Тайна бильярдного шара. До и после Шерлока Холмса - Артур Конан Дойл

На лице Генри читалась полная уверенность довести дело до конца. Он был одержим стремлением победить или умереть.

Он так неистово бросился на противника, что загнал его в толпу придворных. Я видел, как Лаблас провел обманный выпад и ранил Генри в левую руку. Затем мой друг подпрыгнул, раздался стон, брызнула кровь, и Гамлет, принц датский, пошатнулся, нетвердо шагнул в сторону рампы и рухнул наземь лицом вниз.

Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. После секундного молчания от партера до лож и от лож до самой галерки грянуло такое «браво», что стены и потолок содрогнулись, словно от рева великана. Весь зал вскочил на ноги и разразился оглушительными аплодисментами.

Вне всякого сомнения, это был лучший спектакль года, высшее театральное достижение — самая реалистичная дуэль из всех, когда-либо разыгранных на сцене. Однако управляющий вздрогнул, схватил меня за локоть дрожащей рукой и прошептал, выпучив глаза от страха:

— Я видел, как острие вышло у него из спины!

Но это же было лучшее представление года, так что публика продолжала неустанно аплодировать.

Он, конечно же, встанет и поклонится в знак признательности? Да, пожалуй, еще одно мощное «брависсимо», и он так и сделает. Но нет, он лежит без движения с искаженным гримасой побелевшим лицом, а под ним уже расползается темно-красное пятно.

Оркестровая яма наполняется тяжелым, горячим запахом, не имеющим никакого отношения к сценическим эффектам. Почему этот молодой человек так размахивает руками? На его раскрытые ноты течет алая струя, она заливает пюпитр и стекает на пол.

Партер вмиг умолкает, хотя в ложах еще аплодируют, затем смолкают и они. Повсюду слышится тревожный шепот. Постепенно в зале воцаряется мертвая тишина. Медленно опускается тяжелый коричневый занавес.

— Ну-с, старина, — сказал Джек, когда мы с ним встретились, — все ужасное уже позади.

— Будет ли по этому делу какое-нибудь расследование?

— Нет, никакого. Посвященные в эту историю знают, что все было по-честному. Остальные же уверены, что подвел реквизит: то ли заклепка выскочила, то ли шпага бутафорская сломалась. Одно утешает — репутация Генри как актера утвердилась раз и навсегда.

— Как он себя чувствует? — спросил я.

— О, вполне сносно, чтобы составить нам компанию. Вы непременно должны поужинать с нами. У него легкая рана ноги и немного поврежден левый бицепс, однако ничего серьезного. Мама и Роуз ужасно переживают, но, конечно же, мы их убедим, что все это — просто несчастный случай. Они никогда не узнают, как все было на самом деле.

А теперь, прежде чем я закончу свой рассказ, позвольте мне описать еще одну сцену. Это тот традиционный торжественный обряд, которым в литературе все заканчивается всегда, а в реальной жизни — лишь иногда. Мужчина и женщина преклоняют колени у алтаря, а священник произносит слова, опровергающие общепризнанную истину, что один плюс один равняется двум. Вам нетрудно будет узнать миловидную невесту — за полгода, прошедшие после описанных выше событий, она почти не изменилась. Жених… Нет, мой проницательный читатель, жених вовсе не я. Это молодой лейтенант французской кавалерии, с мальчишеской улыбкой на лице и со шрамом от пулевого ранения на левом боку.

ЦЕРКОВНЫЙ ЖУРНАЛ

Зимний вечер, шесть часов. Мистер Поумрой, владелец типографской мастерской, совсем уже собрался закрыть контору, располагавшуюся в задней части здания, и уйти домой (а дом его помещался в парадной части того же здания), когда вошел молодой Мерфи. Это был невозмутимый, несколько меланхоличный юноша с пухлым лицом и сонными глазами, обладавший редким качеством делать все, что скажут, не задавая никаких вопросов. Обычно это считается большим достоинством, но бывают и исключения из правил.

— Там вас хотят видеть какие-то двое, — доложил Мерфи, кладя на стол две визитные карточки.

Поумрой взглянул на них.

— Мистер Роберт Андерсон. Мисс Джулия Дункан. Не знаю таких. Ну что ж, проси.

Вошел молодой человек с вытянутым унылым лицом в сопровождении мрачного вида дамы, одетой во все черное. Выглядели они вполне респектабельно, но вместе с тем производили какое-то гнетущее впечатление.

— Полагаю, вы знаете, что это такое, — начал молодой человек, показывая небольшой серый томик с изображением церкви на обложке. — Это «Вестник храма Святой Оливии». Я хочу сказать, что это церковный журнал. Эта дама и я — в некотором роде его редакторы. Его напечатали…

— «Эллиот и Дарк», в Сити, — продолжила дама, поскольку ее спутник запнулся и замолчал. — Но они совершенно внезапно закрыли типографию. Очередной месячный номер уже готов, но мы хотели бы кое-что добавить.

— Приложение, понимаете ли, — вступил юноша. — Именно так, приложение. Но все это так чертовс…

— Он хочет сказать, — поспешно перебила его спутница, — что журнал хочет также осветить и некоторые аспекты светской жизни.

— Именно что, — подтвердил молодой человек. — Добавить, так сказать, изюминку. Поэтому мы и составили Приложение. Мы сделаем его как вкладыш, ну, вы меня понимаете. Оно уже готово и отпечатано, — тут он достал из кармана свернутый листок, — не нужно ни вычитки, ни корректуры. Просто отпечатайте пятьсот экземпляров, и как можно быстрее.

— Выпуск номера и так уже просрочен, — добавила дама. — Тираж должен быть у нас завтра к полудню. Мне сказали, что «Фергюссон и Ко.» легко справятся с подобным заказом, так что если вы не гарантируете его исполнение, мы обратимся к ним.

— Несомненно, — поддержал ее молодой человек.

Мистер Поумрой взял машинописный листок и посмотрел на него. Ему бросилась в глаза фраза: «Наш многолюбимый викарий, мистер Фоллиот-Шарп, бакалавр богословия». Дальше что-то говорилось о сане епископа. Поумрой рывком передал листок своему помощнику.

— Немедленно в работу! — приказал он.

— Мы хотели бы заплатить прямо сейчас — заявила мисс Дункан, открывая сумочку — Вот вам пять фунтов, и еще столько же получите после сдачи заказа. Разумеется, вы нас не знаете, и у вас нет оснований доверять нам.

— Ну, если уж не верить «Церковному журналу»… — с улыбкой начал Поумрой.

— Несомненно! — воскликнул юноша. — Но я хочу сказать, что мы хотим заплатить сейчас же. Отправьте весь тираж мне по адресу: Колгорув-роуд, дом шестнадцать. Хорошо? Не позже полудня. Гоните на курьерских. Что скажете?

— Сделаем и доставим точно в срок, — ответил Поумрой.