Цвет волшебства - Терри Пратчетт

– Точно, – согласился Ринсвинд. – Знаешь, как только я увидел эти костюмы, сразу понял: все закончится именно тем, что я буду носить один из них. Не спрашивай, откуда я об этом узнал. Просто это чуть ли не самое худшее, что могло с нами случиться.

– Ты сам говорил, что нам некуда бежать, – огрызнулся Двацветок. Его голос заглушала верхняя половина костюма, который Двацветок упорно натягивал через голову. – Все, что угодно, лишь бы не быть принесенным в жертву.

– Как только у нас появится шанс, мы сделаем ноги, – предупредил Ринсвинд. – Не заблуждайся на этот счет.

Он с яростью сунул руку в рукав костюма и треснулся лбом о шлем. На мгновение ему пришло в голову, что кто-то наверху наверняка за ним присматривает.

– Огромное спасибо, – горько поблагодарил он своего ангела-хранителя.

На самом краю города и страны Крулл располагался огромный полукруглый амфитеатр, вмещающий несколько десятков тысяч человек. Одной стороной полукруглая сфера весьма элегантно открывалась в облачное море, которое, бурля, поднималось над лежащим далеко внизу Краепадом. Сейчас все места в амфитеатре были заняты, и толпа начинала проявлять нетерпение. Она собралась здесь, чтобы посмотреть на двойное жертвоприношение и запуск огромного бронзового пространственного корабля. Ни то ни другое пока не осуществилось.

Архиастроном подозвал к себе главного распорядителя запуска.

– Ну? – сказал он, вкладывая в междометие целый словарь гнева и угрозы.

Главный распорядитель побледнел.

– Никаких новостей, господин, – ответил он и со срывающейся оживленностью добавил: – Но вашему светлейшеству будет приятно услышать, что Гархартра пришел в себя.

– Об этом он еще успеет пожалеть, – заметил архиастроном.

– Да, господин.

– Сколько времени у нас осталось?

Распорядитель запуска взглянул на быстро поднимающееся солнце.

– Тридцать минут, ваше светлейшество. После этого Крулл начнет удаляться от хвоста Великого А'Туина, а тогда «Могучий Вояжер» свалится прямиком в межчерепаший пролив. Я уже установил всю автоматику, так что…

– Ладно, ладно, – перебил архиастроном, взмахом руки отсылая его прочь. – Запуск должен состояться. Да, и не спускайте глаз с гавани. Когда этих несчастных поймают, я собственноручно предам их казни и сделаю это с огромным удовольствием.

– Да, господин. Э-э…

Архиастроном нахмурился.

– Ты что-то еще хочешь сказать, раб?

Распорядитель запуска сглотнул. С ним поступили очень нечестно, он был скорее магом-практиком, нежели дипломатом. Как раз поэтому кое-кто из мудрых голов позаботился о том, чтобы сообщение передал именно он.

– Из моря вышло чудовище, и сейчас оно нападает на корабли в гавани. Оттуда только что прибыл гонец.

– Большое чудовище? – уточнил архиастроном.

– Не особенно, хотя говорят, оно исключительно злобное, господин.

Правитель Крулла и Окружносети какое-то мгновение осмысливал эту новость, после чего пожал плечами.

– В море полно чудовищ, – сказал он. – Это одна из его главных характеристик. Пусть с чудовищем расправятся поскорее. И… главный распорядитель?

– Господин?

– Если мне и дальше будут досаждать, вспомни, что в жертву должны принести двух человек. Но на меня может нахлынуть прилив щедрости, и я увеличу это число.

– Да, господин.

Не помня себя от облегчения, главный распорядитель поспешно ретировался. Ему удалось живым и невредимым убраться с глаз властелина.

«Могучий Вояжер», уже не безликая бронзовая оболочка, высвобожденная из разбитой формы несколько дней назад, но настоящий корабль, покоился на своем ложе на вершине деревянной башни, выстроенной в центре арены. Уложенные перед ним рельсы сбегали к Краю и на протяжении последних нескольких ярдов круто загибались вверх.

Покойный Златоглаз Дактилос, который создал не только «Могучего Вояжера», но и пусковой ствол, утверждал, что последний штрих введен лишь для того, чтобы гарантировать, что корабль в начале своего долгого погружения не налетит на какие-нибудь скалы. Возможно, это было простым совпадением, но благодаря изгибу колеи он должен был подпрыгнуть, как лосось, и театрально засверкать, прежде чем исчезнуть в облачном море.

На краю арены затрубили фанфары. Под бурные аплодисменты толпы на поле вышел почетный караул рептилионавтов. Потом на свет выступили сами герои, облаченные в белые костюмы.

До архиастронома сразу дошло, что здесь что-то не так. К примеру, герои всегда шествуют определенным шагом. И не ковыляют, а один из рептилионавтов абсолютно нагло ковылял.

Рев собравшихся жителей Крулла оглушал. Пока мужественные исследователи в сопровождении охраны пересекали огромное поле, пробираясь между бесчисленными алтарями, установленными для того, чтобы всевозможные волшебники и жрецы действующих в Крулле сект обеспечили успех запуска, архиастроном хмурился. К тому времени, как процессия достигла середины арены, его мозг пришел к некоему заключению. В тот момент, когда рептилионавты остановились у подножия ведущей к кораблю лестницы, – не чувствуется ли в поведении героев нечто большее, чем намек на неохоту? – архиастроном уже стоял на ногах, выкрикивая какие-то слова, которые затерялись в реве толпы. Одну руку он выбросил вверх и откинул назад, драматически растопырив пальцы в традиционном для произнесения заклинаний жесте. Любой прохожий, умеющий читать по губам и знакомый со стандартными магическими текстами, легко распознал бы начальные слова Дрейфующего Проклятия Весткейка и предусмотрительно поторопился бы убраться подальше.

Тем не менее заключительные руны остались непроизнесенными. Архиастроном в изумлении обернулся на шум суматохи, поднявшейся вокруг ведущей на арену огромной арки. Стражники выбегали на свет и, бросая по пути оружие, рассыпались среди алтарей или перемахивали через парапет на трибуны.

Следом показалось нечто, и окружающая вход толпа разом оборвала свои хриплые приветственные выкрики, начав молчаливо и решительно толкаться, дабы вовремя удрать с дороги твари.

«Тварью» оказалась приземистая, округлая куча водорослей. Передвигалась она медленно, но со зловещей целеустремленностью. Одному из стражников удалось преодолеть ужас, встать у нее на пути и метнуть копье, которое вонзилось прямо в центр водорослей. Толпа ликующе взревела – но потом, после того как куча рванулась вперед и погребла беднягу под собой, погрузилась в убийственное молчание.

Архиастроном резким взмахом руки отослал прочь незавершенную формулу знаменитого Проклятия Весткейка и быстро протараторил слова одного из самых могущественных заклинаний в своем репертуаре – Загадки Инфернального Сгорания.

Окутанными змеящимся октариновым пламенем пальцами он сформировал в воздухе сложную руну и швырнул ее, посвистывающую и волочащую за собой хвост синеватого дыма, в сторону кучи.