Все только начинается - Василий Кононюк

— Ваше третье условие практически невыполнимо…

— Ну что ж, на нет и суда нет. — Александр решительно поднялся, показывая, что разговор закончен.

— Не торопитесь. Скажите, зачем вам эта встреча?

— Понимаете, Иван Петрович… хочется мне что-то полезное для страны сделать. Я знаю, многие, услышав такую фразу, искренне порекомендуют мне обратиться к психиатру, но я надеюсь, вы поймете. Хочу рассказать премьеру о некоторых своих талантах, возможно, им найдется применение.

— Неужели вы серьезно думаете, что кто-то по достоинству это оценит? Вы представляете, чем вам это может грозить? Вы неглупый человек и не производите впечатления идеалиста.

— Плевать мне на чужие оценки. Я это делаю для себя. Долги нужно отдавать… надеюсь, вы получили ответы на свои вопросы. Если вам понятны мои условия, то посоветуйтесь со своим другом и дайте мне ответ по почте. Заранее. Рад был нашей случайной встрече.

— С вами очень трудно иметь дело… заберите свой мобильный.

— Вы мне тоже симпатичны. Мобилки вместо чаевых оставляю.

Купив по дороге новую мобилку, Саша расстроился. Его экономной натуре такое разбрасывание ресурсами было как серпом по пальцам. Посчитав, сколько мобильных аппаратов он бы сэкономил, грохнув Марата прямо на балконе, он расстроился еще больше. И даже то, что он принципиально покупал мобилки ценой дешевле тысячи рублей, не могло исправить его мрачного настроения.

Сев в такси, он без трех минут двенадцать отправил сообщение Марату: «Жду звонка». Затем перезвонил отцу Светланы. Узнал, что незнакомые люди еще в среду начали интересоваться, где пропадают его дочери, а все друзья и знакомые вдруг вспомнили про Светлану, ходят косяками и расспрашивают, где она, что с ней и с какими родственниками поддерживала отношения. Поблагодарив, он ровно в двенадцать прекратил разговор и стал ждать.

Телефон зазвонил практически сразу.

— Здравствуйте. Не знаю, как к вам обращаться…

— Тебе Марат не сказал? Саня меня зовут. Саня Лысый из-под Хабаровска. Впрочем, для того чтобы сказать, какой вариант из моего письма ты решил выбрать, первый или второй, имени знать не надо.

— Ты нас очень обидел, Саня из-под Хабаровска.

— Значит, второй. Тогда до встречи, уважаемый, до скорой встречи.

— Постой, не торопись. Ты меня неправильно понял…

— Ты конкретно сказать можешь, первый вариант или второй?

— Первый. Мы не хотим войны, но…

— Никаких «но». Еще раз спрашиваю: первый или второй?

— Первый, — скрипнув зубами, произнес собеседник.

— Хорошо. Я забываю про вашу компанию. Очень надеюсь, что вы не будете о себе напоминать разными глупыми расспросами. Дай трубку Марату.

— Слушаю.

— Из этого телефона был сделан один звонок. Отцу Светланы три минуты назад. Это чтоб ты лишних денег телефонистам не платил. Спрашивай все, что тебя интересует. Но если после этого разговора я замечу твой интерес к моей персоне… могут случиться очень неприятные вещи.

— Зачем ты туда приезжал?

— Грохнуть тебя хотел. Гамлет мне о вас много рассказал. Без тебя и без того, кто сейчас рядом с тобой, ваша команда рассыпалась бы как карточный домик.

— И что же тебе помешало?

— Начальство. Велело тебя пока не трогать. Все мы люди подневольные, Марат. Время вопросов вышло.

— Да никто тебя не отслеживает. Ты ведь из машины звонишь?

— Прощай, Марат. Дай бог нам не свидеться больше.

Марат задумчиво отдал трубку своему шефу.

— И что же ему помешало?

— Говорит, начальство… помнит меня еще кто-то в родной Конторе…

Ярко светило июньское солнце, они возвращались из Москвы, а Саша рассказывал свою невыдуманную историю, отвлекая внимание жены от необычного автомобиля.

— В ту субботу, перед отъездом, помнишь, когда мы домой вернулись, гроза прошла. Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе… мысль у меня тогда мелькнула: что-то напоминает мне эта ситуация. Знаешь, до сих пор иногда думаю… порой целых две минуты… и никак не могу понять. Не бей шофера, это я так с мыслями собираюсь… Я, конечно, пошел закрывать окно и увидел ее… она была не больше грецкого ореха, ярко светящаяся голубым и зеленоватым светом. Летела прямо на меня, а я не мог сойти с места, не мог пошевелить рукой, только смотрел, как она приближается, такая чужая, холодная и прекрасная. Успел подумать, что никто не может воспроизвести ее в лабораторных условиях, а некоторые ученые считают, что существует два вида шаровых молний. Один из них — это живые существа, а те, что громко взрываются, — это их оружие. Последнее, что я почувствовал, прикосновение точно посредине лба, холодное и жалящее… дай сигарету…

Надя практически не курила, раз в месяц в компании после нескольких рюмок коньяка разрешала себе выкурить сигарету. При этом постоянно таскала в сумочке пачку. Александр всегда поражался этому умению контролировать себя. Сам он бросил курить больше двадцати лет назад, но до сих пор ему иногда снились сны, в которых он дымит сигаретой… вот и сейчас он так глубоко вошел в образ, что не смог из него выйти.

— Нет, лучше не давай… очнулся я на полу, не знаю, сколько я пролежал… кружилась голова, а тело было легким, невесомым, казалось, я сейчас взлечу и буду летать по комнате. Голова была кристально чистой, ни одной мысли… тишина и покой овладели мною, мне не хотелось вставать. Я погрузился в этот покой, в это молчание и плавал в нем, как в море. Затем внезапно меня наполнила радость, она затопила потоком, наполнив звенящей энергией каждую клетку моего тела. Вскочив на ноги, я подбежал к столу и начал петь «Интернационал»…

— Это я помню. Но вместо того чтобы рассказать мне всю правду, ты сразу придумал какую-то небылицу. Потому что ты врун, Саня. Всю жизнь ты меня обманываешь и правду не говоришь.

— Ты, жена, не путай. Я не врун, я фантазер. Фантазер — ты меня называла… Щас домой приедем, залезешь в Сеть, в словари, и почитаешь, в чем разница.

Ты умна, ты прекрасна, как фея,

ну а я… я люблю все сильнее![7]

— Ты не подлизывайся! Рассказывай, почему из дома убежал? Почему меня бросил? Одну. Больную…

Наде стало себя жалко, и она заплакала. Не обращая внимания, Саша продолжил рассказ, зная, что любопытство — лучшее средство от слез.

— На следующее утро я понял, что начал видеть ранее скрытое от моих глаз. Я увидел светящиеся оболочки, окружающие тела всех живых существ, темное свечение всей остальной материи… я тоже светился, но как-то по-другому… из моих ладоней выходили лучи, они были жалящими, как шаровая молния. Когда я увидел твою болезнь, это страшное черное пятно, я интуитивно понял, что нужно сделать. Лучи из моих ладоней впивались в это пятно, и оно светлело. Когда оно стало совсем светлым, мне вдруг пришла мысль, что в больших количествах это мое новое излучение может стать для тебя опасным. Что оно, как радиация, в малых дозах — лечит, в больших — убивает. Было такое ощущение — эта мысль не моя, ее мне кто-то послал… вместе с тем я четко знал, что делать дальше. Смешав капли, я держал их в руках, пока они не начали светиться. Не спрашивай меня, откуда я знал дозу и как их принимать… я это просто знал. Точно так же я знал, мне нельзя долго находиться рядом с одним человеком. Те лучи, которые исходили из меня, которыми я еще не умел управлять, могут быть смертельно опасными. И еще одна мысль запертой птицей в клетке металась в моей голове — мне нужен учитель.