Звонок в прошлое - Рейнбоу Рауэлл

Ей хотелось думать, что все изменилось. Разве не так?

Если в прошлом Нил уже сделал ей предложение, значит Джорджи из своего будущего уже убедила его. Происходящее сейчас значения не имело. Все ее слова, когда он позвонит, уже ничего не изменят. И даже если он не позвонит, ничего не изменится.

Получалось, все ее действия… предопределены. Они уже совершились. Она шла по своим следам, а потому ничего не могла испортить.

Наклонившись к аппарату, Джорджи сняла трубку, поднесла к уху. Услышав гудок, тут же повесила.

Выходит, вся эта неделя была не чем иным, как сохранением статус-кво? Возможно, она должна сказать спасибо обстоятельствам…

Однако Джорджи думала и надеялась, что эта «морщинка» во времени давала ей возможность немного улучшить существующее положение вещей.

Господи, зачем вообще нужен волшебный телефон? Он не машина времени.

Джорджи не могла изменить прошлое. Она могла лишь говорить с прошлым. Будь у нее настоящая машина времени, она бы сумела по-настоящему исправить их брак. Она бы вернулась к тому моменту, когда все только начинало идти наперекосяк, и поменяла бы курс их семейного корабля.

Вот только…

Вот только такого момента не существовало.

Отношения между Джорджи и Нилом не стали хуже. Отношения между ними всегда были плохими и хорошими. Их брак напоминал чаши весов, постоянно стремящиеся достичь равновесия. В какой-то момент они оба не проявили достаточно внимания, и чаша плохих отношений стала заметно перевешивать. Она и сейчас перевешивала. Восстановить равновесие мог только солидный груз хорошего. Немыслимое количество хорошего.

А хорошее, что оставалось между ними, было слишком легким по сравнению с плохим…

Но оно было. Поцелуи, до сих пор остававшиеся поцелуями, а не равнодушным «чмоки-чмоки». Записки, которые Нил прилеплял к дверце холодильника, когда Джорджи возвращалась домой слишком поздно. Сонная черепаха сообщала, что на нижней полке можно найти лепешки с острой начинкой. Если кто-то из девочек изрекал очередную глупость, они понимающе переглядывались. Когда они ходили в кино, Нил все так же обнимал ее за талию. Возможно, ему так было удобнее сидеть.

Очень много хорошего, что еще оставалось между ними, проходило через Элис и Нуми. Но Элис и Нуми вдобавок были крепкими связующими звеньями.

Джорджи всегда считала, что появление детей способно нанести сильнейший удар по браку. Конечно, этот удар можно пережить. Можно остаться в живых и после того, как тебе на голову упадет булыжник; вот только сама жизнь качественным образом изменится.

Дети забирали бездонное количество времени и энергии… особенно в раннем детстве. У них было право преимущественного выбора всего, что им предлагалось.

Устав на работе, Джорджи не горела желанием скакать и прыгать вместе с Элис и Нуми, а они отказывались чинно сидеть и слушать, как она читает им книжку. Добавив к дневной усталости изрядную порцию усталости вечерней, Джорджи было уже не до нюансов ее отношений с Нилом. Плюхнуться в кровать и уснуть. А чаша плохих отношений незаметно тяжелела. И в то же время девочки были постоянной темой их разговоров, точками их внимания.

Точками приложения их любви.

Джорджи и Нил почти всегда улыбались друг другу через головы Элис и Нуми.

И Джорджи сомневалась, что она рискнула бы это изменить… даже если бы смогла.

Рождение каждой дочери поначалу воспринималось как торнадо, угрожающее разметать брак в клочья, а потом – как необыкновенное счастье обновления. Даже если бы и существовала возможность восстановить прежний ход жизни, этого уже не хотелось.

Если бы Джорджи смогла позвонить себе в прошлое и поговорить с собой еще до того, как весы опасно накренились, что бы она сказала? Что могла бы сказать?

Люби его.

Больше люби его.

Ну, допустим, она бы так сказала. А принесло бы это желанные результаты?

Когда Джорджи была беременна Элис и находилась на девятом месяце, они с Нилом все еще не могли определиться, как пойдет их жизнь после рождения ребенка.

Джорджи думала, что нянька им вполне по карману. Денег на это почти хватало. Они с Сетом только начали работу над их третьим шоу – ситкомом для Си-би-эс. Сюжет не блистал оригинальностью: четверо разнохарактерных парней, снимающих одну квартиру и тусующихся в одном кафе. Нил окрестил этот ситком «Кофе с придурками».

Нил тогда работал в фармацевтическом исследовательском центре. После колледжа он даже подумывал об аспирантуре, но не мог определиться с направлением. Поэтому пошел работать в лабораторию. Потом ту лабораторию сменил на другую. Свою работу он ненавидел, но она хотя бы была упорядоченнее, чем работа Джорджи. К пяти часам он уже возвращался домой, а к шести успевал приготовить обед.

Все тщательно просчитав, они поняли, что няньку им не потянуть. Джорджи узнала о существовании при студии детского центра. Они с Нилом съездили туда, им понравилось, и они внесли свои имена в список очередников.

Нил говорил ей, что все у них будет замечательно. Джорджи очень хотелось в это верить.

Просто все это произошло слишком быстро.

Они оба решили, что дети у них будут. В перспективе. Подробности не обсуждались. Еще на первом свидании Джорджи заявила, что хочет детей, а Нил не стал возражать.

После семи лет брака они вдруг поняли: годы идут и теперь нужны не разговоры о детях, а практические действия. Джорджи было уже тридцать, и она вдоволь наслушалась разговоров подруг, которым не удавалось забеременеть.

Она забеременела в первый же месяц после того, как Нил перестал надевать презерватив.

Возможно, первые сбои в их отношениях начались уже тогда, но они по-прежнему не говорили об этом. Не было времени. Джорджи сильно уставала на работе и часто засыпала прямо на диване, под телевизор. Нил потом будил ее и вел по узкой лестнице на второй этаж, поддерживая за бедра и опустив ей голову на плечо.

Он не уставал твердить, что у них все будет замечательно.

Они решили отметить восьмую годовщину свадьбы. Шла тридцать седьмая неделя беременности Джорджи. Местом празднования выбрали индийский ресторан неподалеку от дома – их старого дома в Силвер-Лейк. Нил уговорил ее выпить рюмку вина. «Одна рюмка красного вина никак не повредит тебе и ребенку». Они говорили о детском центре, третий раз за этот вечер. Джорджи нравилось, что там применяют методику Монтессори и что у детей есть собственный огород.

За соседним столиком сидела индийская семья. Пока у Джорджи не появились свои дети, она очень плохо умела определять возраст чужих. Наверное, той индийской малышке было года полтора. Она бойко ползала между стульями. Добравшись до стула Джорджи, девчушка схватилась за подлокотник и торжествующе ей улыбнулась. Ярко-розовое платьице, такие же легинсы, шапка черных волос и золотые сережки в ушах.