Бог и Мультивселенная. Расширенное понятие космоса - Виктор Стенджер

Но, заметьте, Тонг называет ложью представление о том, что кирпичики природы представлены дискретными частицами, утверждая, что настоящими кирпичиками наших теорий являются поля. То есть он приравнивает окончательную реальность к математической абстракции в рамках наиболее модной современной теории. Это значит, что, когда сменится мода, реальность тоже изменится.

Тонг открывает нам свое понимание популярного среди современных физиков-теоретиков мнения. Физики считают, что символы их математических формул отражают истинную реальность, в то время как наблюдаемые нами феномены, всегда выглядящие как локализованные частицы, — это всего лишь способ, которым реальность проявляет себя. В общем, это современные платоники. Важно отметить, что такие великие ученые XX века, как Поль Дирак и Ричард Фейнман, не принадлежали к этой школе. Да и не все современные теоретики являются сторонниками «полевого платонизма».

В своей книге «Скрытая реальность», вышедшей в 2011 году, физик и знаменитый автор научно-популярной литературы Брайан Грин так высказался по поводу частиц и реальности:

Никто не утверждает, что нужно представлять частицы стандартной модели в виде классического миллиарда шариков. Но, как отмечает философ Майнард Кульман, квантовые поля также не стоит рассматривать как классические поля, такие как поля, описывающие плотность газа. Он пишет:

Кульман описывает распространенную среди наиболее упрямых экспериментаторов позицию, хотя и не утверждает, что сам придерживается такого мнения. Он представляет все альтернативные точки зрения, со всеми «за» и «против».

Для многих ученых этого достаточно. Они занимают так называемую инструменталистскую позицию, отрицая, что научные теории предназначены прежде всего для того, чтобы отображать мироустройство. Для них теории — всего лишь инструмент для предсказания результатов экспериментов.

Другие же проявляют несколько большую гибкость.

Однако большинство ученых в глубине души полагают, что их теории все же описывают по крайней мере некоторые аспекты природы как таковой до тех пор, пока не будет проведено измерение. В конце концов, ради чего еще заниматься наукой, если не для познания мира?

Я добавлю только, что, если теория хотя бы в принципе не подразумевает какой-либо наблюдаемый эффект, она не может быть проверена и нам нет особого смысла считать, что она правильно моделирует действительность. Такая теория может представлять интерес с математической или философской точки зрения, однако ее положения будут не очень хорошими кандидатами на роль «аспектов природы».

Хоть я и не могу доказать, что частицы являются элементами окончательной реальности, по крайней мере то, что мы наблюдаем при проведении экспериментов, выглядит скорее как локализованные частицы, и это намного доступнее для понимания, чем трансцендентные квантовые поля. В конце концов, астрономические тела похожи на частицы, если смотреть на них с достаточно большого расстояния, но мы не подвергаем сомнению их реальность. Итак, с чисто практической точки зрения можно считать, что частицы реальны, пока данные наблюдений не скажут нам обратное.

Более того, как мы узнали из главы 6, волноподобные феномены, связанные с частицами в квантовой механике и квантовой теории поля, — это свойства не отдельных частиц, а их групп. Выражение «корпускулярно-волновой дуализм» неточно описывает данные наблюдений. Отдельная частица никогда не ведет себя как волна.

Часто можно услышать, что квантовая механика свергла редукционизм и заменила его новым холистическим подходом, в котором все вещи взаимосвязаны. Это не так. Физики, да и вообще все ученые, в частности врачи, продолжают делить материю на части, которые можно исследовать независимо. После короткого увлечения холизмом в 1960-е годы физики, впечатленные успехом стандартной модели, вернулись к редукционистскому методу, который так хорошо служил им в течение всей истории науки, от Фалеса и Демокрита до наших дней.

Как мы узнали из главы 10, к 90-м годам XX века ядерная астрофизика с помощью модели первичного нуклеосинтеза успешно описывала процесс образования легких ядер в период, когда возраст Вселенной составлял 1 с. Рассчитанная распространенность ядер химических элементов точно согласовывалась с данными наблюдений, в том числе это касалось очень тесной связи между распространенностью дейтронов и барионной плотностью. Глядя на эти результаты, любому пришлось бы согласиться с тем, что Большой взрыв действительно произошел.

А пока этот процесс продолжался, астрофизики частиц (по большей части все те же люди во главе с Дэвидом Шраммом) с помощью новой стандартной модели элементарных частиц начали описывать то, что могло происходить, пока возраст Вселенной еще не достиг 1 с. Они приняли концепцию нарушения симметрии, которая стала фундаментальной составляющей физики, чтобы охарактеризовать серию фазовых переходов, происходивших, начиная с самого первого определимого момента Вселенной. При достижении критических значений температуры Вселенная совершала фазовый переход — подобно тому, как вода замерзает, становясь льдом, — от более высокой к более низкой симметрии с различными наборами частиц и сил, появляющимися вместе с новой симметрией.

Вспомним, что до истечения 1 с, когда температура составляла порядка 1 МэВ, Вселенная находилась в квазиравновесном состоянии, представляя собой смесь из примерно равного количества электронов, нейтрино, антинейтрино и фотонов, а также протонов и нейтронов, которых было в миллиард раз меньше. Из последних позже, когда Вселенная остыла и равновесие больше не могло поддерживаться, сформировались ядра легких элементов.

Давайте вернемся еще дальше во времени, до 10-6 с, когда температура равнялась 1 ГэВ. Этот период все еще относится к эпохе, которую мы можем описать с позиции известных нам физических процессов как теоретически, так и эмпирически, так что это не просто спекуляция. Перед самым этим моментом Вселенная состояла из элементарных частиц, перечисленных в табл. 11.1, тогда не было ни протонов, ни нейтронов, ни вообще составных адронов какого-либо типа. Однако кварки не были свободными (в квантовой хромодинамике они и не бывают свободными), их наряду с глюонами удерживал заполняющий Вселенную густой «суп», называемый кварк-глюонной плазмой. Когда температура опустилась примерно до 1 ГэВ, произошел спонтанный фазовый переход, при котором образовались адроны с нулевым цветовым зарядом. В 1960-е годы мы с коллегами изучали их на ускорителях частиц. В ранней Вселенной было мало адронов, кроме протонов и нейтронов, но только потому, что они имели очень короткое время жизни.