Убийство по-китайски: Лабиринт - Роберт ван Гулик

Я молю Божественное Небо, чтобы к тому времени, когда вы прочтете эти строки, руки Да Кея еще не были обагрены кровью. Если же, однако, он совершил преступление, я умоляю вас передать это прошение в руки высших властей.

Да благословит вас Небо, о мои мудрые собратья, и да пощадит мой род!

Подписал и приложил печать: Да Шоу-цзянь».

— Это подтверждает наши догадки до самых мелочей! — воскликнул десятник Хун.

Судья Ди рассеянно кивнул головой. Он рассматривал документ, написанный на узорчатой бумаге для прошений, который был приложен к завещанию.

Затем он зачитал прошение вслух: «Да Шоу-цзянь, который никогда не просил ни за себя, ни для себя, теперь из могилы смиренно просит оказать возможное в рамках закона снисхождение его старшему сыну, Да Кею, который стал преступником из-за мягкого воспитания, полученного им от престарелого отца, прощавшего ему все его проступки».

Молчание воцарилось в тускло освещенном павильоне. Его нарушали только перекрикивание приставов, доносившееся снаружи.

Судья медленно свернул свиток и с глубоким волнением в голосе произнес:

— Его превосходительство Да был воистину благородным мужем!

Дао Гань царапал ногтем поверхность стола. Внезапно он воскликнул:

— Здесь есть какой-то рисунок!

Вытащив нож, он принялся отчищать грязь с поверхности. Десятник Хун и Ма Жун последовали его примеру. Постепенно их глазам предстал какой-то чертеж.

Судья Ди наклонился, чтобы рассмотреть его получше.

— Это, — сказал он, — план лабиринта. Посмотрите, дорожка образует четыре стилизованных иероглифа в древнем написании, которые читаются «Терема пустых мечтаний». Та же самая надпись, что и на свитке с картиной! Это отражает размышления, в которые был погружен наместник после того, как вышел в отставку. Пустые мечтания!

— Тайный лаз тоже здесь показан! — воскликнул Дао Гань. — Сосны обозначены точками!

Судья Ди снова принялся всматриваться в план, проводя по нему указательным пальцем.

— Воистину хитроумный лабиринт! — воскликнул он. — Посмотрите, если войти в лабиринт и поворачивать все время направо, то вы пройдете его весь до конца и снова окажетесь у входа. То же самое произойдет, если все время поворачивать налево. Но если вам не известен тайный проход, то ни в том, ни в другом случае вы так и не найдете павильона!

План лабиринта

— Нам следует попросить у госпожи Да разрешения расчистить лабиринт, ваша честь, — заметил десятник. — И тогда он станет такой же местной достопримечательностью, как пагода на лотосовом пруду!

Тут в павильон вошел староста приставов Фан.

— Если здесь кто-то и был, ваша честь, — отрапортовал он, — то он ушел до того, как пришли мы. Мы осмотрели все кусты, но ничего не нашли.

— Пусть твои люди обыщут также стволы и кроны деревьев. Любопытный пришелец может спрятаться и там!

Как только староста ушел, судья с интересом посмотрел на Дао Ганя. Тот, сидя на широкой скамье, внимательно вглядывался в покрывавший ее слой грязи.

Покачав головой, сыщик молвил:

— Если бы это не было невозможным, то я сказал бы, ваша честь, что это пятно донельзя походит на кровь!

Судья Ди почувствовал, как холодный ужас подступил к его сердцу.

Он быстрым шагом приблизился к скамье и потер ладонью темное пятно, о котором говорил Дао Гань. Затем он подошел к окну и изучил ладонь при свете. На пальцах были темно-красные пятна.

Повернувшись к Дао Ганю, судья приказал:

— Посмотреть под мраморной скамьей!

Дао Гань ткнул копьем в темноту под сиденьем. Наружу выпрыгнула огромная жаба. Дао Гань встал на колени и заглянул под скамью.

— Ничего здесь нет, одна паутина да мусор! — сообщил он.

Затем Дао Гань заглянул за спинку скамьи и повернулся к спутникам.

— Там лежит тело, — промолвил он внезапно охрипшим голосом.

Ма Жун метнулся к скамье. Совместными усилиями сыщики оттащили каменное сиденье в сторону и извлекли из-за него изувеченный труп девушки. Полностью обнаженное тело было покрыто засохшей кровью и грязью. Шея вместо головы заканчивалась обрубком.

Сыщики положили свою ужасную находку на скамью. Ма Жун развязал шейный платок и прикрыл им чресла девушки. В глазах его застыл ужас.

Судья Ди склонился над останками того, что некогда, судя по всему, было стройной молодой девушкой. Он обратил внимание на ужасную колотую рану под ее левой грудью и на уродливый рубец на руке. Судья перевернул тело. Плечи и бедра сплошь покрывали ссадины.

Когда Ди распрямился, глаза его сверкали гневным огнем. Он сказал сдавленным голосом:

— Девушка была убита только вчера. Тело уже окоченело, но следы тления отсутствуют.

— Но как она попала сюда? — испуганно спросил Ма Жун. — Судя по всему, через лабиринт ее тащили уже раздетой! Посмотрите, бедра ее все исцарапаны колючками, а ноги покрыты тиной. Это именно она поскользнулась на одном из камней, ухватилась за ветвь и сломала ее.

— Но это все же не объясняет, кто завел ее сюда! — сухо обронил судья. — Позовите старосту Фана!

Когда Фан вошел, судья приказал:

— Оберните это тело вашим халатом, Фан, и прикажите приставам соорудить носилки из веток.

Староста снял верхний халат и склонился над скамьей.

Внезапно он испустил хриплый крик и, выпучив глаза, уставился на мертвое тело.

— Это Белая Орхидея, — простонал он.

У всех присутствовавших из груди вырвался крик.

Судья Ди поднял руку.

— Вы уверены в этом, Фан? — спокойно спросил он.

— Когда ей было только семь лет, — молвил, рыдая, староста приставов, — она упала на котелок с кипящей водой и обварила левую руку. Как я могу не узнать этот шрам?

И с этими словами он показал на белый рубец, слегка портивший красоту нежной кожи девушки. Затем Фан упал на тело и зарыдал так, что у всех присутствовавших чуть не разорвалось сердце.

Судья Ди сложил руки под рукавами халата. Он нахмурил брови и погрузился на некоторое время в глубокую задумчивость.

Внезапно он спросил десятника Хуна:

— Десятник, знаешь ли ты, где проживает госпожа Ли?

Хун молча показал пальцем на распростертую фигуру Фана.

Судья Ди положил руку на плечо старосты.

— Где находится дом госпожи Ли? — спросил он сурово.

Не поднимая глаз, Фан отвечал: