Ласточка - Наталия Терентьева

– Что ты задумалась? – Игорь негромко спросил Нику, а Паша сразу вытянул шею, все равно не расслышал и тоже заговорил:

– Я вот думаю, если бы запустить сигнальный салют… Ну то есть… Как это называется…

– У тебя есть такой пистолет? – вздохнула Ника. Какие же они еще глупые, ее сверстники!

– Не. Ну если бы был… я бы… пиу… пиу… – Паша показал, как бы он выстрелил в небо и сам засмеялся.

– Детский сад, – пожала плечами Ника.

– Хм… – Паша надул губы. – Скоро это сварится?

– Да готово уже. Кирилла ждать не будем.

– Если через полчаса не вернется, придется идти его искать. – Игорь пересел так, чтобы быть напротив Ники.

Она не поняла его движение, вопросительно подняла на него глаза.

– Так замри! – Он быстро достал из кармана рубашки телефон и сфотографировал ее. – Да. Да, все так.

Он смотрел на фотографию. Ну конечно, это она. Даже думать нечего. Не сможет сыграть – и не надо. Там нечего играть. Пусть слушает, смотрит вот так, как сейчас, а слов у нее не так много. Крупных планов зато должно быть много. Редкой чистоты лицо. И еще есть что-то такое… Словно она уже знает что-то о жизни, что-то преодолела, может быть, болела в детстве? Или пережила пожар, автокатастрофу… Следов внешне нет, а так прямо и не спросишь. Его героиня по сценарию купается в горной речке, теперь – в море, скорей всего… Посмотреть бы ее фигуру – понятно, что отличная, но одежда свободная, не видно, есть ли талия, девушка спортивная, крепкая… Это здорово, но хотелось бы, чтобы красота была женственной… У источника он ее толком не разглядел…

– Я вам не мешаю? – недовольно спросил Паша.

– Не-а, – покачал головой Игорь, листая фотографии.

Да, вот, хороший какой вид. И еще, и еще… Местные горы дают то ощущение, которое можно добиваться от оператора неделями и не добиться. Пожалуй, решено. Придется переписать кое-что, убрать сплав по горной реке, придумать другие испытания для героев. Но он уже иначе не мог себе представить ни героиню, ни природу. Зато здесь в августе обязательно будет шторм. И это можно великолепно использовать. Все те же бурные события в его фильме произойдут на море, не на реке.

– Пойду, прогуляюсь… – Паша вскочил.

– Сядь, – Игорь показал ему рукой, не поднимая головы.

– Чё это? – пробурчал Паша, усаживаясь на место. – Хочу и уйду. Вообще уйду сейчас.

Игорь наконец поднял на него глаза. Паша секунды две выдержал его взгляд, потом отвел глаза.

– Расскажите про свой новый фильм. – Ника передвинулась ближе к нему, чтобы удобнее было разговаривать, а Игорь опять пересел напротив.

Ника заметила это его движение, губы ее обиженно дрогнули.

– Не так поняла, – ответил он. – Специально так сажусь. Представь, что у меня камера в руках. Точку ищу.

– Вы же не снимаете сейчас фильм… – Ника недоверчиво улыбнулась.

– Я всегда снимаю фильм. У меня в голове не бывает ленивых выходных. Постоянно что-то придумываем.

– Вы и…? – не поняла Ника.

– Я и моя голова.

Паша молча слушал их разговор, глядя в другую сторону.

– Так говорите, как будто в голове у вас живет другой человек, – засмеялась Ника.

– Да, мне иногда так кажется. Кто-то что-то начинает говорить, спорить, шутить, я вижу целыми эпизодами…

– Моя мама очень похоже рассказывала о… своей работе, – негромко сказала Ника.

– А что с мамой? – быстро и тоже негромко спросил Игорь.

– С мамой… – Ника замялась. Напрасно она вдруг заговорила об этом. – Нет, ничего.

– Она… жива-здорова?

– Да. – Ника встала и пошла в сторону от поляны, где они разбили свой небольшой лагерь.

Через минуту ее догнал Игорь.

– Не помешаю?

– Нет.

– Что с твоей матерью?

– Она… – Ника колебалась.

Она никому об этом не рассказывает. В школе не знают, не знает даже Танька, потому что может проболтаться. Они так решили с Антоном. Все равно идут какие-то слухи, непонятно как, по сарафанному радио, наверно. Полслова кто-то услышал, кто-то из соседей видит, что они теперь одни, школа недалеко от дома, вот слухи и поползли. Хотя что такого? Монастырь – не колония. И все равно.

– Не хочу из тебя вытягивать. Что-то плохое с матерью, да?

Ника чувствовала непонятное доверие к этому совершенно незнакомому человеку. Точнее, ей приходилось все время наминать себе, что он незнакомый.

Игорь убрал ей за ухо прядку волос. На мгновение задержался рукой на плече.

– Можешь мне доверять, правда. Если хочешь, расскажи.

Ника помолчала.

– Мама ушла в монастырь… После смерти моего брата… Я живу с отцом… В смерти брата мама винит меня… Хотя я просто привела его на несколько минут раньше на занятие. А он выпал из окна и разбился.

– Давно это было? – спросил Игорь.

– Два года назад. И она со мной не общается. Не хочет. Или не может, я не знаю.

– А с отцом?

– Тоже.

– А как же… – Игорь задумался. – Странно, как ее приняли в монастырь, ты же еще несовершеннолетняя. Я что-то такое слышал…

Ника пожала плечами.

– Не знаю.

– А она… – Игорь взглянул на девушку, – точно в монастыре?

– Точно. Мы к ней ездили. Она там ходит в таком… вся в черном… как птица…

– Как птица? – улыбнулся Игорь и осторожно погладил девушку по руке.

Ника кивнула без улыбки.

– Мама быстрая очень. И веселая. То есть… была раньше веселая. А теперь очень страшная.

– Страшная?

– Ну… как… раненая птица… летает. Мучительно. Не знаю. Всё не те слова. Не опишешь это. – Ника закусила губу. Не плакать же сейчас. И потом, она давно сказала себе – бывает хуже. Если мать умирает, это хуже. Ее – жива. Бросила ее, не любит – но не от счастья же. Ее матери плохо. И она ищет укромное место, забилась в него и сидит там.

– У тебя есть хорошие друзья? – спросил Игорь, видя, что девушка замолчала.

Ника удивленно взглянула на Игоря.

– Друзья есть. Но насколько они хорошие… Есть, наверно. А что?

– Просто думаю, насколько ты одинока.

– Отец – мой самый лучший друг.

– А как он отнесется, если ты будешь сним…

– Подожди… – Ника невольно перешла на «ты». – Слышишь?

Они услышали странный шум. Топот, вскрики, еще что-то, похожее на звуки драки, но какие-то странные.

– Мне кажется, это Кирилл кричит… – проговорила Ника.