Свистопляска - Иоанна Хмелевская

Меня очень интересовал парень, поставленный следить за Болеком, и я спросила сержанта, удалось ли ему выявить личность последнего.

Сержант кивнул головой.

— Нашел я его, ничего сложного. Парень из местных, отоспался после ночного дежурства, ну я с ним и побеседовал. Думаю, сказал мне правду. Накануне с ним переговорил незнакомец, спросил, хочет ли он заработать, парень хотел, незнакомец отправился с ним на пляж и показал ему пана Болека, который как раз причалил к берегу. И велел постеречь его до утра, если выйдет из дому — проследить, куда пойдет и с кем встретится. И больше ничего. Предупредил, что если парень пренебрежет своими обязанностями — пусть пеняет на себя, зубов недосчитается. Парень оказался ответственный, к порученному заданию подошел настолько серьезно, что даже принялся записывать, в каком окне дома во сколько погасили свет. И так внимательно следил за выходящими, чтобы не упустить объект, что на входящих не обращал никакого внимания, они его не интересовали.

— А со светом что выяснилось?

— Дольше всех горел не в комнате объекта, а на первом этаже, у хозяев. Они до полуночи смотрели кино по видику.

— Кем же оказался этот незнакомец?

— Не удалось установить. Темные очки в поллица, без бороды, сильно загорелый, на голове белая кепка, но вроде брюнет. Мог быть и Вежховицкий, но без очков и кепки парень его не опознает. Правда, в порт отвез его на машине, но парень, дурак, номера не запомнил. Во всем сознался, ведь никакого преступления не совершил, незнакомец намекнул, что замешана тут женщина, вот и хочет выяснить, не отправится ли объект ночью к бабе. За такую работу никакой статьи не предусмотрено, а подработать каждому хочется, сами знаете, как трудно сейчас молодежи получить работу. Вот парень и рассказал мне все откровенно, чтобы я чего не подумал. Кодекса он не нарушал.

— Вежховицкий, — задумчиво произнес майор, — Вежховицкий, так, так...

— Неизвестно, Вежховицкий ли это, — повторил сержант.

Майор, не удержавшись, слегка пожал плечами, а я опять подумала — он знает больше всех нас, Не исключая и сержанта. Разве что Яцек может с ним конкурировать в этом отношении, но в данный момент Яцека с нами не было.

— Значит, так, — распорядился майор, — сейчас вы возвращаетесь к своей «кукле». Сержант, убедитесь предварительно, что вокруг спокойно, этот гипс очень бросается в глаза... Прочешите местность.

— А долго мне ещё придется в нем ходить? — недовольно поинтересовался Болек.

— Пока не зарастет перелом. Пан — молодой, здоровый человек, думаю, шести недель хватит, — ответил майор, не то на полном серьезе, не то шутил, мы не поняли.

— О, Езус-Мария!

— А вы как считали? И не вздумайте показаться без гипса, тогда не только конец нашим планам, но и вам. Неужели не понятно? Да и меня подведете, и нашего доктора. Привлекут к ответственности, и ещё неизвестно, чем это для нас обернется. Очень прошу не забывать об этом.

Болек покраснел, потом побледнел, потом опять покраснел и неуверенно взялся за костыли.

Я сочла нужным вмешаться:

— Подождите минуточку. Я что думаю... Когда Болек добирался сюда, к вам, пан майор, он был в сравнительной безопасности. Опекуны убедились — у него перелом, и помчались докладывать боссу, так что у нас есть все основания полагать — парня никто не видел. Иное дело теперь. Первый шок миновал, у бандитов появилось время, могут организовать наблюдение. А гипс и в самом деле чрезвычайно бросается в глаза, думаю, во всей Крынице сейчас нет второго такого, с гипсом. Парня сразу засекут. Да и как он с такой ногой в мою машину влезет? Нет, надо сделать так: пусть у парня гипс будет съемный. Разрежем аккуратненько, снимем это громоздкое хозяйство, Болек незаметно проберется к себе в больницу, думаю, даже если наблюдатель и поставлен, не обратит на него внимания, ведь его нацелили на гипс, на инвалида. А в палате Болек опять натянет на себя гипс, пластырем прилепит, чтобы держался как надо. Должны же в больнице быть пластыри, даже если в палате не окажется, незаметно, выкрадет из аптечки, мы потом подбросим. Я сама куплю, если Яцек не купит, теперь это не проблема, из-за пары пластырей не разорюсь. И ляжет на койку вместо «куклы».

Подумав, майор согласился с моим предложением. И в самом деле, с помощью двух нормальных ног Болек за две минуты доберется до своей койки в больнице, а вот доставка его в гипсе превращается в серьезную проблему.

Предложение приняли, и тут сразу возникла очередная проблема: чем гипс разрезать. В распоряжении майора из режущих предметов имелись лишь обычный нож, ножик перочинный, чрезвычайно тупой, и консервный нож со штопором, тоже неподходящее орудие. Не было у него маникюрных приборов, вещи, незаменимой для таких случаев. О, мои маникюрные ножнички были уникальным орудием, сколько раз выручали меня в самых сложных ситуациях, недаром я так их любила и верила в них. Купленные в Дании за большие деньги, они уже давно окупили затраченные на них средства, и я всегда возила их с собой. Значит, надо слетать за ними к себе, благо машина под рукой.

Когда я, прихватив вместе с маникюрным набором ещё другие режущие инструменты, подошла к машине, меня сзади кто-то схватил в железные объятия. Кто же, кроме Зигмуся, чтоб ему... И как я о нем забыла?

— Сейчас-сейчас! — возбужденно зашептал кузен мне в ухо. — Все-все! В сборе, в сборе!

Кузен был так возбужден, что сразу же выпустил меня из объятий и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, видимо, что мы немедленно с ним куда-то помчимся. Только его мне сейчас не хватало! Нет, как я могла потерять осторожность!

С трудом преодолев желание пырнуть его одним из своих режущих инструментов, я прошипела:

— В чем дело? Говори толком, но быстренько!

— Да-да, конечно-конечно, я понимаю! Чернявый и муж красавицы! Чернявый и муж! Встреча на пляже! Разговор-разговор, красавица в морских волнах...

Большое усилие воли понадобилось на то, чтобы переключиться со сломанной ноги на чернявого с мужем. Переключилась все-таки и, оценив полученную информацию, была потрясена. Ведь мне и в голову не могло прийти, что Северин поддерживает связь с мужем кретинки, проследить за ними я попросила Зигмуся лишь для того, чтобы отвязаться. И надо же, такой результат!

А Зигмусь долдонил свое:

— Разговор-разговор, важный-важный, ты была права! Минутку-минутку!

Докладывать на улице было очень неудобно, но Зигмусь привык преодолевать трудности. Положив свой чемодан на багажник моей машины, кузен раскрыл его. К счастью, заветная тетрадь лежала на самом верху. Сумерки ещё не совсем сгустились, да и Зигмусь здорово поднаторел в зачитывании своих произведений, потому и сейчас орлиным оком прекрасно разбирал свои каракули, так что принялся шпарить без запинки.

— Муж, грубо: «Когда вернете?» Чернявый, холодно: «Отказываетесь от своей доли?» Муж: «Это две большие разницы». Чернявый: «Больше прибыли — больше расходов». Муж: «Я и так платил за троих, холера вас побери!» Извини-извини, такие выражения... Чернявый: «Им, а не мне». — «А вы прижмите их». Чернявый, неохотно: «Не по душе мне, но ладно, напомню». Муж: «Неприятности?» Чернявый: «Нет, пока все путем». Муж: «Ладно, ещё подожду, но...» Вернулась-вернулась красавица жена, конец беседы. Чернявый ушел, я за ним, за ним...