Не может быть мертв - Иэн Рэнкин

— Вам их показывал кто-то из сторонников?

— А вот и нет, как раз наоборот. Одна из проблем со всеми этими сепаратистскими группами заключается в том, что они постоянно отделяются одна от другой. А когда фракции начинают дробиться, здесь, как при разводе, не миновать склок и прочих безобразий. Мне демонстрировали протоколы тех заседаний, так что я лично убедился, насколько дилетантской стала эта организация.

Фокс поднял палец, чтобы прервать поток речи профессора.

— О какой конкретно группировке идёт речь? — спросил он.

— О СЧЖ.

— О спецподразделении «Чёрная жатва»?

Мартин кивнул.

— Они были экстремистами даже по экстремистским меркам — милитаристское крыло Шотландской гражданской армии. Вы уже упоминали о спорах сибирской язвы…

— И Элис Уоттс входила в его состав? — Фокс снова опустил глаза на фотографию.

— Думаю, да. — Мартин немного помолчал. — А это действительно важно, инспектор?

— А что, если я скажу вам, что она также была любовницей Фрэнсиса Вернала? И что она бесследно исчезла сразу после его гибели?

Профессор некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом закрыл книгу и прижал её к груди.

— Я полагаю, — едва слышно проговорил он, — что велика вероятность того, что не за горами новое отредактированное издание моей книги…

— Всё не так уж и плохо, — успокоил его Фокс. — Потому что, насколько я могу судить, Элис Уоттс в принципе никогда не существовало…

В тот вечер Фокс смотрел телевизор без звука. Он проигнорировал один звонок сестры и два — Эвелин Миллз. Его одолевали мысли.

Каково это — жить в двух шагах от зоопарка, постоянно слыша рёв и мычание зверей, ощущая их запах и при этом не имея возможности их видеть.

Каково это — быть студенткой университета в Сент-Эндрюсе и выбрать для проживания такой маленький городок, как Анструтер.

Или работать диктором новостного канала.

Или быть пациентом клиники «Карстейрс».

Или оказаться подозреваемым в убийстве.

И только когда по экрану побежали титры, Фокс догадался, что показывали фильм и тот только что закончился, а он ничего не запомнил.

Джуд прислала ему сообщение: «Немедленно поезжай к папе! Сегодня твоя очередь!»

Она, как всегда, права.

Тебе ведь, по существу, всё равно больше нечем заняться, Фокси, сказал он себе.

Не просто шайка разбойников… Искажённая цитата из Роберта Бёрнса, если верить профессору Мартину. Фокс не перечитывал Бёрнса со школы. Он взял ноутбук — неиссякаемый источник информации в наши дни, иногда даже достоверной. Он обязательно отыщет нужную цитату. А потом, быть может, заодно и пробьёт пару имён — Дональд Макайвер и Джон Эллиот.

А потом — сразу в постель, пообещал он себе.

И может, прежде чем отправиться спать, он немного приоткроет окно — на дюйм или два, чтобы впустить в комнату ночные запахи и звуки…

Фокс проснулся рано и сразу поехал к отцу. В саду пансиона «Лодер Лодж» стояла скамеечка, и Митчу захотелось посидеть на ней, так что Фокс укутал его поплотнее, а кто-то из персонала снабдил их пледом, чтобы накрыть ноги. Но Митч отказался наотрез, решив ограничиться шапкой и шарфом.

— Дай вам волю, и вы превратите меня в египетскую мумию.

Высокие стены, огораживающие сад, защищали его от порывов ледяного ветра с Северного моря. У садовника был такой вид, будто он не сегодня-завтра сам станет постояльцем пансиона. Он кивнул в знак приветствия и вернулся к своей работе.

— Никогда не любил возиться в саду, — сообщил Митч сыну.

— Зато у мамы всегда всё цвело и благоухало, — ответил Фокс.

— Будь моя воля, я бы превратил наш сад в патио.

— А помнишь, как я повис на верёвке для сушки белья? Она лопнула, я шлёпнулся на каменные плитки и расшиб себе голову?

— Мать тогда звонила мне из больницы — тебе наложили три шва, если я не ошибаюсь?

Фокс потёр макушку ладонью.

— Пять, — поправил он отца.

Митч улыбнулся:

— Знаешь, что она мне сказала по телефону? Что сколько ни билась, так и не смогла отстирать кровь с полотенца.

Фокс вспомнил: полосатое банное полотенце, которым мать обернула ему голову, чтобы остановить кровотечение. С того дня он его больше не видел.

Митч наблюдал за тем, как Фокс пытается подавить зевок.

— Бурная ночь?

— В некотором смысле.

— Работа или развлечения?

— Догадайся с первого раза.

— Работа — это, конечно, хорошо, сынок, но жизнь этим не ограничивается. Теперь мне хотя бы понятно, почему ты несколько дней здесь не появлялся.

— Но ведь Джуд навещала тебя, верно?

— В субботу и воскресенье — твоё отсутствие было отмечено особо.

— Я был страшно занят.

— Значит, дело не в том, что ты нас избегаешь?

— Нет. — Фокс неловко поёрзал на скамейке. — Хотя любой наш разговор, как правило, заканчивается ссорой.

— У вас с сестрой? — Митч медленно кивнул. — По-моему, ей не даёт покоя то, что за моё пребывание в этом райском уголке ты отстёгиваешь из своего кармана.

— Но я ведь не возражаю.

— Несмотря на то что они в очередной раз взвинтили цены?

— Это не проблема.

— А для неё проблема, да ещё какая.

Что мог ответить на это Фокс? Только плечами пожал.

— Ну, как там Файф? — спросил Митч после минутной паузы.

— Я был в Сент-Эндрюсе.

— Как-то раз мы с твоей матерью отправились туда на трейлере — мы тогда с ней хороводились. Я только молил Бога о том, чтоб её папаша ничего не прознал про наши амуры. — Митч взглянул на сына. — Что такого смешного я сказал?

— Просто сейчас никто так не говорит: «хороводились», «амуры»…

— А как сейчас говорят?

— Ну наверное, «встречались», как-то так. — Фокс немного помолчал. — А мы когда-нибудь ездили в Сент-Эндрюс? Я имею в виду, всей семьёй?

Может, если только на денёк… А ты что, совсем ничего не помнишь?

Фокс помотал головой.

— Похоже, я почти всё позабыл.

— Что ж, добро пожаловать в клуб склеротиков — я, например, отлично помню, что трейлер был светло-зелёный, но, хоть убей, не скажу тебе, что в тот вечер мы ели на ужин. — Митч увидел, что сын тщетно пытается подавить ещё один зевок.