Плутовка - Джулия Куин

На этот раз Алекс закашлялся так сильно, что Данфорду пришлось постучать его по спине. Хотя, возможно, это был только удобный повод.

— И кому же принадлежат эти свидетельские показания? — заинтересовался Данфорд.

— Тебе, — Генри нагнулась вперед, и ее глаза засияли дьявольским светом, — будто сам не знаешь.

На этот раз семейная пара закашляла дуэтом.

Данфорд откинулся на спинку стула, а на его губах появилась улыбка восхищения.

— Ну что, Генри, — произнес он шутливо, — быстро мы вогнали этих двоих в краску?

Генри согласно кивнула.

— Правда, это было несложно?

— Совсем несложно. Даже стараться не пришлось.

— Эмма, дорогая, — произнес Алекс, отдышавшись, — мне кажется, только что была затронута наша честь.

— Ни и ну. Давно я так не смеялась. — Эмма встала из-за стола и жестом пригласила Генри следовать за ней в гостиную. — Пойдем, Генри, оставим джентльменов наедине с их ужасными сигарами и портвейном.

— Вот теперь ты наконец и узнаешь, плутовка, — поднимаясь из-за стола, сказал Данфорд, — о чем говорят женщины, когда они уходят в гостиную после ужина.

— Он сказал «плутовка»? — спросила Эмма, когда они вышли из комнаты.

— М-м-да, иногда он так меня называет.

Эмма потерла ладони.

— В таком случае твои дела даже лучше, чем я предполагала.

— Генри! Погоди минутку!

Генри оглянулась и увидела, как Данфорд быстро идет к ней.

— Я хочу сказать тебе кое-что.

— Слушаю тебя.

Он отвел ее в сторону и начал очень тихо говорить, так тихо, что Эмме, которая тут же навострила свои ушки, так и не удалось ничего расслышать.

— Мне очень нужно повидаться с тобой сегодня ночью.

Его голос показался ей таким взволнованным, что Генри даже испугалась.

— Правда?

Он кивнул:

— Мне необходимо поговорить с тобой наедине.

— Но я не совсем уверена…

— А я никогда не был более уверен. Я постучусь к тебе в полночь.

— Но Алекс и Эмма…

— Всегда ложатся в одиннадцать. — Он загадочно улыбнулся. — Им всегда не терпится остаться наедине.

— Хорошо, но…

— Решено. До встречи. — Он быстро поцеловал ее в лоб. — Только никому ни слова.

Генри стояла и смотрела, как он возвращается в столовую. Эмма подлетела к ней со скоростью, несколько неожиданной для женщины на последнем месяце беременности.

— Ну, что он тебе сказал?

— Да так, ничего особенного, — промямлила Генри, зная, что совсем не умеет врать, но все же решила сделать попытку.

Эмма фыркнула, не поверив ей.

— Честно, ничего особенного. Он только напомнил мне, как я должна вести себя.

— Вести себя? — недоверчиво произнесла Эмма.

— Не устраивать сцен, и все в таком роде.

— Какая чушь! Ничего подобного в жизни не слышала, — возразила Эмма. — Даже Данфорд должен понимать, что устроить сцену со мной, единственным твоим собеседником, достаточно проблематично.

Генри попыталась улыбнуться.

— Очевидно, — продолжала Эмма, — я так ничего и не добьюсь от тебя. Поэтому не буду тратить впустую свои драгоценные силы.

— Спасибо, — пробормотала Генри. Она шла за Эммой в гостиную, изо всех сил сжимая руки в кулачки, стараясь не выдать охватившего ее волнения. Сегодня ночью он признается ей в любви. Она чувствовала это.

Без трех минут двенадцать.

Взглянув на настольные часы, Генри судорожно расправила оборки на платье. Надо было сойти с ума, соглашаясь на свидание! Надо было быть по уши влюбленной, чтобы согласиться на это, прекрасно понимая, что ее поведение выходит далеко за рамки приличия. Она усмехнулась в душе, вспомнив, до какой степени невежественной в области этикета была она в Стэннедж-Парке. Жила себе и горя не знала. Две недели в Лондоне многому ее научили. Теперь она знала, что молоденькой девушке ни при каких обстоятельствах нельзя принимать у себя в спальне мужчину, тем более ночью, когда весь дом уже спит. Но ей почему-то так и не удалось собраться с духом и, памятуя о своей девичьей добродетели, отказать ему.

Осталось две минуты.

Она присела на кровать, но когда поняла, на чем сидит, подскочила словно ошпаренная. «Успокойся, Генри». Она прижала руки к груди, затем опустила их и снова прижала. Прохаживаясь по комнате, она мельком увидела в зеркале свое нахмуренное лицо и снова опустила руки. Встречать его, лежа на кровати, не входило в ее планы, но, однако, можно быть и поприветливее.

Одиннадцать пятьдесят девять.

В дверь негромко постучали. Генри пробежала по комнате и открыла дверь.

— Ты рано, — взволнованно прошептала она.

— В самом деле? — Данфорд полез в карман за часами.

— Скорее входи, — зашипела она на него, втаскивая Данфорда в комнату. — Иначе тебя увидят.

Данфорд опустил часы в карман. Широкая улыбка не сходила с его лица.

— И перестань улыбаться! — добавила она серьезно.

— Почему?

— Потому что это… это странно действует на меня!

Данфорд поднял глаза к потолку, с трудом сдерживая смех. Она ошибалась, если думала, что после этих слов он перестанет улыбаться.

— О чем тебе надо было поговорить со мной? — прошептала она.

Он сделал два шага и подошел совсем близко к ней.

— Одну минутку, — прошептал он. — Сначала мне нужно…

Его губы сказали все сами, слившись с ее в страстном поцелуе. Сначала он не собирался сразу же целовать ее, но Генри была так прелестна в своем пеньюаре с ниспадавшими на него распущенными волосами. С ее губ слетел негромкий стон, и, покачнувшись, она оказалась в его объятиях.

Нехотя он оторвал от нее свои губы.

— Если мы не остановимся, мы ничего не… — Он замолчал, увидев ее затуманенный взгляд. Даже при свечах губы Генри были необычайно яркие, и, кроме того, они были слегка раскрыты. — Хотя, может, еще один разок…

Данфорд снова крепко обнял ее, прильнув к ее губам в страстном поцелуе. Она отвечала на его поцелуй с не меньшей страстью, обвив его шею руками. Но ему все же, удалось сохранить немного здравого смысла.

— Что ж, достаточно, — пробормотал он самому себе. Вздохнув с сожалением, он разомкнул свои объятия и посмотрел на нее. И напрасно. Еще одна сладкая волна нахлынула на него.

— Почему бы тебе не присесть туда? — произнес он осипшим голосом и махнул рукой в неопределенном направлении.