Большая энциклопедия НЛП. Структура магии - Джон Гриндер

Например, в ходе психотерапевтической сессии психотерапевт, используя метамодельные техники, помогает клиенту выявить имеющееся в его модели обобщение:

Я всегда должен ценить свою мать за все то, что она сделала для меня.

Отметим, что, даже используя исключительно техники, предлагаемые метамоделью, психотерапевт имеет возможность выбирать из нескольких вариантов (модальный оператор «должен», кванторы всеобщности «всегда» и «все»; отсутствие референтного индекса у именного аргумента «то»). Однако психотерапевт обратил внимание, что, произнося свою поверхностную структуру, клиент сжал правую руку в кулак и слегка постукивал ею по ручке кресла, в котором сидел. Это послужило указанием на неконгруэнтность коммуникации. Не обращая пока внимания на нарушение психотерапевтической правильности в поверхностной структуре клиента, психотерапевт решает привести неконгруэнтные элементы поведения клиента к одной и той же репрезентативной системе. Поэтому он обращается к клиенту с просьбой выразить аналоговую часть своей неконгруэнтной коммуникации в дигитальной системе. В конечном итоге клиент произносит следующую поверхностную структуру:

Я всегда должен ценить свою мать за все то, что она для меня сделала, но она всегда принимала сторону отца, и я чувствовал, что никому не нужен.

С помощью метамодели эти два противоречивые обобщения были приведены к одной и той же репрезентативной системе, и между ними был достигнут контакт, который поддерживался до тех пор, пока обе они не были поставлены под вопрос и пока клиент не пришел к новой модели, более богатой и детальной: он высоко оценивает одни действия матери, осуждая другие ее действия.

Один из признаков того, что модель клиента стала богаче, – конгруэнтная коммуникация в ситуациях, в которых раньше имела место неконгруэнтная коммуникация. Такое выравнивание отдельных репрезентативных систем, которые прежде были неконгруэнтными, дает клиенту опыт, имеющий для него огромное значение.[52] Опытные психотерапевты, как правило, легко замечают, когда это происходит.

Под семейной психотерапией мы понимаем такие формы психотерапии, в которых в психотерапевтической сессии участвует вся семья, а не отдельные клиенты.

В тех формах семейной психотерапии, с которыми мы лучше всего знакомы, активно применяется понятие конгруэнтности (Сатир, Бейтсон и др.). Здесь концепция конгруэнтной коммуникации может быть полезным инструментом как в работе с отдельными членами семьи, так и в работе с семьей, как целым. Фактически, многие считают, что часто повторяющиеся паттерны неконгруэнтной коммуникации являются основным источником шизофрении (см.: Jackson, 1967).

До сих пор мы рассматривали метамодель исключительно как способ задания четкой стратегии в индивидуальной психотерапии. Теперь мы хотели бы кратко коснуться вопроса взаимосвязи между нашей метамоделью и семейной психотерапией. Говоря просто, глобальная стратегия метамодели состоит в том, чтобы идентифицировать обедненные и ограничивающие части модели мира клиента, поставить их под вопрос и расширить их. Одним из самых надежных признаков того, что определенная часть модели человека бедна и ограниченна, является то, что именно в этой области он испытывает страдание и неудовлетворенность жизнью. Когда речь идет о семье, страдание также с очевидностью указывает на использование обедненных и ограниченных моделей опыта. В контексте семейной психотерапии работают те же принципы метамодели. В то же время возникает, по крайней мере, одно серьезное осложнение: семейная система представляет собой нечто большее, чем просто сумма моделей отдельных ее членов. А именно помимо модели мира, которую создает каждый член семьи в отдельности, все вместе они имеют общую для них модель представляющую их как семью, и способ их взаимодействия друг с другом. В рамках своих моделей каждый из членов семьи имеет свою модель общей модели всей семьи, модель самих себя как части семейного целого. Чтобы получить представление о том, насколько сложна даже семья, состоящая из трех человек, рассмотрим, какие модели есть у ее членов.

Предположим, что мы обозначили членов семьи буквами А, Б и В. В такой семейной системе имеются следующие представления или модели (минимальное число):

модель А о самом себе;

модель Б о самом себе;

модель В о самом себе;

модель А о самом себе и Б вместе;

модель А о самом себе и В вместе;

модель А о Б и В вместе;

модель А о самом себе вместе с Б и В;

модель Б о самом себе и А вместе;

модель Б о самом себе и В вместе;

модель Б об А и В вместе; модель Б о самом себе вместе с А и В.

модель В о самом себе вместе с А; модель В о самом себе вместе с Б; модель В об А и Б вместе; модель В о самом себе вместе с А и Б.

Проблема, связанная с выбором стратегии психотерапевта, состоит в определении того, чью именно модель наиболее полезно поставить под вопрос и начать расширять первой, а также того, какова мера конгруэнтности тех моделей семейной системы, которые, по мнению каждого из членов семьи, являются общими для остальных членов семьи. И то и другое представляет собой задачи, не встречающиеся в индивидуальной психотерапии. В настоящее время мы работаем над эксплицитной расширенной метамоделью, которая предназначена для работы с семейными системами и в которой названные осложнения принимаются в расчет.