Нежный свет. Невеста для архимага - Татьяна Кошкина

Ты даже представить не можешь какая. Костьми лягу, но мое место ты не получишь, хоть весь пол в отделе языком вылежи и Маховецкого в придачу.

* * *

Искра поздравила меня с днем рождения первой — сообщила, что кофе на завтрак вредно для здоровья и отправила все содержимое желудка прогуляться. В итоге в офис я входила злая, бледная и голодная.

— Дорогая Вера! — Маховецкий с огромным букетом роз и полк моих девиц-красавиц в полном составе за его спиной. — Поздравляем тебя с этим замечательным днем. Желаем здоровья, выполнения планов и больших премий!

— И малышу тоже здоровья! — пищит Надя, но тут же под моим взглядом вжимает голову в плечи.

— Спасибо.

Пытаюсь улыбаться, но день рождения не мой любимый праздник. О причине догадаться несложно. Настоящую дату своего рождения я до сих пор не знаю, в документах стоит день, когда маленькую Веру приняли в детский дом. Поверьте мне на слово, это не то событие, которое стоит праздновать.

К счастью, пафос и громкие слова на этом заканчиваются. Цветы водружают на мой стол в хрустальную вазу из заначки главбуха. Теперь букет закрывает большую его часть, мешая работать с бумагами. Ничего, потом переставлю.

— Это от нас, маленький подарок, — Люба вручает мне сертификат в магазин для беременных. Отлично, теперь весь отдел в курсе. Что ж, мне же лучше — не нужно играть в прятки.

— Спасибо, очень приятно. Пока работаем, угощения приедут через час.

Стоит всем рассосаться, как я забрасываю сертификат в нижний ящик стола. Там уже лежит конверт с подарочными деньгами от руководства компании. Настроение ни к черту. Глупо себя обманывать, но единственный подарок, который я хочу получить — это Ричард.

— Эр-дарк, — шепчу по привычке, глядя на экран запуска системы. Каждый день провожу эту церемонию, как будто она чем-то поможет.

Пора смириться, Вера. Он не придет.

* * *

— Вера Васильевна! — Люба подбегает к моему столу после обеда. Выражение лица, как у Нади, а это уже повод для беспокойства.

— Что случилось? С клиентом проблема? — предвкушаю, как поставлю на место эту стерву, но мне не везет.

— Можно и так сказать. Там клиент, но он отказывается говорить с менеджером. Хочет непременно видеть руководителя подразделения. Якобы нам он не доверяет.

— И в чем проблема? Пригласи сюда своего сложного клиента. Думаешь, я его испугаюсь?

— Ну, Вера Васильевна, он странный. Очень. Одет так необычно, но красивый.

Сердце пропускает удар, но я тут же загоняю его в клетку. Хватит ждать. Мало ли экстравагантных бизнесменов в нашем мире. Столько времени ждать архимага — слишком даже для меня.

— Я поняла, сейчас приглашу.

Выбегает и не запирает дверь, оставив её приоткрытой. Наденька удивленно смотрит ей вслед, но ловит мой взгляд и снова возвращается к документам.

Тишина, я прислушиваюсь к каждому шороху и шагам из коридора. Сердце снова взвивается, когда слышу нереальное — стук трости об пол. Ботинки, ботинки, трость. Руна под левой грудью холодеет или я схожу с ума? Сжимаю дрожащими пальцами ежедневник, когда дверь распахивается и входит он.

Я не могу ошибаться и впиваюсь взглядом в каждую любимую черту: растрепанные волосы, темные уставшие глаза, тонкие губы и небритость на подбородке. Превосходная осанка и сюртук. Господи, это придурок приперся в наш мир в таком виде? Спасибо, что без цилиндра. Зато трость с набалдашником в виде головы дракона на месте.

Не сразу замечаю, что за спиной моего архимага маячит Люба.

— Надя, выйди и закрой за собой дверь, — голос чуть дрогнул.

Окатившее меня волной счастье сменилось волной гнева по имени «Где ты шлялся, сволочь?». Если я сейчас же его не выплесну, то меня разорвет. Нет, не доживу, пока эта копуша соберется.

Хватаю со стола хрустальную вазу с букетом и изо всех сил швыряю в архимага. Разумеется, промахиваюсь. Она с громким звоном разбивается о стену.

— Слава свету, ты меня помнишь, — вижу на лице архимага облегчение. Несколько шагов ко мне, но я не даю ему приблизиться, запуская в него степлером.

Хочу кричать, обвинять его в безразличии, но не могу — слезы застилают глаза. Я рыдаю и швыряю в него все, что попадается под руку: тарелку с куском торта, компьютерную мышь, клавиатуру и какой-то договор на баснословную сумму. Убью. Разорву на кусочки эту счастливо улыбающуюся морду!

Мне все равно, что Люба и Надя смотрят на меня, как на умалишенную истеричку. Я продолжаю швырять, на этот раз органайзер, моя рабочая кружка с кипятком и ежедневник.

Ричард ловко уворачивается от очередной атаки и оказывается рядом. Я снова в любимых руках, рыдаю в голос и не могу перестать. Размазываю косметику по его сюртуку и вдыхаю любимый запах.

— Где ты был, — всхлипываю, — чертов архимаг! Я ведь думала, что ты…

— Все хорошо. Теперь все будет хорошо, Вера. Я нашел тебя, — подцепляет холодными пальцами подбородок и заставляет поднять вверх лицо. Целует так долго и сладко, что ярость испаряется, но я все равно кусаю его за губу и злюсь.

— Почему так долго? Почему? — хочу оттолкнуть, но вместо этого вцепляюсь в полы его сюртука изо всех сил. Ни на шаг больше не отойдешь от меня, никогда.

— Я не мог запустить портал. Источник из Кровавого дола объединился с источником фэмов. Вспышка света отобрала у меня всю магию и память, как только все вспомнил и восстановил силы, сразу перенесся сюда. Сразу, как только смог, Вера. Эти несколько лет…

— Лет? — то ли всхлипываю, то ли икаю.

— У нас время идет иначе, забыла? — улыбается и прикасается губами ко лбу. — Для тебя несколько месяцев, для меня несколько лет, как настоящая вечность.

— Нам надо… дверь закрыть, — кошусь заплаканными глазами в сторону входа в отдел. Там уже целая толпа зрителей: мои девочки, удивленный Маховецкий, парочка бухгалтеров. Всё, как в плохом кино.

— Забудь.

Снова целует так, что я и правда забываю обо всем на свете, кроме одного: он жив и пришел за мной.

* * *

Один год спустя по исчислению мира Ар-дан

— Твоя дочь неугомонна, — улыбаюсь, входя в супружескую спальню. Ту самую, где до сих пор частенько плодоносит столик из яблони и цветет кровать.

— Даже не знаю, в кого она такая.

Меня утягивают на супружеское ложе, не дав раздеться. Сопротивляться нет сил, материнство выматывает меня хуже, чем самая тяжелая работа в другом мире. Декс говорит, что у Света всегда хороший контакт с детьми, они становятся спокойными и послушными. Не хочу знать, как выживают остальные люди, если моя успокоенная — электровеник.

— У меня для тебя плохие новости, жена, — смеется Ричард и накрывает нас обоих одеялом.