Семилетняя ночь - Чон Ючжон

«Папа сказал, что взрослым тоже бывает страшно. Наверно, не надо было переезжать сюда. Тут всё очень странное».

«Перед переездом тебе разве было неинтересно узнать, что это за место?»

«Маме было интереснее. Когда папа сказал, что нужно жить с тобой в одном доме, мама велела ему приехать сюда, всё посмотреть и разузнать, можно мне жить с тобой или нет, выяснить размеры жилья».

«Тогда почему папа не приехал? Или он приезжал, а я не знал».

«Я точно не знаю. Но из-за этого папа и мама поссорились. Папа вернулся пьяным вечером следующего дня».

Вечером следующего дня… Сынхван посмотрел на часы. Уже два часа. Надо идти на пост.

«Ты маме не говори про девочку. – В глазах Совона появилось беспокойство. – Не говори ей, что я там был. Если она узнает, будет беда».

«Но если ты ещё сильнее разболеешься, что будешь делать?»

«Позвоню тебе. Можно?»

Сынхван подумал, не ослышался ли он. Почему не папе, а ему?

«Честно говоря, мама сейчас в сто первом доме, потому что сосед попросил её помочь на поминках. А папа попросил маму не работать охранником».

Сынхван наконец-то понял, что означает «будет беда». Совон переживал не за себя. Он не хотел, чтобы папа и мама поссорились из-за него. Сынхвану было жаль мальчика, к тому же он был удивлен: двенадцать лет ему, а уже понимает, как ссорятся родители, и знает, что́ может их поссорить. Без большого жизненного опыта такое обычно трудно понять.

«Хорошо. Договорились», – ответил Сынхван.

Совон успокоился, закрыл глаза и вскоре уснул.

На дороге перед особняком людей ещё прибавилось, потому что обряд у озера закончился и переместился в лесопарк. На улице горела сухая трава; стоя перед огнём, домработница из сто первого дома розовой расчёской причёсывала куклу. Когда она закончила, шаман поджёг куклу от горящей соломы. Ноги куклы загорелись, испуская серый дым. Шаман, держа куклу в руке, поднялся на большущее лезвие соломорезки. Костлявые босые ноги с лёгкостью передвигались по острому ножу. Жители Нижней деревни окружили шамана и наблюдали за обрядом. Слова, которыми они обменивались, доносились до Сынхвана. Они считали смерть Серён плохим предзнаменованием. Тело лежало под водой в деревне, в деревню вторглись чужаки. Это дурной знак. Поэтому все сегодня пришли на шаманский обряд и молились, чтобы с их деревней ничего не случилось. А старика, которого недавно видел Сынхван, уже не было. Сынхван походил среди людей и за складом увидел Ынчжу. Она сидела у костра, над которым висел большой чугунный котёл, и поправляла угли кочергой. Выглядела она растерянно.

«Ынчжу, простите».

Она в растерянности повернула голову.

«Идите, пожалуйста, домой».

«Зачем?»

Похоже, что она так просто не встанет. Сынхван старался что-то придумать, не нарушая при этом обещания, данного Совону. Надо выдумать какой-нибудь предлог, чтобы она пошла домой.

«Совон дома один, спит».

«Я сама об этом позабочусь».

Она отвернулась, словно это и не повод вовсе для такого занятого человека пойти домой. Сынхвану пришлось уйти, больше сказать ему было нечего. Может быть, начальник уже предвидел, что Ынчжу так себя поведёт, и поэтому поручил ему Совона? Сынхвану стало ещё больше не по себе: интуитивно он чувствовал, что вся эта суматоха, возможно, была спланирована. Ёнчжэ специально устроил обряд и шумные поминки. Для чего-то ему это было нужно.

На охранном посту у главных ворот никого не было. Ключи лежали на столе, на мониторе были открыты сайты с новостями, а стул стоял в двух шагах от стола. Начальник был здесь до этого. Сынхван хотел выключить Интернет, но услышал стук в дверь. Двое мужчин, открыв дверь, заглянули внутрь.

«Вы Ан Сынхван? Верно?» – спросил мужчина средних лет.

«Верно, а что?»

Молодой человек, стоявший позади того, что был постарше, показал удостоверение. Они были следователями.

«Вы очень интересуетесь происшествием. Есть что-нибудь интересное?» – сказал следователь постарше, посматривая на новости в Интернете.

«Зачем вы пришли?» – спросил Сынхван, а старший без разрешения взял стул и подсел поближе к нему.

«Чем вы занимались ночью, когда произошло убийство?»

«Я уже ответил следователям, которые приходили ко мне несколько дней назад. Я смотрел дома бейсбольный матч».

«В это время вы не погружались в озеро Серёнхо?»

Сынхван плечом прислонился к стене рядом с дверью. Он подумал: «Началось!»

«Нам известно, что вы были на озере в то время, когда случилось происшествие. Вы погрузились у причала с понтонного моста и вышли из воды около водонапорной башни. Затем приплыли к месту, где погрузились, и покинули причал. Это мы узнали из записей камеры видеонаблюдения».

Он так чётко изложил маршрут Сынхвана, будто видел всё это воочию. Сынхвана охватило беспокойство, поскольку он прекрасно знал, что на камерах ночью невозможно разглядеть человека. Молодой присел на край стола и внимательно наблюдал за выражением лица Сынхвана.

«А вы мне не покажете ту удивительную камеру, показывающую меня?»

Старший детектив улыбнулся на его слова.

«Вы единственный среди сотрудников управления дамбы умеете погружаться в воду, не так ли?»

«Вряд ли в этой местности живут только сотрудники управления дамбой».

«Я слышал, что оборудование для погружения весит больше сорока килограммов. Более того, оно громоздкое, да ещё баллон с кислородом. Вряд ли его можно перебросить через забор. Через ограждение с ним на спине тоже не перепрыгнуть. А щель под дверью всего-навсего тридцать сантиметров в высоту, поэтому туда можно попасть только через дверь. А для этого нужен ключ. Кто может достать ключ, если это не сотрудник дамбы?»

Сынхван ничего не ответил.

«Мы уверены, что в ту ночь вы там что-то видели».

«Переехав сюда, я ни разу не погружался».

«Хорошенько подумайте, вдруг вспомните».

«Не припоминаю такого».

Старший внимательно посмотрел на Сынхвана. Его взгляд был настолько пристальным, что, казалось, ему бы не составило труда определить толщину каждой волосинки на голове Сынхвана. Сынхван почувствовал, как по телу у него побежали мурашки. Он понял, что перед ним матёрый профессионал, которому ничего не стоит поймать и сожрать такого человека, как Сынхван, и даже зубочистка ему не понадобится. Поэтому лучше сейчас ни о чём не думать, иначе ему всё станет понятно.

«Мы просто просим рассказать о том, что вы видели. Но если вы отказываетесь, то ничего не поделаешь».

Наконец-то, он встал со стула.

«Придётся до конца расследования внести вас в список подозреваемых».