Самые слики. Хроники «Формулы-1» - Виталий Юрьевич Хрошин

1997–1998. НЕ СОШЛИСЬ ХАРАКТЕРАМИ

«Фрэнк взял меня в команду, так как хочет, чтобы я победил Шумахера», – самодовольно заявил наш герой зимой 1997-го. И хотя формально Френтцен в итоге все же победил Шумахера по причине дисквалификации последнего, на деле он набрал вдвое меньше очков, чем напарник.

В чем же причина такого провала? Во-первых, Жак Вильнёв чувствовал себя лидером британского коллектива. Еще в дебютном сезоне он четко дал понять – перед ним стоит однозначная цель в «Формуле-1», и это ни много ни мало титул, о чем мы рассказывали в предыдущей главе. Во-вторых, в Williams практиковали крайне жесткий подход к работе. Это не Sauber, отец-основатель которого всегда относился к своим гонщикам по-отечески. Для эффективных выступлений за британскую команду одного таланта было недостаточно, требовалось обладать жесткостью, чтобы подчинить себе всех, от механиков до боссов. Френтцен же в техническо-политические вопросы особо не вникал, будучи пилотом из категории «сел и поехал». А когда он все же пошел на перемены, его уже никто не хотел слушать. Единственное, что слышал в свой адрес сам немец, который должен был стать Шумахером, это «заткнись».

Справедливости ради отметим, что как только Ха-Ха адаптировался в неуютном коллективе великих чемпионов, а удалось ему это сделать к четвертой гонке в Сан-Марино, где он три года назад взял первые очки, он тут же одержал свою первую победу. Как позже выяснилось, единственную в том сезоне против семи у Вильнёва. Правда, во второй половине года немцу удалось пять раз подряд приехать на подиум, такого в 1997-м не смог сделать ни Вильнев, ни даже Шумахер.

На финальную гонку в Херес два лидера приехали с разницей в одно очко, сама гонка получилась драматичной, запомнившись в том числе и сенсационной квалификацией. Авторами же этой сенсации стали не только Немец номер один и Вильнёв, но и наш герой, Немец номер два.

В день сессии погода в Хересе стояла солнечной и по-испански теплой. По истечении 10 минут Жак Вильнёв показал время 1:21,072, подвинув с промежуточной поул-позиции Френтцена. Шумахер в первой попытке проиграл Вильнёву более 0,7 секунды. Понимая, что так Красным Бароном не стать, Шуми вернулся на трассу спустя 15 минут. После двух секторов он шел с опережением графика поула, но в итоге секундомер застыл на отсечке 1:21.072, вплоть до тысячной повторив результат Жака!

А за 10 минут до окончания сессии, когда казалось, что плотнее результаты уже просто не могут быть, на свой боевой круг отправился и Френси. Следующая 81 секунда заставила всех экспертов и болельщиков пораскрывать рты от удивления, а хронометристов нервно стучать по приборам – 1:21,072. Три одинаковых времени, три одинаковых лучших времени… в такие моменты хочется по-стариковски вздохнуть, проговорив «эх, вот это были времена».

Сезон-1998 вспоминать особо не хочется. Стало понятно, что «железный замок» Фрэнка Уильямса на деле оказался построен из песка. Уход Renault оставил команду без чудо-двигателей, а ее чудо-чемпион за весь год сумел лишь дважды финишировать третьим. Наш герой побывал на пьедестале в первой же гонке, но затем церемонии награждения проходили уже без его участия – 17 очков и седьмое место. Выступай Френси за Sauber, это можно было бы считать успехом, но для Williams, да и для самого Ха-Ха, результат выглядел смехотворно.

Я сам виноват в том, что так неудачно выступал за Williams. Все пытались что-то рассказать мне, чему-то научить, но я никого не хотел слушать, хотел все опробовать на себе. Это трудный и, наверное, неправильный путь. Если бы меня снова пригласили в Williams, то увидели бы совершенно другого человека.

1999. Я СЕБЕ УЖЕ ВСЕ ДОКАЗАЛ

Победив Шумахера в 1997-м, пусть и изощренным способом, чудом выжив на тонущем корабле Железного Фрэнка в 1998-м, Френтцен вполне мог бы отправиться на заслуженный отдых, скажем, в «Индикар», куда нашего героя активно зазывал Бобби Рейхол. Тем более что, попользовав пару сезонов, из Williams немца выставили. Однако водился в те годы в паддоке «Формулы-1» один ирландский Робин Гуд, подбиравший все то, что выбрасывали из Williams. Так сказать, забиравший пилотов у богатых команд и сажавший их в свою… бедную.

Таким образом в желтых машинах с гадюками, шершнями и акулами на бортах оказались чемпион 1996 и вице-чемпион 1997 годов Деймон Хилл и Хайнц-Харальд Френтцен.

Как и ожидалось, чемпионат-1999 получился на редкость ярким и интересным, а главное, насыщенным неожиданностями. Такого потока приятных и не очень открытий, которым изобиловал юбилейный, 50-й чемпионат мира «Формулы-1», хватило бы, пожалуй, на добрый десяток сезонов. Крушение Williams и Benetton, взлет Stewart, «сухой» счет многообещающей BAR и подмоченная репутация заокеанской звезды Дзанарди. Наконец, непростительная беспечность лагеря Рона Денниса и халатность, граничащая с саботажем, в «конюшне» из Маранелло. И это все в отсутствии Красного Барона.

В это смутное время тот, кто должен был стать Шумахером, чуть было им не стал. Кстати, помните мы рассуждали о гипотетическом противостоянии Хилла и Френтцена в составе Williams в 1994-м? В итоге Хайнц-Харальд его просто разорвал, а сам Хилл победил Вильнёва, который вдвое превзошел Френтцена в 1997-м. Такова истина на все времена – никогда не сравнивайте пилотов из разных сезонов и не применяйте аналитический способ «если бы да кабы».

В 1999-м Френтцену очень подошла машина – со всеми сменами регламента и частой суматохой в гонках он выглядел впечатляюще. Второй на финише в Австралии, третий – в Бразилии, а затем Франция.

Благодаря суматошной дождевой квалификации Баррикелло, в то время и не подозревавший, что через несколько лет его фамилия станет нарицательной для всех оруженосцев «Формулы-1», взял второй поул в карьере, выступая за рулем Stewart, на котором чуть было не стал автором сенсации в недавней бразильской гонке. Совсем рядом с ним оказался кумир французов, а заодно и итальянцев Жан Алези, в лидеры выбились даже гонщики французской Prost. Казалось бы, при чем тут немцы?

Поначалу совсем ни при чем: пока Култхард мчал к победе, а Хаккинен активно пробивался с задних рядов, Шумахер болтался на шестой позиции, но… но тут грянул гром и, как следствие, дождь. Култхард к тому моменту уже выбыл из борьбы. А дальше состоялась одна из самых захватывающих гонок 1990-х. Описывать ее поминутно – все равно, что на словах рассказывать всю тонкую философию картины Репина «Приплыли». Говоря языком сухих фактов, McLaren Хаккинена сдулся, машина Шумахера столкнулась с целой россыпью проблем, а Ирвайна подвели собственные механики. Хитрее всех поступили в Jordan, к слову, заставив Френтцена,