Жизнь (не) вполне спокойная - Иоанна Хмелевская

Я знала, что лучшие устрицы в огромном разнообразии можно достать в любое время суток на Монпарнасе, на бульваре Распай, туда мы и решили зайти сразу после бегов в Лоншане.

Единственным человеком, который с тех бегов вынес хоть какой-то выигрыш, оказалась Зося, которая зареклась играть вообще. Однако она все-таки не выдержала и время от времени просила поставить ей по пять франков на каких-нибудь лошадок, что в результате принесло ей чистую прибыль в размере сорока восьми. Разнообразные эмоции вызвали волчий голод, и для нас в мире не осталось ничего, кроме мечты об устрицах.

Мы направились на Монпарнас. Не исключаю, что я даже пыталась показать сыну, куда ехать. Карта Парижа напечатана микроскопическими буквами. Город вроде бы и освещен, но далеко не всегда подсвечены названия улиц. Примерно через час, где-то в половине второго ночи, увидев полицейскую патрульную машину, я сдалась.

— Что делать, дитятко, давай спрашивать путь у полицейских. Одному богу ведомо, где мы находимся.

Полицейский отреагировал на наш вопрос в высшей степени странно.

— О, но ведь это же очень далеко! — ответил страж порядка, подозрительно глядя на нас.

— Ну и что теперь? — спросил Роберт, обращаясь ко мне. — Мы не попробуем устриц, потому что до них далеко ехать? Он что, считает, что нам не хватит бензина, или как?

— Пусть пальцем покажет хотя бы направление, — потребовала я.

К счастью, Роберт, со времен Алжира, французским языком владел. Он что-то сказал полицейскому, и тот ткнул пальцем в нужную сторону. Мы тронулись и, к собственному изумлению, уже через четверть часа оказались среди забегаловок с устрицами.

После дегустации выяснилось, что Зосе и Монике устрицы не понравились. Мы на пару с дитятком слопали сорок три штуки, и я заподозрила, что в английских романах девятнадцатого века концы с концами не сходятся, потому что в них герои могли сожрать по четыре дюжины каждый.

Две дюжины — это потолок, пусть даже я их очень люблю. Может, нам не хватало шампанского, чтобы их запивать? Мне это просто в голову не пришло.

Мы тронулись в обратный путь. Дорога с Монпарнаса до площади Этуаль, в принципе, прямая. Как Роберту удалось заблудиться, не имею понятия. Зося и Моника на заднем сиденье хохотали, как сумасшедшие. Роберт вяло требовал от меня инструкций.

— Ну, вот тебе речка, как ты просила. Теперь вправо или влево? Прямо ехать не могу, там глухая стена.

— Понимаешь, — огорченно лепетала я, — ты проехал столько мостов, что я уже и не понимаю, на каком берегу Сены мы находимся. Если бы знала, мы были бы уже дома.

Тут поступило предложение выйти на набережную, бросить в воду веточку и посмотреть, куда она поплывет. Увы, веточки поблизости не оказалось. Я еще вспомнила, что на набережных Сены одностороннее движение, но это мне ничего не дало. Я велела дитятку ехать по набережной реки и посмотреть, что из этого выйдет.

В итоге спасло нас зрелище собора Парижской Богоматери, освещенного всеми огнями Нотр-Дам-де-Пари. До гостиницы нам удалось добраться только в четвертом часу утра.

Возвращалась я из Польши снова через Штутгарт, точнее говоря, через германский Корнталь.

Гражина то смеялась, то плакала надо мной.

— В прошлом году — нога, сейчас ребро, — причитала она. — Что же будет в следующий раз?

— Типун тебе на язык! — сплюнула я. — По логике выходит, в следующий раз приеду без головы или целиком в гипсе. А я этого не желаю. И не хихикай так, не то тебе же аукнется.

Каким чудом я позволила Марте уговорить себя на совместное написание сценария, я сама не могу понять. После неудачных предыдущих попыток я совершенно потеряла желание экранизировать свои книги, а уж принимать непосредственное участие в этой деятельности и вовсе не собиралась. Кто хочет — пусть мучается, вольному воля, только вот без меня, пожалуйста. Но эта юная мегера сумела меня заставить!..

Скорее всего, оптимизмом меня наполнила мысль, что режиссером будет Марта, и, видимо, она стремилась к той же цели, но ее слегка удерживала мысль, что до сих пор она работала исключительно в документальном кино, а художественного она всё-таки слегка побаивалась. Марта хотела бы сначала попробовать свои силы в качестве второго режиссера и на это мы с ней обе надеялись. Я готова была на всякие жертвы, потому что, не говоря уже о личной симпатии, Марта — единственное связанное с кинематографией существо, которое внутренним взором видит ту же самую картинку, что и я. Она чувствует атмосферу, которую я стремилась создать в книге, и правильно воспринимает психологию и мотивацию поступков моих героев.

Правда, есть одно исключение…

Мы принципиально по-разному воспринимаем эталон мужской красоты. Ей нравятся бородачи, а мне не очень. Марта всё же достаточно легко смирилась с тем фактом, что в моих произведениях не водятся неандертальцы и бедуины, и мы начали работать. Для меня это происходило в антракте между двумя книжками.

Марта пустила у меня корни сначала на одну неделю, потом на вторую. Жила она в гостинице, очень близко от меня, и прилетала ко мне ежедневно в девять утра.

Я должна честно и с огромным удовольствием признать, что Марта, как соратница по труду, так же как и спутница в путешествии, оказалась настоящей жемчужиной — пунктуальная, целеустремленная, работящая и искренне преданная своему делу. К тому же — страшная чистюля. Правда, в моих глазах это обстоятельство оказалось каплей дегтя в бочке меда. В первый же день она убралась у меня на столе, и я по сей день не могу найти кое-каких предметов и вдобавок вообще не могу вспомнить, что там у меня было. Но… никаких сплетен, никакой болтовни, честная тяжелая работа с утра до позднего вечера!

Первый сценарий мы писали по книге «Корова царя небесного». Долго и яростно ссорились, обсуждая внешность главного героя, разногласия в основном касались наличия бороды. Я противница бород и бородок и считаю, что большинство женщин встанут на мою сторону.

Марта покорилась, отвяла от идеи бороды, но объявила, что фото актера, которого она предлагает на эту роль, я могу увидеть в витрине магазина мужской одежды на Бельведерской, очень близко от моего дома.

В результате две заполошные тетки внезапно ворвались в салон мужской одежды и, как безумные, рванулись к фотографиям на витрине. Потом, со снимками в руках, накинулись на ошалевшую от этого нападения продавщицу.

— Вот вы бы влюбились в такого с первого взгляда?

Глаза продавщицы зажглись мгновенным пониманием и сочувствием к нам. Стараясь не обидеть двух больных на голову покупательниц, она сняла фотографию со второй витрины и протянула мне:

— Если бы он выглядел так, как этот парень, — непременно!

Мужчина на фото был без бороды, поэтому спорить было не о чем.

Сценарий «Корова царя небесного» одобрили. Гораздо хуже отнеслись к произведению «Подозреваются все». Мы с Мартой тоже написали по роману сценарий, и, хотя совместное творчество было нашим основным условием, на телевидении сценарий не приняли. Если точнее, то сценарий, не понравился невесть откуда взявшемуся режиссеру. Наше творение он раскритиковал и принялся писать новый сценарий сам. Борьба с этим борзописцем стоила мне немало бессонных ночей.