Завещание ночи - Кирилл Бенедиктов

— Это что, — строго спросил толстяк, вращая Чашу в руках. — Какой-нибудь фокус?

Я пожал плечами.

— Это ее свойство. Необъяснимое, я думаю.

— Олег, — позвал коллекционер, — подойди сюда.

Человек, похожий на поэта Брюсова, подошел и остановился перед Валентиновым. Тот неохотно протянул ему Грааль.

— Ну-ка, подержи.

Олег осторожно принял Чашу. Если он что-то и почувствовал, то по его лицу судить об этом было невозможно.

— Ощущаешь что-нибудь? — с беспокойством спросил толстяк. Олег поставил Грааль на стол — как мне показалось, с облегчением.

— Да, что-то есть, — сказал он и вдруг с интересом взглянул на меня. — Ким, а эта штука случайно не радиоактивна?

Как ни странно, такая простая мысль почему-то не приходила мне в голову. Я, однако, не стал показывать свою неосведомленность и твердо сказал:

— Нет.

Ответ, казалось, удовлетворил Валентинова. Он сложил на колышущемся студне живота свои бесформенные руки и обратил на меня свой благосклонный взгляд.

— Что ж, — проговорил он. — Оригинальная штучка, Ким. Сколько ей лет, по-вашему?

— Как минимум шесть тысяч, — ответил я. — Но, скорее всего, она гораздо древнее.

— Шумеры, что ли? — фыркнул Валентинов. Я пожал плечами.

— Может, и шумеры. А может, неизвестная нам цивилизация.

— А у вас она откуда? — как бы между делом поинтересовался толстяк. — Точнее, у человека, интересы которого вы здесь представляете?

Сказано это было не без сарказма, но я сделал вид, что ничего не заметил.

— Скажем, досталась в наследство. До этого она много веков хранилась в забытом Богом ламаистском храме где-то в Центральной Азии.

Он вдруг необычайно оживился.

— Ах-х, в Азии… Значит, правда то, что катары, спасаясь от карателей де Монфора, унесли ее на восток… Люди Гиммлера искали ее в замках Южной Франции, а она лежала в каком-то грязном азиатском капище… Хваленое «Анненербе»! — хмыкнул он и вдруг осекся. — Однако же все это не существенно, юноша. Как я понимаю, вы хотите мне ее впарить?

— Нет, — терпеливо ответил я. — Не впарить, а поменять на ваш арбалет. Нефритовый Змей. Я понимаю, что обмен совершенно неравноценный…

— Вот именно, — перебил меня Валентинов. — Нефритовый Змей — уникальный артефакт, прошедший серьезную экспертизу — и не одну, заметьте! А вы мне предлагаете за него какую-то сомнительную поделку кружка «очумелые ручки», вся ценность которой в том, что материал, из которого она изготовлена, обладает странными тактильными свойствами…

— Вы же профессионал, Эдуард Юрьевич, — сказал я с легким упреком. — Вы же не можете не понимать, что на любом международном аукционе — к примеру, на Сотбисе — легендарный Грааль стоил бы не один миллион — фунтов стерлингов, разумеется. А сколько могла бы дать за него небезызвестная галерея Гуггенхайма, например, я вообще затрудняюсь предположить…

Он фыркнул.

— Неужели вы всерьез предполагаете, что какой-либо солидный аукцион выставит на торги вещь, не имеющую сопроводительных документов? А что я могу написать в таком документе — сначала использовалась в кишлаке Большие Ишаки в качестве тазика для кизяка, а потом была выкрадена оттуда мелким жуликом по имени Ким? А, юноша?

В чем-то он, конечно, был прав. Я сделал ставку на то, что Чаша приворожит его, когда он до нее дотронется, но, похоже, Валентинов оказался невосприимчив к ее чарам.

— Тем не менее я готов пойти вам навстречу, — неожиданно сказал он. — Я предлагаю вам подвергнуть этот ваш… раритет… профессиональной экспертизе, и даже готов взять на себя все расходы по ее проведению. Правда, только в том случае, если вещичка ваша будет признана подлинной. Но уж если окажется, что это у вас подделка, значит, так оно и есть, юноша. Стало быть, вас обманули. И тогда уже все финансовые расходы лягут на ваши плечи. Ну что, Ким, согласны?

— Когда вы хотите провести экспертизу? — спросил я. — И где?

— Ну, это, сами понимаете, дело не быстрое, — развел руками Валентинов. — Надо найти эксперта, договориться с ним… Подготовить необходимые материалы… В общем, я полагаю, мы сейчас составим расписку, вы оставите вашу вещь здесь на предмет изучения, а я вам сообщу, как только будет получен результат…

Разводит, как лоха, подумал я зло. Неужели я настолько похож на идиота?

— В принципе, я мог бы согласиться на такой вариант, — сказал я, отметив, как загорелись его маленькие глазки. — Но с одним условием. Мне нужен Нефритовый Змей. Прямо сейчас.

Валентинов побагровел и поднялся из-за стола, грозный, как туча.

— Не держи меня за болвана! — крикнул он неожиданно визгливым голосом. — Ты весь этот спектакль затеял только для того, чтобы выманить у меня арбалет! Да твоя чашка даже одного гвоздя из него не стоит! Вон отсюда, мерзавец! И чтобы я тебя больше не видел, никогда! Понятно? Ни-ког-да! Олег!

— Пойдемте, Ким, — бесстрастно произнес рысьеглазый, трогая меня за локоть.

Я снял со стола сумку и запихал в нее Чашу. Вот и не получилось у меня от нее избавиться, подумал я удивленно.

— Постарайся, чтобы наш молодой гость навсегда забыл дорогу к этому дому, — проговорил Валентинов, обращаясь к Олегу.

Тот обернулся и слегка кивнул.

— Сделаем.

Он пропустил меня вперед и плотно закрыл дверь в кабинет.

— Пойдемте, Ким, — сказал он все так же спокойно. — На лестницу, пожалуйста.

По лестнице я спускался, остро жалея, что у меня нет глаз на затылке. Последняя реплика Эдуарда Юрьевича чрезвычайно мне не понравилась. И не зря — когда мы вышли в гостиную, то первое, что я увидел, был ствол моего собственного пистолета, нацеленный мне в живот.

— Н-н-ну что, б-б-баклан, — изысканно приветствовал меня гард, — с-с-соскучился?

Я скосил глаза. Олег стоял в трех шагах от меня, держа руки в карманах. Взгляд его рысьих глаз по-прежнему был бесстрастен.

— Не надо лишних жестов, — предупредил он меня. — Стрельба нам здесь ни к чему, правда, Ким? Хозяин не любит шума, да и мебель ценная. Вам, кстати, не тяжело? Плечо не болит?

Он сделал шаг ко мне и протянул руку. Я нехотя снял с плеча сумку, испытывая сильное желание заехать этой сумкой по его непроницаемой физиономии.

— Отлично, — сказал Олег, взвешивая сумку на руке. — Теперь — вперед-Я не люблю разговаривать в подобных ситуациях — предпочитаю действовать. Но здесь действовать было невозможно — во всяком случае, я еще не видел, каким путем мне удастся вырваться из-под опеки двух милых молодых людей. Поэтому я сказал:

— Ваш босс за это ответит.

Прозвучало это достаточно жалко. Олег прищурился.