Дефолт совести - Александр Смоленский

– Ваши преследователи наверняка вскоре поймут, что в пропавшем кейсе были всего лишь копии документов. Если они ещё не знают об этом, я по старой дружбе просвещу кого надо. И вот когда они убедятся, что оригиналы действительно могут представлять для кого-то в нашей стране опасность, они вас не тронут.

– Могут представлять опасность?! Не могут, а будут! Да ещё какую! Господин Зоммер ещё в Страсбурге любезно предоставил мне возможность убедиться в этом. Я и для себя отыскал нечто любопытное. – С уверенностью человека, знающего, о чём говорит, Духон подтвердил слова Мацкевича.

– Вот-вот, – по-прежнему невозмутимо продолжил тот. – Так что с вами, господин адвокат, или без вас – они будут искать оригиналы. Пока ими не завладеют, они с вас будут пылинки сдувать. До поры до времени, разумеется.

– Мысль правильная, – ухватился за слова аналитика Фролов. – Я тоже об этом подумал. А вот мне надо в Новосибирск. Потом в Базель...

– Поезжайте, конечно, поезжайте, – почему-то засуетился Мацкевич. – Вы своё дело сделали. Господин Зоммер у нас и под нашей, следовательно, опекой. Но перед отъездом хотелось бы, Павел Васильевич, поподробнее расспросить вас о Флориде, господине Блейке и его окружении.

– Мы тоже хотим всё знать. Почему мы тоже не можем знать?

– Отстань, Лёвушка. Ты тоже, как я погляжу, набрался лишнего. Видимо, это не для наших ушей? Угадал?

– Вы правы, Александр Павлович. Если я не ошибаюсь, это может быть не моя тайна. Надо кое-что проверить по прежней работе.

Мацкевич с благодарностью посмотрел на Духона.

– Я готов в любое время, – бодро сказал Фролов, хотя глаза его слипались. После деревенского отдыха он никак не мог войти в новый режим.

– Ну а вам, господин Зоммер, придётся довольствоваться моим гостеприимством, уж не обессудьте. – Уверенным тоном, как о деле решённом, Александр объяснил немецкому адвокату его перспективы: – Поживёте у меня. Здесь вас не найдут. Если надо будет поехать на какие-то встречи, Багрянский всегда будет с вами. Он, конечно, не защитит от беды, но некролог, если понадобится, напишет отменный. Шучу.

Пока за столом шёл процесс распределения точек и многоточий в договорённостях, Павел Фролов не переставал радоваться, что в конце концов всё вроде бы складывается более-менее удачно. Он выполнил обещание, данное Зоммеру, и теперь мог со спокойной совестью лететь в Новосибирск. А потом встреча с Лилией. Сибиряк только теперь до конца понял смысл слов – «околдованный любовью». О чём бы он ни думал, что бы ни делал, Павел постоянно мысленно разговаривал с Лилией. Как бы она отнеслась к этому? Что бы сказала на это? Что посоветовала? Как же у него всё сложится с ней дальше? Только это сейчас его и волнует. Смешно. И это в его-то возрасте?! Даже пацаны так себя не ведут. Стыдно кому признаться.

Может, и хорошо, что завтра ему не даст скучать этот бывший фээсбэшник! А то опять в голову полезет любовная лирика.

Бабье лето в столице было в самом разгаре. Бархатное тепло сентябрьского солнца бережно согревало увядающую природу. Воздух, уже успевший крепко настояться на пряных ароматах осени, был так прозрачен и чист, что казалось, вот-вот зазвенит.

Всё это великолепие природы навевало на Алексея Турова неизменную тоску и грусть. Закинув на плечо большую спортивную сумку и исподволь любуясь красотами осеннего леса, он задумчиво брёл по пустынной аллее Битцевского парка, где завершил очередную теннисную тренировку тета-тет со стенкой. С некоторых пор играть без партнёров стало для него традицией. То ли бывшие спарринг-партнёры стали избегать его, то ли он сам уже не нуждался в них, находя удовольствие в уединении.

Алексей был весьма доволен собой, считая, что наконец-то преодолел чёрную полосу в жизни. Вот уже почти десять месяцев никто из теневых боссов – ни местных, ни заграничных, – его не беспокоил и, слава богу, не давал никаких поручений. Даже Зубр, после того как Туров в точности исполнил его последний приказ по трансферту туркменских денег, будто бы напрочь забыл о нём. Поначалу это казалось Алексею подозрительным, но потом он перестал сам себя заводить. Молчат? И отлично. И всё благодаря той провальной пресс-конференции в начале года, которая неожиданным образом круто изменила всю ситуацию. Уже через пару дней об этой пресс-конференции заговорили все в деловом мире: и в Москве, и за границей. Даже тот наглый адвокат из Страсбурга чуть ли не оборвал все телефоны...

Туров помнил до мельчайших деталей, что происходило тогда. Словно это было вчера. Впрочем, это как раз и неудивительно. А вот тот факт, что из архива Генпрокуратуры буквально на днях вновь затребовали запись прессконференции, Турова вряд ли бы обрадовал. Тем более что затребовал его знакомый Алексею по давним «собеседованиям» сам начальник следственного управления прокуратуры Волин.

– Помнишь, где-то полгода назад ты упоминал про пресс-конференцию нашего подопечного? – спросил Волин следователя Рыльцова, которого специально с этой целью пригласил в свой кабинет.

– Вы имеете в виду пресс-конференцию Турова? Это когда он у себя в нацбанке собрал узкий круг журналистов и ни с того ни с сего брякнул, что располагает компроматом на всех виновников дефолта...

– Даже вот как?! Шутишь, Глеб! – удивлённо вскинул густые брови начальник управления. – И что ж ты сразу не доложил?

– Извините, докладывал...

– Докладывать-то докладывал, да, видно, не так. Иначе я бы вспомнил. Но как-то странно, что ни один канал, ни одна газета даже словом не обмолвились о пресс-конференции. – Волин о чём-то задумался. Потом спросил: – А ты как тогда о ней узнал?

– Так ведь работаем, Виталий Валентинович, а не баклуши бьём, – улыбнулся следователь. – У нас даже на этот счёт кассета с материалами имеется.

– Да ну?! – Удивлению начальника не было предела. Его переполняла гордость за толкового подчинённого. Молодцы всё-таки мужики, когда посоветовали взять Рыльцова под своё крыло.

– Желаете посмотреть? – предложил Глеб. – Можно организовать. Кассета с той поры так и лежит в архиве. Только сначала удовлетворите любопытство, товарищ полковник. Что вдруг спустя столько времени вспомнили о пресс-конференции?

– Смежники ниточку подкинули. Длинная цепочка. Через Интерпол, наших разведчиков из Ясенева. Да и прослушка кое-что засекла... Словом, сорока на хвосте принесла, что к Турову на встречу вылетел некий адвокат из Страсбурга по фамилии Зоммер. Не слышал про такого?

Рыльцов развёл руками.

– И я вот не слышал. И все потому, что оторваны мы с тобой от европейской жизни, – сделал неожиданный вывод Волин. – А то бы знали, что этот самый адвокат ведёт собственное расследование по нашему дефолту. Вот дают ребята! Хочу спросить тебя: у них что, своих проблем нет? Ответь, пожалуйста, Глебушка. Ладно, можно не отвечать, товарищ старший следователь по особым поручениям. По глазам вижу, что отвечать нечего. Ни ты, ни я их публику не поймём. Но так или иначе, этот Зоммер почему-то очень заинтересовался пресс-конференцией и тем, что на ней сообщил Туров. Тут я и подумал, что нам бы тоже не помешало оказаться в теме.