Два брата-психопата - Айс Элби

***

Мне казалось, что Боён пытается меня наказать за мой первоначальный отказ работать с ним и заставил перевести не один документ. Я уже боялась, что мне придётся ночевать в его кабинете, так как время шло к полуночи, а я ведь даже чемоданы не собрала. Мне, конечно, не в новинку путешествовать, и вещи для поездок всегда лежали в отдельной полке для неожиданных решений уехать на очередное интервью. Но тут речь шла о другой стране, ведь корейских границ я ещё не пересекала, и хотелось хорошо подготовиться к недельному пребыванию в австрийской столице.

— А ты не поедешь? — поинтересовалась я, когда он спустился вместе со мной к служебной машине, которая должна была отвезти меня домой.

За весь вечер, проведённый за работой, он ни разу не затронул личных тем, и дело было даже не в посторонних людях, то и дело заходивших в кабинет директора за поручениями. Мне не хотелось думать, что раз я отказала ему в его чувствах, то и дружить со мной нельзя. Поэтому надеялась, что хотя бы вне кабинета он продолжит вчерашнее откровение, которое помогло бы ему сделать шаг на пути к примирению с братом.

— Нет, я останусь в офисе. Должен подготовиться к утренней встрече послезавтра, — ответил он крайне усталым голосом, что мне стало совестно оставлять его одного.

— Ты хотя бы поспи немного, — сказала я, принимая за должное проявления заботы к парню.

— В самолёте посплю. В такие долгие перелёты мне лучше не спать до самой посадки, — он странно рассмеялся и так же резко перестал, убрав в сторону задумчивый взгляд.

Я вспомнила его предупреждение, что лететь до Вены одиннадцать часов, и, хоть сама не представляла, как это тяжело, считала, что Боён-то должен привыкнуть к долгим перелётам.

— Может, мне…

— Сонхи, спокойной ночи. Ты завтра нужна мне отдохнувшей, — перебил он меня, открывая дверь машины и не давая мне ещё несколько минут, чтобы убедиться в том, что я могу идти домой с чистой совестью.

Я положительно кивнула, решив не затягивать и ожидания водителя, и подошла к двери, которую он придерживал рукой.

— И да, — добавил он, когда я встала напротив него, — спасибо, что пришла сегодня, — на этих словах он нежно поцеловал меня в уголок моих губ, и я поняла для себя, что весь вечер ожидала этого. — Просто мне Бёнхи тоже никогда не нравился.

Я коротко кивнула и быстро села в салон машины, следя за тем, как Боён закрывает за мной дверь. И продолжала смотреть через окно отъезжающей машины на его смущённую ухмылку, которая заставляла меня заливаться краской. Ещё час назад я радовалась, что Боён решил не смешивать личную жизнь с рабочей, а сейчас я готова признаться самой себе, что мне понравился его робкий недопоцелуй. Мне не хотелось жалеть о своём решении провести в его компании целую неделю, да ещё в чужой стране, в которой мне некуда будет бежать. И я боялась, что могу за это время попасть под его натиски ответить на его чувства взаимностью. Ведь я целую неделю считала, что встречаюсь с Квон Боёном, и, к сожалению, он становится таким же непредсказуемым и напористым, каким предстал передо мной Джунён.

Мне нужна была хорошая пощёчина, и её могла дать мне лишь Кэти. Но сейчас писать подруге не было сил, так как я уже предполагала, что мне не хватит энергии отвечать на её упрёки. Да и я сама знала, что не просто подписала трудовой договор. Я поставила подпись под добровольным соглашением сойти с ума от угрызений совести и в страхе стать лакмусовой бумажкой боёновского психоза, который смешался с его резко открывшимися для меня давними чувствами. Сегодняшняя ночь обещала стать бессонной, и дело было не в подготовке к перелёту. Зайдя в тёмную прихожую своей квартиры, я, включив свет, собиралась первым делом погладить жёсткую макушку Хризантемы, которая обычно неподвижно сидит у стенки и служит моим личным сторожем. Но рука повисла в воздухе, и я заметила, что валяная собака отсутствует на своём месте. Я же не настолько сильно заработалась и точно помнила, что не перемещала игрушку со своего законного места. Второпях сняв босоножки, я босиком побежала в комнату, надеясь всё же увидеть её там. Быстро включив свет в спальне, я сразу же заметила Хризантему, боком лежащую на кровати. И поняла, что хотела увидеть не её. Тяжело вздохнув, я пыталась унять учащённо забившееся сердце и собиралась рассмеяться себе под нос за подобные надежды, но меня перебил мужской голос за моей спиной.

— Что-то ты поздно, Соник. — Это был он.

Я не решалась повернуться, боясь убедиться в том, что у меня галлюцинации. Но они не могут быть настолько мучительно реальными, ведь татуированные руки уже обхватывали меня за талию, заставляя спиной чувствовать теплоту, по которой я безумно соскучилась.

— Опять бралась за каждую статью, чтобы показать боссу, какая ты у меня умница? — прошептал парень мне в ухо и положил подбородок мне на плечо.

Джунён говорил эти слова так спокойно и беспристрастно, словно всё было нормально. Словно не существовало никакой лечебницы, никакого психоза, никакого брата. Мне хотелось ударить его за это. Очень сильно ударить, чтобы он всем телом ощутил всю ту боль, которую я испытала из-за него. И, повернувшись к парню лицом, я не смогла даже поднять кулака, и крепко обняла его, не желая больше отпускать. Слёзы уже неосознанно скапливались в уголках глаз, но я не хотела давать им волю, так как мне много надо было сказать.

— Чёрт. Если бы в больнице меня каждый день так обнимали, мне не пришлось бы торчать там целый год, — усмехнулся он, поглаживая мою спину, пока я глухо всхлипывала в его грудь.

Я не думала о том, что Джунён вообще делает за пределами больницы. И мне было плевать, если я сама свихнулась, и он вообще не настоящий. Я готова была ещё сильнее возненавидеть себя за то, что позволила ему уйти, ведь и не понимала, что буду так сильно скучать по этому человеку. И неважно, насколько опасным он может оказаться и кем вообще притворяется.

— Если ты будешь плакать, я начну думать, что ты плачешь из-за меня, — проговорил он, проводя ладонью по моим волосам.

— Я плачу из-за тебя, идиот, — недовольно буркнула я, посмотрев на него сквозь слёзы, и только сейчас заметила, что сахарной ваты нет. Коротко стриженый брюнет. — Ты что сделал? — возмущённо спросила я, отстраняясь от парня.

Здравый смысл стал постепенно возвращаться, и я неосознанно вспомнила про его бредовое желание занять место своего брата.

— Знаю, Соник, ты любила их даже больше, чем я, — улыбнулся он, поглаживая макушку, — но правила лечебницы запрещают яркие причёски. Они, видите ли, нехорошо влияют на психику других пациентов, — он скривил рожицу, продолжая улыбаться, и этого было более, чем достаточно, чтобы я прижалась к нему крепким поцелуем, убедившись в том, что Джунён сейчас в адекватном состоянии. — Я рад, что ты больше не злишься на меня, — прошептал он после поцелуя, и когда я вдохнула воздуха, чтобы обрушить на него шквал вопросов о том, почему он сейчас не в больнице и каким образом пробрался в мою квартиру, он заткнул меня более настойчивым поцелуем.