Право на месть - Сара Пинборо

Под заголовком «Учителя Авы» я начинаю новый список, но по именам, которые я запомнила на родительских собраниях, я не вижу никого, кто пришел бы в школу недавно или кто проявлял бы к ней чрезмерное дружелюбие. Учительница вполне могла бы залезть в ее сумку и выкрасть ключи. И в школе знают, где она жила. Все они кандидаты, но у меня нет ощущения, что я на верном пути. У учителей есть предыстория, степени, их проверяют. Как далеко могла зайти Кейти в своем маскараде? «Не недооценивай ее, – говорю я себе. – Она всегда была слишком умна для себя самой».

Другой заголовок – «Друзья Авы». Это самая большая серая зона. Я старалась как можно больше узнать о ее жизни, но, когда она подросла, это стало трудно. Элисон мне все время говорила, что я должна позволить ей быть нормальным тинейджером. Ладно, бог с ним, а тебя в задницу, миссис надзирающий инспектор! Секретная фейсбучная переписка. Скольких людей, с которыми я никогда не встречалась, знала Ава? Людей, которые через нее могли узнать про меня?

Девчонок из плавательного клуба я знаю, их я вычеркиваю из моего списка. У Кейти не было детей, и никаких коварных мачех на горизонте тоже не появлялось. Я бы знала.

Я озадаченно смотрю на лист бумаги. Она нашла меня через Джона. Может быть, начать с него? Съездить туда и поговорить с соседями. Я не успеваю об этом подумать, как понимаю, что это невозможно. Повсюду полиция, и если там появится посторонняя женщина с вопросами, ее тут же упакуют. Жаль, у меня нет телефона Мэрилин. Я бы могла по нему хотя бы новости посмотреть. Увидеть, не пропустили ли мы чего-то, чего не показывали по телевизору.

Я сосредотачиваюсь так, что список мутнеет перед моими глазами. Кейти, Кейти, где ты? «Она хочет, чтобы ты ее нашла, – напоминает мне Шарлотта. – Это игра. Это не кто-то совсем незнакомый. Должны быть подсказки». Что-то вспыхивает в моей памяти, и я хмурюсь. Что-то такое, что мне необходимо вспомнить.

И тут я вижу. Ясно как божий день. Я знаю, кто Кейти!

58

Она

– Полностью исчезнуть трудно. Уж я-то знаю. Я ведь исчезала несколько раз. Нужно все спланировать. И заранее. Сначала перемещаешь деньги небольшими суммами. Да, на бумаге могут остаться следы, но наплоди тучу бумаг – и никто не захочет разгребать эти завалы. Бóльшая часть моего планирования – это ожидание. Моя мать наконец умерла; некоторые несчастные случаи происходят легче других, если к тебе приходит что-то отремонтировать пьяный механик, – и я аккуратным образом привела в действие мои планы за счет вложенного наследства.

Я путешествовала. Иностранные банки всегда не так строги в том, что касается правил оборота по наличным счетам, если ты знаешь, как их убедить. Я продавала собственность офшорным компаниям, глубоко спрятанным в сети принадлежащих мне активов. Я продавала компании разнообразным фальшивым личностям, которые сама и создала, готовясь к тому времени, когда они могут мне понадобиться.

Ты смотришь на меня как на сумасшедшую, Ава. Ну да, я не окончила школу, не поступала в университет, но я всю жизнь училась. Я спала с преступниками и белыми воротничками, ведь именно они могли научить меня таким делам, а разузнав у них все, я исчезала. Видимо, к облегчению обеих сторон. Я никогда не была чрезмерно привлекательной. Мать сказала мне об этом в старости. Когда она стала видеть меня настоящую, а не принцессу, которую всегда хотела.

Шарлотта всегда отчаянно хотела, чтобы ее любили. А я нет. У меня была она, и мне этого хватало. А Шарлотте, я знала это, всегда был нужен кто-то. Но, как тебе известно, маленькая Ава, беда с людьми в том, что они не держат язык за зубами. Чем важнее тайна, тем вероятнее, что в один прекрасный день она громогласно заявит о себе, как оно и случилось с твоим отцом.

Я прочла эту историю в Испании. После освобождения Шарлотты я каждый день получала газеты, ни одного дня не пропустила. Если ты хочешь найти кого-то, то должна быть дотошной. Как я могла рисковать – пропустить малейшую деталь или фотографию, если они давали мне шанс выйти на нее? Как выяснилось, когда это случилось, она была повсюду на первых страницах. Когда он рассказал. Я впитывала каждое слово. Все эти дурацкие подробности, которые он сочинил, чтобы самому выглядеть лучше, а ее выставить в дурном свете. Я знала: как бы дальше ни развивались события, настанет день – и мне придется его убить. За то, что был таким глупым, или если мне понадобится. И, как выяснилось, он оказался гораздо более полезным мертвым, чем живым. Все складывается как нельзя лучше.

Так о чем это я? Ах да, история, которую он продал. Ожидание после этого стало гораздо более трудным. Ах, как это было трудно! Что, если он умрет? Упьется до чертиков и сыграет в ящик раньше своего времени? Попадет в автокатастрофу? Жизнь никогда не кажется такой хрупкой, как в случае если твой успех зависит от того, протянет ли кто-то еще несколько лет. Но отсутствие терпения губит планы. Люди становятся небрежными. Мне требовалось сосредоточиться на том, что я должна сделать, и надеяться, что судьба в отношении Джона останется на моей стороне. Но у меня имелась масса дел, чтобы не скучать.

Самое главное – я должна была извести Кейти Баттен, чтобы и следа ее не осталось. Если тебя не любят, то никто и не задает вопросов, никто тебя не ищет. Уж конечно не испанская полиция, у которой забот хватает с пьяницами и обколовшимися тинейджерами. Кто будет тратить время на поиски тела какой-то утопшей англичанки! И вот когда она умерла, я активизировала одну из моих «спящих» личностей – правительство не единственное, кто может их создавать, – и стала ждать. Я не могла сразу же объявиться в мире Джона. Ему нужно было забыть ее – ты понимаешь? Чтобы ее слова смолкли в его голове. И чтобы он забыл все упоминания о девочке Б. Мне требовались время и пространство. А ее заботой была ты. Любить тебя. Защищать. Она хотела врасти корнями в новое место. Дать тебе детство, которого у нее никогда не было. Большое сердце – Шарлотта. Больное, но большое.

Спустя какое-то время я переехала в район Джона, устроилась на работу – кассиршей в супермаркете – и снова стала ждать. Я позволила жизни развиваться вокруг меня. Люди верят в жизнь, словно она не выставочная витрина, а рассказывает правду о человеке. Да достаточно только в «Фейсбук» посмотреть. Столько несчастных людишек пытаются превзойти друг друга отпускными фотографиями, скромным хвастовством и #всекакнельзялучше. Дружат с людьми, которых никогда не видели, но считают, что знают их по тому говну, что там вывешивают. Один общий друг – и пошло-поехало. Твой отец не любил социальных сетей. После всего, что у него произошло с прессой, я думаю, все мало-мальски на нее похожее вызывало у него отвращение. Но он был одиноким трезвенником, а потому подобраться к нему не составляло труда. Я медленно, медленно позволила ему влюбиться в меня. Нет, не в меня, а в Анну. Анну из магазина. Прелестную и великодушную.

Говорят, женщины – слабый пол. Более эмоциональный. Какой дурак это придумал? Влюбленный мужчина – воплощение слабости. Влюбленный мужчина расскажет тебе все. Поделится всем. Отдаст тебе все. И он отдал. Когда я повернула краник внутри него, вся история полилась наружу. Понимаешь, он любил тебя, любил на свой слабый манер. Он показал мне письмо, которое твоя мать отправила ему еще в две тысячи шестом году, когда он дал ей деньги. Он сохранил это письмо.