Шекспир - Виктория Балашова

— Лишь в театрах все по-прежнему, — заметил Уильям.

— Нет, цензура закрывает спектакли чаще, чем раньше. Просто мы умудряемся ставить пьесы, которые их устраивают.

Уильям замолчал и постарался представить, что сказал бы Эдмунд.

— Для тебя эта зима была тяжелой. Ты не виноват в том, что не видишь ничего вокруг, — извинился Джеймс, — поезжай в Стрэтфорд. Улаживай дела. Только не смей там оставаться. Знаю я твои намерения. Мы тебя ждем в театре. Мы с тобой начинали вместе, и вместе будем заканчивать. Хотя, надеюсь до финала еще далеко.

— Вернусь, куда я денусь. Может, только заеду по дороге в Оксфорд, — заверил Уильям, — давно не видел Мэри и сына. Соскучился. Пора их навестить.

* * *

Темза оттаяла. Чуть легче стало на душе. Известие о рождении внучки застало Уильяма на пороге: он собрался выезжать в Стрэтфорд.

— У меня хорошие новости, — он не удержался и зашел в театр к Джеймсу, — Сьюзен родила дочку!

— Вот видишь, — обрадовался Джеймс, — жизнь продолжается. Так просто я тебя теперь не отпущу. Пошли в трактир, выпьем за здоровье малышки.

В трактире снова стало просторнее: были открыты оба зала, народу стало поменьше, камин, хоть и пылал вовсю, согревал посетителей меньше, чем пиво, эль и горячее вино.

— Значит, у тебя теперь есть внучка. Эх, иногда я жалею, что не обзавелся детьми. Пусть даже и внебрачными, — засмеялся Джеймс, — как назвали девочку?

— Сьюзен ждет меня. Она хочет, чтобы мы вместе выбрали имя.

— Ты что-нибудь придумал? Или будешь размышлять над этим важным вопросом в дороге?

— Придумал. Я хочу, чтобы ее звали Элизабет.

— Вот те на! — удивился Джеймс. — Я думал, та история давно закончилась.

— Она закончилась, но не забыта. Тем более что в моей жизни были две Елизаветы[5]. Я хотел бы назвать внучку в память об обеих.

— Кто такая вторая Елизавета?

— Она не вторая, а первая. Королева Англии.

— Чем она тебе так дорога? Извини, конечно, королева Англии дорога всем англичанам. Но поставить ее в один ряд с женщиной, которую ты так любил, посвятил ей свои лучшие сонеты…

— Лучшие, — улыбнулся Уильям, — будто были другие. Да, я общался с королевой всего однажды. Но почему-то храню о ней самые теплые воспоминания. Если имя одно, то почему бы не назвать внучку в честь обеих женщин? Кому это мешает? Да и я могу сказать, что называю девочку в честь королевы. Не могу же я рассказывать об Элизабет, сонетах, безумной любви?

— Правильно, — согласился Джеймс, — эта причина мне более понятна. А почему ты не хочешь ее назвать Мэри, могу я тебя спросить?

— Мэри есть в моей жизни и сейчас. Надо давать имя в честь того, кто жил в твоем сердце раньше и ты этому человеку до сих пор благодарен за эти чувства.

— Что скажешь, поэт! — воскликнул Джеймс. — Ты, Уильям, все-таки поэт. Кто еще мог бы создать целую историю, придумывая имя для внучки.

— А ты, Джеймс, актер. И, как обычно, кричишь на весь трактир.

— Я рад за тебя, потому и кричу. В твоей жизни произошло хорошее событие.

— Только, понимаешь, Джеймс, я чувствую себя совсем старым. Когда Сьюзен вышла замуж, это было куда ни шло. Но внучка! У меня сын всего на год ее старше.

— Скорее тут ты виноват, а не Сью. Она все сделала вовремя, — расхохотался Джеймс, — и потом, крестного сына получить никогда не поздно, — он подмигнул Уильяму.

— Ты прав. Ладно, надеюсь скоро увидеть обоих. Но сначала все-таки в Стрэтфорд, посмотреть на новорожденную и дать ей имя.

— Не забудь про земельные дела.

— А, Джеймс, они все равно решатся как-то, вне зависимости от моего приезда. Внучка важнее.

— С этим я и не спорю. Сначала маленькая Элизабет, потом земля.

— Надо продать землю тебе. Ты более рачительный хозяин.

— Нет уж. Я ездить в Стрэтфорд не имею возможности. На мне теперь два театра. И, в отличие от тебя, я люблю Лондон и уезжать отсюда не собираюсь. Впрочем, и тебе не советую.

— Джудит приходится тяжело, — сказала Сьюзен отцу, уложив малышку спать, — ты бы приезжал почаще, а то мама изведет ее совсем. Раньше нас все-таки было двое, и на каждую приходилось меньше ругани.

— Неужели все так плохо? — удивился Уильям.

Он, конечно, замечал изменения в характере жены, но старался общаться с ней как можно меньше и не задумывался, каково приходится дочерям. Сьюзен впервые заговорила с ним об этом, и Уильям вдруг понял, что им его не хватало еще и потому, что он мог бы стать защитой от материнских замечаний.

— Мать постоянно ворчит, придирается к любой мелочи, которую, на ее взгляд, мы сделали не так. Я уехала к мужу и с тех пор вздохнула спокойно. Но Джудит осталась с ней. Мать плохо себя чувствует, а Джон говорит, что, болея, человек часто становится раздражительным. Но мама не так уж сильно и больна. Джон пытался ее лечить, но она не принимает те лекарства, которые он ей прописывает.

— Я попробую с ней поговорить. — Уильям не очень хорошо представлял себе, о чем и как будет беседовать с женой, но другого выхода, по-видимому, не было.

— Боюсь, бесполезно. Только еще и на тебя накричит, — покачала головой Сьюзен, — если бы ты находился в доме, она бы так себя не вела. При тебе мать старается не ссориться с нами.

— Я собирался вернуться в Стрэтфорд, — признался Уильям дочери, — особенно после смерти Эдмунда. Но у меня есть обязательства перед театром, которые надо выполнять. Я их постоянный автор. Бывает, мне заказывает пьесы сам король, — Уильям говорил без энтузиазма, не стараясь удивить Сьюзен, но слова отца ее привели в восторг.

— Как я забыла! — всплеснула она руками, — Ваш театр ведь принадлежит самому королю. Ты играешь во дворцах. Это так интересно. Жаль, дядя Эдмунд умер так рано. Он тоже мог бы прославиться, как и ты.

— Да, жаль, — Уильям тяжело вздохнул, — я обещаю тебе, Сьюзен, приезжать чаще и подольше гостить у вас. Я буду счастлив, видеть малышку Элизабет. Ты преподнесла мне прекрасный подарок.

Две недели провел он в Стрэтфорде и убедился, что Сьюзен не преувеличивала. Анна почти не выходила на улицу, постоянно звала Джудит к себе. Младшая дочь бегала с первого этажа на второй, выполняя многочисленные просьбы матери. Она была тихой и спокойной девушкой, внешне скорее похожей на Уильяма, чем на Анну.

Находясь дома, Уильям вспоминал, как близнецы Джудит и Гамлет бегали по кухне друг за другом, вместе играли и баловались, вызывая порой у него раздражение. После смерти брата Джудит стала печальнее и редко улыбалась.