Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии - Дмитрий Константинович Зеленин

указать, сколько клевцов (зубьев) в бороне, и русалки отступятся (§ 43, № 4). Что нечистая сила боится бороны, это общеизвестно; между прочим, когда желают подсмотреть домового или ведьму, то всегда прячутся за борону: видно, но безопасно. Единичное сообщение о том, будто русалка бороной расчесывает свои волосы (§ 45, с. 152), основано на недоразумении или, точнее, тут шуточно назван бороной громадный деревянный гребень с редкими зубьями.

«Если в Русальную неделю человек сам прежде заметит русалок и скажет: „Чур моя!” – тогда русалки для него безвредны, а одна из них даже пойдет за ним в его дом и будет исполнять все домашние работы, как самая усердная работница; пить и есть не будет, а будет питаться только паром, выходящим из горшков. Так проживет она до следующей Русальной недели, а потом убежит в лес»[796].

Оберегом от русалок служат также и русальные песни. «Во все дни Русальной (следующей за Троицыным днем) недели девушки собираются по вечерам и, в виде охранительного средства от злых козней русалок, поют особого рода песни, которые поэтому и называются русальными»[797]. Это пение можно сопоставить со свистом, который является оберегом от нечистой силы (§ 35). У румын всю Троицкую неделю мальчики свистят из липовых свистков: «этим свистом они также отгоняют русалок от домов»[798].

Наконец, достаточно не откликаться на зов русалки, и она будет бессильною что-либо вам сделать (§ 43, № 9).

Из церковно-религиозных оберегов против русалок мы выше уже назвали крест. Кроме того, валковцы (Харьк. губ.) считают оберегом против русалок освящение воды в Преполовение (§ 43, № 20), а седлецкие малорусы – освящение хлеба на поле (§ 43, № 17).

Но больше всего распространены – правда, главным образом у малорусов – обереги растительные, особенно полынь. В четверг на Троицкой неделе, когда русалки нападают на людей, нужно сказать при встрече с русалками «полынь», и они разбегутся, так как не любят этого растения[799].

В четверг после Троицы девицы рвут полынь и вплетают ее в косы; русалка не станет щекотать ту девушку, у которой полынь (§ 43, № 18).

«Четверг на Троицких святках – Русалчын Велыкдень; многие не работают. Тогда и опасаются купаться, чтоб не защекотали насмерть в воде русалки. Если увидишь русалку в виде девушки с растрепанными волосами и на вопрос ее: „Що в тебе в руках?” – скажешь: „Мьята”, – „Тут твоя й хата”, – и залоскочет в смерть; если скажешь: „Петрушка”, – то она ответит: „Ты ж моя душка” – и залоскочет зовсим. Если же скажешь: „Полынь”, – лоскотавка скаже: „Цур тоби, пек тоби! Згынь!” – и сама исчезнет»[800].

В Купалу, 23 июня, «девушки весь день носят полынь у себя под мышками как предохранительное средство от русалок и ведьм»[801].

Особенную силу имеет полынь, которую на Троицу разбрасывают по хате и под столом (Староб. у. Харьк. губ., § 43, № 15). В Гадячском у. Полтавск. губ. на «Зелени святкы», накануне Троицы, бросают в избах явир (аир), любисток, зорю и непременно полынь, для предохраненья от русалок (лоскотавок)[802].

Одинаковую силу с полынью имеет растение любисток, или зоря (Levisticum officinale Koch.) (§ 43, № 12 и 14).

Оба эти растительные оберега от русалок особенно любопытны в том отношении, что они одновременно служат также и оберегами – средствами от лихорадки (§ 51). В Вятской губ. крестьяне уверяют, что лихорадка не любит запаха зори (эту траву разводят там в садах).

В Пинском у. 23 июня вешают по хлевам крапиву и венки из освященных трав, чтобы русалки и ведьмы не отнимали молока у коров[803]. «По старинному народному поверью, русалки, как и ведьмы, всего более боятся крапивы и осины»[804]. На этом основании обычай жечь друг друга в «крапивное» (Всехсвятское) воскресенье крапивою А. Балов считает остатком древних «русальных проводов»[805].

Крапиву жгучую и осину нечистая сила вообще не любит. Хотя, по одному сообщению из Харьк. губ., русалки будто бы качаются на осинах[806], но это сообщение едва ли не основано на каком-либо недоразумении.

Отметим еще, что русалкам, как и другим представителям нечистой силы, страшен гром, особенно же – первый весенний гром. Некоторые русалки – дети Купянского у. – боятся первого весеннего грома: после грома они уже не могут ни лоскотать, ни ходить к людям под окна[807].

§ 50. Рассматривая описанные выше (§ 47) занятия русалок, мы прежде всего видим сходство и общность их с делами и занятиями обыкновенных деревенских женщин. Молодежь весною занята увеселениями: песнями, хороводами, играми, плясками, качаньем на качелях, заботится о своих нарядах и украшениях, а также прельщает и увлекает в свои сети молодых мужчин; кроме того, они заняты хозяйством: моют белье, заботятся о пряже, холстах, о посевах; наконец, вносят раздоры в чужие семьи и бьют непослушных детей (с. 175). Если бы занятия русалок ограничивались только этим, то их нельзя было бы и отличить от обыкновенных деревенских женщин и девиц.

Нельзя не заметить разницы между русалками, проводящими свое время в большом обществе себе подобных, и между русалками, живущими одиноко. На северо-востоке, особенно где русалок называют чертовками и другими подобными именами (§ 40), чаще встречаются именно одинокие русалки. Они не так молоды, а иногда и старухи; почти всегда – жены водяных, леших, чертей, но показываются всегда одиноко, без своих мужей, которые заняты, видимо, своими делами. Они пугают людей одним своим видом, своей особой, но не преследуют, не гоняются за людьми. В них нет молодого задора, и о том, что они щекочут людей, нам ничего не известно (если не говорить о терской лобасте: § 45).

И это различие между живущими одиноко пожилыми русалками и между молодежью, показывающеюся всегда в обществе себе подобных, опять-таки повторяет обычаи нашей деревенской жизни.

И в наружности русалок (§ 45) много общих черт с наружностью обыкновенных женщин. Наружность русалок вообще разнообразна до пестроты: есть красавицы и безобразные, старухи, пожилые и малые девочки, есть толстые, с отвислыми грудями, и худощавые. Волосы у русалок часто русые, всегда распущены по плечам, подобно тому, как их распускают наши крестьянские девицы при браке, во время траура и в гробу. Одежда русалок – в тех редких случаях, когда они одеты, – обычная деревенская: рваные сарафаны, белые рубашки, намитки (§ 46).

Это сходство русалок с деревенскими женщинами по их занятиям, характеру и наружности нисколько не удивительно. В качестве девиц и женщин, умерших преждевременною и неестественною смертью (§ 39 и 41), они и должны доживать за гробом свою земную жизнь (§ 4), сохраняя свой прежний нрав, склонности и привычки[808].

В качестве заложных покойниц русалки находятся в распоряжении