Селфи человека-невидимки - Наталья Александрова

* * *

Леня сидел на заднем сиденье роскошного черного лимузина. Рядом с ним расположился Воропаев – бледный, но решительный и удовлетворенный.

– Я благодарен вам, – проговорил он, повернувшись к Маркизу, – вы спасли не только мою жизнь, но и мой бизнес, мою деловую репутацию. Я позволил себе самостоятельно определить сумму вашего вознаграждения, но надеюсь, что оно вас не разочарует, – с этими словами Воропаев протянул Лене конверт. – Но я хотел бы сделать вам еще одно предложение. Не хотели бы вы пойти ко мне работать? Ваши способности произвели на меня большое впечатление, да и господин Левако отзывался о вас самым лучшим образом. Как вы знаете, должность начальника моей службы безопасности сейчас освободилась. Размер вашего оклада мы могли бы обсудить…

– Спасибо за такое предложение, – ответил Маркиз, убирая конверт в карман, – однако я вынужден отказаться. Понимаете ли, я привык к полной самостоятельности. Я сам выбираю, за какое дело браться, а за какое не стоит, короче, сам себе хозяин.

– Что ж, я ожидал такого ответа, – кивнул Воропаев. – Жаль, но я понимаю и уважаю ваше отношение к работе. В любом случае позвольте иногда обращаться к вам, если у меня возникнет потребность в услугах умного и осторожного человека.

– Что ж, я всегда к вашим услугам. Только больше не нужно меня похищать.

– Куда вас отвезти?

– Высадите меня прямо здесь.

* * *

Секретарша Мила из фирмы «Альдебаран» вышла на улицу и опасливо поглядела на небо. Будет дождь или не будет? Так не хотелось возвращаться на рабочее место за зонтиком. Может, эти серые тучи проскочат, не пролившись, и она успеет в обед прогуляться?

Теперь, когда ее официально оформили секретарем, а за стойкой сидит разгильдяйка Дашка, ей полагается обеденный перерыв. Можно ходить в кафе на первом этаже, там собирается компания, но… Мила прерывисто вздохнула, подавив всхлип, и пошла быстрее. Нужно прогуляться, свежий воздух ее успокоит.

И разумеется, тут же пошел дождь. Мила пыталась не обращать внимания, но дождь все усиливался, а она уже отошла далеко от дверей фирмы, так что, если возвращаться, все равно промокнешь. Она представила, как вернется на работу мокрой курицей, как нахальная Дашка будет ржать, остальные сотрудники посмеиваться, а тетки из бухгалтерии петь фальшивыми голосами: «Переоденься, Милочка, а то простудишься» – и слезы потекли по щекам, перемешиваясь с каплями дождя.

И тут, когда жизнь показалась Миле особенно отвратительной, рядом остановилась машина, и знакомый голос крикнул:

– Мила, садись!

Мила посмотрела на водителя.

– Ольга? – ахнула она.

Конечно, она узнала сразу женщину, которая приходила к ним устраиваться секретаршей, а потом исчезла, проработав всего один день. И ей же, Миле, еще попало от Евгении Ивановны непонятно за что. Но как же Ольга изменилась! Пришла к ним такая зачуханная, измученная, а теперь… дорогая машина и сама такая красивая, ухоженная…

– К тебе муж вернулся?

Мила так удивилась, что ляпнула первое, что пришло в голову. И тут же устыдилась – не в ее правилах лезть человеку в душу. Так, по незнанию, можно человека обидеть, а зачем это делать походя, просто так?

Тут Мила вспомнила, что, к сожалению, не все так считают. А скорей всего, все считают по-другому, во всяком случае, в их коллективе точно так и происходит. И слезы полились снова. Мила шмыгнула носом и хотела убежать, но Ольга крикнула:

– Да садись же ты скорее! Здесь стоять нельзя, еще гаишник привяжется!

В машине было тепло и уютно, играла негромкая музыка и пахло приятно. Ольга достала из бардачка пачку салфеток и тронула машину с места. Мила вытерла слезы, а заодно и остатки косметики. Она вообще мало красилась, потому что Евгения Ивановна говорила, что не потерпит у себя в приемной размалеванную… дальше употреблялись разные слова. Если начальница была в хорошем настроении, то добавляла слово «девица». Если же на взводе, то в ход шли «девка», «шлюха» и «шалава». Но справедливости ради следует признать, что такими словами начальница бросалась нечасто. К тому же Мила не давала повода.

Мила успокоилась и посмотрела на Ольгу. Выглядела та прекрасно – пышные волосы, отличный макияж, про одежду вообще нечего говорить. Мила вспомнила про пятно на юбке, которое Ольга пыталась скрыть, прижимая сумку локтем. Да и сама сумка, когда-то дорогая, была разрезана сбоку и кое-как заклеена скотчем.

– Что смотришь? – улыбнулась Ольга. – Хочешь спросить – так спрашивай.

– Что тут спрашивать, – вздохнула Мила, – и так видно, что у тебя все хорошо.

Лола отметила про себя, что в голосе Милы не звучало ни капли зависти. Девчонка чем-то расстроена, это точно, но не вредная и не завистливая, хорошая, в общем, девушка, нужно ее поддержать.

– А скорей всего, – продолжала Мила, – у тебя и было-то не все так плохо…

Ого, подумала Лола, она еще и наблюдательная. Нечего такой девушке делать в этой зачуханной фирмочке, да еще и с ведьмоватой начальницей.

– А куда мы едем? – Мила завертела головой.

– Сначала – в кафе, поедим, поболтаем, потом – в салон красоты тебя отвезу. Милка, ты уж меня извини, но с такими волосами жить нельзя, если хочешь заинтересовать мужчину!

– Ты о чем? – Мила напряглась и посмотрела в сторону.

– О том, чтобы Геша обратил на тебя внимания. Ты же этого хочешь?

– Да я про него слышать не хочу! И сейчас же останови машину, я выйду!

– Ну тихо, тихо! – нахмурилась Лола. – Не кричи, я же за рулем все-таки! Вот уже приехали.

Она крепко взяла Милу под локоть, чтобы та не убежала, но девушка покорно шла за ней, безвольно перебирая ногами. Ее охватила апатия.

– Это от голода, – сказала Лола, открывая двери итальянского ресторана, – сейчас все пройдет.

И точно, когда Миле принесли большую тарелку пасты с белыми грибами и сливочным соусом, она оживилась. Лола ела тост с сыром и только посмеивалась, глядя на свою визави.

– Теперь выпьем кофе. Я за рулем, а девушке принесите рюмку сливочного ликера, – сказала Лола официанту.

– Это еще зачем? – удивилась Мила. – Мне на работу надо.

– Чтобы волосы лучше поддавались краске, – сказала Лола, – а на работу ты сегодня вообще не пойдешь.

– Спасибо тебе, конечно, – Мила отставила пустую тарелку, – только все это зря. Сказала же, мне теперь этот Геша и даром не нужен!

Поскольку голос ее дрогнул, Лола смотрела вопросительно. И Мила рассказала, как она совершенно случайно вошла в приемную, точнее, хотела войти, но вдруг расстегнулся бюстгальтер, и она спряталась в закутке, ну, Ольга помнит где. А в приемной была эта новая Дашка и еще две девицы из офиса. И Геша. Очевидно, разговор о ней, Миле, зашел еще раньше или девицы его поддразнили, только Генка говорил о ней такие гадости, что Миле чуть плохо не стало. И главное, все вранье – и что вешается она на него, и что проходу не дает, и что эсэмэсками заваливает и чуть ли не у дома его караулит. Дашка, конечно, поверила и ржала как скаковая лошадь, а девицы ведь знают, какой Генка трепач, но все равно хихикали и поддакивали.