Клоун-убийца - Питер Т. Мейкен

Джон Буткович, пропавший в июле 1975 года, стал первой из известных жертв Гейси. 7 февраля заседание возобновилось, и в качестве первого свидетеля мы вызвали отца Джона, Марко.

– Когда вы видели сына в последний раз, он был жив и невредим? – спросил Билл Канкл.

– Да, – ответил Буткович.

– Видели ли вы его после того, как он вышел из дома?

– Нет.

– У нас больше вопросов нет, ваша честь, – сказал Канкл, завершая допрос свидетеля.

После перекрестного допроса мы показали фотографию Джона Бутковича присяжным и с ярлыком, на котором значилось имя жертвы, прикрепили ее к доске для улик. Амирант тут же потребовал совещания в кулуарах с обвинителем и судьей: он возражал против одновременной демонстрации фотографий двадцати двух опознанных жертв, отметив, что это давление на присяжных.

– У нас ходатайство об объединении исков, – возразил Билл, подчеркнув, что заседание теперь касается всех тридцати трех жертв. – Мы не хотим, чтобы двадцать две опознанные жертвы остались лишь цифрами на бумаге.

Но судья Гариппо удовлетворил протест, постановив, что на доске должна присутствовать лишь фотография той жертвы, о которой идет речь.

Следующим нашим свидетелем была Делорес Вэнс, чей восемнадцатилетний сын Деррил Сэмсон пропал в апреле 1976 года. Я спросил миссис Вэнс, что она сделала после исчезновения сына, и ее ответ стал практически литанией длинной вереницы свидетелей: позвонила в полицию, подала заявление о пропаже и в ответ получила: «Подросток просто сбежал из дому».

Бесси Стэплтон рассказала об исчезновении своего четырнадцатилетнего сына Сэмюела Тодда. В последний раз она видела мальчика, когда тот выходил из дома своей сестры. Миссис Стэплтон была охвачена горем, и когда Иган попросил ее взглянуть на браслет, она подтвердила, что он принадлежал сыну, а затем затряслась в рыданиях:

– Боже, за что?! – и потеряла сознание.

Сопровождавшие женщину родственники бросились к ней и вывели из зала.

Пятнадцатилетний Рэндал Реффетт пропал в тот же день, что и Тодд, и мы были уверены, что эти мальчики и есть та самая «двойня», о которой говорил Гейси. Миртл Реффетт сообщила суду, что видела сына в последний раз днем 14 мая.

Джеймс Варга, помощник прокурора, занимавшийся расследованием и помогавший нам в подготовке к суду, допросил Ширли Штейн, мать семнадцатилетнего Майкла Боннина. Миссис Штейн видела сына в последний раз 3 июня 1976 года, когда они с другом ушли на покрасочные работы. Больше она ничего о сыне не слышала, пока ей не позвонили из полиции шерифа сообщить, что в доме Гейси нашли права Майкла. На перекрестном допросе Амирант повторил те же вопросы, что задал предыдущим свидетелям: какого цвета волосы у Боннина (пшеничные). Мы предположили, что защита намерена продемонстрировать, будто Гейси был одержим поиском молодых людей определенной внешности.

Я допрашивал Эстер Джонстон, которая вспоминала события того дня, когда отвезла Рика на концерт в «Арагон». После ее показаний мы вновь вызвали Бесси Стэплтон, к которой вернулось самообладание. Амирант спросил ее о полицейских донесениях, где говорилось, будто ее сына видели несколько раз спустя месяц после исчезновения. Впрочем, его вопрос мало что прояснил и мог показаться суду оскорбительным.

После перерыва мы вызвали мать и сестру Годзика, а также его девушку Джуди Паттерсон. Джуди сообщила, что вместе с подругой ходила к Гейси спросить, не знает ли тот, где Грег. Тогда подрядчик настаивал на том, что Грег сбежал, но старался произвести впечатление человека, готового помочь.

– Он попросил оставить мой телефонный номер и адрес, – рассказывала Джуди. – Намекнул, что имеет связи в преступном синдикате, и попросит разузнать о Греге. Потом он дал мне визитку и предложил звонить, после чего я ушла.

После показаний Джуди Паттерсон я решил предъявить суду несколько личных вещей Джона Цика, которые мы нашли в доме обвиняемого. Судья признал кольцо ученика допустимой уликой, но отклонил телевизор и радио, поскольку они были найдены во время второго обыска, когда, согласно выданному ордеру, мы имели право искать только тело Роба Писта. Хотя телевизор и радио не являлись прямыми доказательствами совершенного убийства, решение судьи показалось мне несправедливым. Впрочем, на исходе дела оно почти не отразилось.

Процессия свидетелей жизни жертв не иссякала. Вайолет Кэррол видела своего шестнадцатилетнего сына Уильяма около полуночи 13 июня 1976 года. Уильям обещал вернуться через час, но так и не появился. Это была пятая за месяц жертва Гейси.

Розмари Цик поведала присяжным, как обнаружила, что Джона в квартире нет, а кое-какие вещи пропали. Она опознала кольцо сына.

Боб Иган вызвал Роджера Сакса, чтобы тот рассказал об исчезновении своего друга, двадцатилетнего Джона Престиджа. Тот подумывал об учебе в Чикаго и, познакомившись с Саксом в баре, несколько месяцев жил у него. В последний раз Сакс видел Джона ночью 15 марта 1977 года, когда тот выходил из ресторана в паре кварталов от Багхаус-сквера. По словам Сакса, он честно предупредил друга, что в такие места лучше не ходить.

На перекрестном допросе Амирант высказал предположение, что Роджер сам отвез приятеля на Багхаус-сквер, чтобы подцепить какого-нибудь гея и заработать денег. Сакс ответил, что действительно поместил в журнале для геев объявление о пропаже друга, с его фотографией, но проституцией никогда не занимался. Защита явно пыталась заставить присяжных подумать, что по меньшей мере одна из жертв Гейси получила то, чего добивалась, но Сакс показал себя порядочным парнем, и ход Амиранта скорее сработал против защиты.

Тот день был преисполнен боли. После выступления свидетели оставались в зале суда, чтобы выслушать показания других родителей. Многие привели с собой членов семьи для поддержки, кто-то пришел со священником. Объединенные общим горем, они поддерживали друг друга, а к концу процесса многие стали близкими друзьями.

Весь день Гейси сидел неподвижно, бесстрастно пялясь в никуда. Когда свидетель опознавал жертву по фотографии, мы показывали снимок присяжным. И хотя нам запретили вывешивать более одной фотографии, наша «Галерея скорби» все-таки появилась на доске. Там висели десять бирок с именами жертв, а над ними – пустые рамки для фотографий. Адвокатам удалось избавиться от фотографий, но они не заметили, что пустые прямоугольники над именами напоминают десять маленьких гробиков.

В пятницу 8 февраля присяжные заслушали показания свидетелей о жизни оставшихся двенадцати опознанных жертв. 5 июля 1977 года Мари Тодорич подбросила своего сына Мэтью Боумана до пригородной электрички и, сама того не зная, попрощалась с ним навсегда. По показаниям дяди Роберта Гилроя (21 год), 15 сентября 1977 года юноша вышел из дому, всего в четырех кварталах от дома Гейси, и отправился в пригород на урок вождения. Больше Роберта, сына сержанта полиции Чикаго, никто из родственников не видел.

Делорес Нейдер постигла двойная утрата. В ноябре 1972 года ее двадцатилетнюю дочь Джудит зарезали в собственной квартире, убийцу так и не нашли. Теперь она рассказывала об исчезновении девятнадцатилетнего сына, Джона Мовери, бывшего морского пехотинца, которого видела последний раз 25 сентября 1977 года. Джон был у матери в гостях и, одолжив зонтик, ушел в дождливую ночь – как оказалось, навстречу своей смерти.