Этика банков. Уроки финансового кризиса. Учебное пособие - Петер Козловски

Завышенные бонусы являются искаженным содержанием системы стимулирования, позволяющей финансовым менеджерам в отличие от представителей других профессий эффективно работать лишь тогда, когда каждая хорошая идея поощряется многотысячным вознаграждением. Экономика не должна соглашаться с тем, чтобы в ней действовали совершенно иные правила, чем в других сферах общества. Ведь канцлер Германии не вправе в конце своего срока деятельности сказать кому-то: «Я была хорошей, вела страну вперед – мне следует доплатить пять миллионов евро». Завышенные бонусы формируют ущербное мышление, сформулированное фразой: «Если я не получу дополнительно миллион, я перестану думать». Это условие не содержится в трудовом контракте, указывающем на выполнение работы за фиксированную плату. Оно не обосновывается принципом рыночной стоимости, потому что неверно сформулированные стимулы не увеличивают ее. Менеджер, излишне заинтересованный в бонусе, в первую очередь думает о нем и о финансовых рынках, но не о компании. То есть такой стимул контрпродуктивен, отвлекает от выполнения непосредственной задачи.

Государство не вправе сокращать оклады менеджерам. Однако, если банковские менеджеры довели свои банки до банкротства и государству пришлось спасать эти банки, менеджеров надо оценивать так, словно обанкротились они сами. Для государства предпочтительнее было бы формальное банкротство спасаемых им банков, т. е. сначала следовало бы признать их неплатежеспособными, а затем вывести из состояния банкротства. Из-за того, что государство, в принципе, предотвратило банкротство банка и тем самым завуалировало его несостоятельность, выплаты бонусов, согласно контрактам, были приостановлены, поэтому неудивительно, что менеджеры стали оспаривать эти решения. И это тогда, когда государство, используя возможность отсрочки несостоятельности, взяло на себя вину за спасенные банки, спасло их от банкротства.

Ориентация на курс акций и рыночную стоимость привела к поощрению чрезмерных рисков, которые стимулировались чрезмерными окладами. Если чрезмерные оклады выплачивались, то это в первую очередь вызывало разрушение рыночного механизма, конкуренции. Здесь следовало бы внедрять долгосрочную, отвечающую рынку политику снижения денежного содержания менеджеров в финансовой сфере. Возникает решающий вопрос: достаточна ли конкуренция в банковском секторе? И если это так, то почему тогда лишь очень немногие воспользовались возможностью заработать чрезвычайно большие деньги? Почему не все «летуны» штурмовали банковский и брокерский рынок – понимали, что уровень заработка на этом рынке снизится?

Достаточно верно предположение, что банкиры, и в первую очередь инвестиционные банкиры, одновременно расширяли свои операции и искусственно создавали дефицит, а также создали модель олигополистического поведения и финансовой олигополии. Кроме того, принцип рыночной стоимости превратил менеджеров в спекулянтов, которые должны были поддерживать спекулятивное руководство собственной компании спекулятивным «ростом капитала» своей компании и участием в нем. Если финансисты на длительное время не откажутся от завышенных доходов, т. е. от доходов, превышающих средний уровень успешных отраслей реальной экономики, и от права на завышенные бонусы, законодателю придется изменить налоговое законодательство и облагать доходы и прибыли в финансовой сфере ставками, более высокими по сравнению с остальными отраслями экономики. Здесь не будет нарушен принцип справедливости, так как финансовая сфера его тоже не признает, но как отрасль требует особого права на доходы и прибыли, недостижимые в условиях рыночной конкуренции. Если такое особое право фактически будет одобрено государством, его следует облагать специальными ставками налогов.

Банки обязаны «служить» экономике и людям. Идея обслуживания в капиталистических обществах фактически утрачена. Однако она всегда имела свой здравый смысл. Он присущ идее капитализма, в соответствии с которой производитель служит потребителю. Финальным элементом экономики является потребитель, а не финансовый посредник. Необходимо при этом иметь в виду, что мотивация производителя совершенно иная: он хочет получать прибыль. Если же банковский менеджер ориентируется на рыночную стоимость и при этом совершенно теряет из виду необходимость служения компании как таковой, он ошибается в понимании своей работы и травмирует «невидимую руку рынка». В его обязанности, перечисленные в трудовом контракте, входит намного больше задач, чем удовлетворение потребностей акционеров. В определенных обстоятельствах он должен даже ставить интересы компании выше интересов акционеров.

Для того чтобы «невидимая рука рынка» могла функционировать, идеи обслуживания и прибыльности (finis operis и finis operantis) должны совпадать, как две стороны одной и той же медали. Смысл «невидимой руки рынка» или капитализма заключается в том, что предприниматель может получать только прибыль, хотя он служит потребителю, и между ним и потребителем возникает форма заранее определенной гармонии. Если ее нет, не существует и функционирующий рынок. Идея обслуживания придает смысл, если она совпадает с выгодой для потребителя и лица, его обслуживающего. В условиях экономического кризиса нельзя заблуждаться в том, что все люди озабочены исключительно максимизацией своей прибыли. Банки при создании денег выполняют публичную второстепенную функцию. При этом они не могут нацеливаться только на максимизацию своей доходности. К примеру, врачи тоже не могут ориентироваться на максимизацию своей выгоды, если занимаются пациентом.

Человек во многом мотивирован. У него есть свои сокровенные и возвышенные мотивы. Ни в одной из профессий нельзя состояться, если всегда думать только о прибыли. Это относится и к банкам. Менеджер, который видит смысл только в прибыли, не может быть хорошим менеджером, потому что он недостаточно ориентирован на природу вещей. Ничто не мешает заявить ему, что мотив прибыльности в экономике выражен сильнее, чем на кухне. Однако в экономике трудовой контракт менеджера обязывает его действовать в интересах компании, а не в своих личных интересах. Трудовой контракт «покупает» лояльность и доверительность (fiduciary duty) менеджера по отношению к компании, так же как консультационный контракт приобретает лояльность и доверительность консультанта по отношению к его клиенту. При покупке консультации приобретается не только время для разговора, но и лояльность консультанта к клиенту.

В своем узком подходе принцип рыночной стоимости доводит до абсурда, так как вынуждает менеджера действовать непосредственно в интересах акционера, а не так, как зафиксировано в его трудовом контракте с компанией, в интересах компании. Этот принцип все время подвергается угрозе конфликта интересов, который постоянно и скрытно существует между интересами компании и интересами акционера, который, возможно, обладает акциями в течение всего лишь нескольких часов или месяцев, но явно намерен использовать их в свою пользу, хотя задача менеджера заключается в предотвращении такого конфликта и в его достойном разрешении. Следует добавить, что сам менеджер вообще не может на каждом этапе своей деятельности, даже при разработке продукта, так оценивать влияние своего отдельно принятого решения на рыночную стоимость компании, чтобы фактически максимизировать ее по сравнению с альтернативами решений. Если менеджер намерен сделать что-то хорошо, он должен прежде всего ориентироваться на вещь и потом задаться вопросом, рентабельна ли эта вещь и для акционеров.