Мой учитель Лис - Андрей Белянин

Я захлопнул рот. Этот рыжий зверь только что разрушил такую великолепную, стройную и, главное, очень-очень рабочую гипотезу.

Меж тем Лис резко вскинул правую лапу, останавливая проезжающий кеб, и вопреки своему скептицизму вдруг назвал адрес:

– К Биг-Бену, милейший.

– Слушаюсь, сэр, – вежливо приподнял котелок над гривой седых волос пегий могучий кебмен. – За полгинеи довезу вас быстрее, чем моя жена почешет у себя задним копытом за ухом! Если мне будет позволительно так высказаться, сэр.

– Полгинеи, – подтвердил Лис. – И спойте что-нибудь для моего юного друга.

– Я не пою, джентльмены. Разве что в церкви по воскресеньям, – сокрушённо покачал головой пегий конь, а я в очередной раз восславил небеса и Англию за непоющих кебменов.

Впрочем, как оказалось, радовался я рано. Во-первых, старательный кебмен двигался со скоростью беременной улитки, всех пропускал и всем уступал дорогу. Во-вторых, кебмен не пел, тут всё честно, но он болтал не затыкаясь, видимо считая, что всенепременно должен развлечь нас светской беседой. Причём светской, как вы догадались, исключительно в его понимании.

– А ведь как подскочили цены на овёс, вы не поверите, джентльмены. Буквально пять-шесть лет назад я мог перекусить на ходу за каких-то три пенса. А сейчас барыги дерут уже три с половиной! Куда смотрит правительство, я вас спрашиваю? К себе в карман, джентльмены! Уж поверьте, если бы я был в палате лордов, я бы заботился о нас, простых работягах. Я бы не крал овёс, продавая его втридорога. За пять лет цены выросли на полпенса! Куда это годится, а? Ладно, мы потеряли американские колонии, ладно, какие-то там индусы с афганцами позволяют себе неприличные жесты в нашу сторону, но овёс! Овёс-то?! Так ведь и до социального бунта недалеко. Боже, храни королеву…

Когда мы наконец доехали до Трафальгарской площади, я: 1) проклял всё на свете, 2) знал имена всех продажных членов правительства, 3) был готов голосовать за передачу полномочий профсоюзу кебменов, 4) молился Всевышнему, чтобы он покарал пегого идиота молнией, 5) пытался вырвать у месье Ренара его трость, чтобы электрическим разрядом лично покарать этого болтливого негодяя!

Мой учитель безмолвствовал, как бронзовая статуя адмиралу Нельсону, и его буддийскому спокойствию, пожалуй, мог бы позавидовать весь Китай с Тибетом в придачу.

Трафальгарская площадь была полна людей. Ну, наверное, было бы правильнее сказать граждан, горожан, приезжих и местных. Правильнее хотя бы потому, что примерно каждый десятый здесь принадлежал к «близким к природе». Взад-вперёд носились полосатые еноты, размахивая пачками газет, но при этом не упуская случая стырить хоть что-нибудь из неприбитого, непривинченного, непривязанного или неприклеенного.

Я отметил ещё двух нянек-овец, выгуливающих чужих детишек, ряд кебов с разномастными извозчиками из конского профсоюза и троицу туристов из России – медведей. Естественно, в расшитых петухами рубахах и с традиционными балалайками.

За порядком следили полисмены в чёрной форме, стройные, подтянутые, с каменными подбородками и неподкупным взглядом. Клянусь, да их форменные ботинки были так начищены, что в них можно было глядеться, а тугие узлы шнурков словно бы предупреждали любого потенциального нарушителя о неотвратимой суровости законов Британии.

– Мы поднимемся на башню, сэр?

– Зачем? – спокойно ответил мистер Лис, неторопливо оглядываясь по сторонам. – По-моему, невооружённым глазом видно, что никакого преступления тут не готовится.

– Да бросьте, – неожиданно прорвало меня. – Вы же ничего не знаете! Даже не подошли к Биг-Бену, не попытались проникнуть внутрь, не осмотрели лестницу и часовой механизм, не провели никакого осмотра, а ведь площадь полна народу, и если какому-нибудь преступному уму захотелось бы выстрелить сверху в монаршую особу, то…

– Ты читал об этом, – холодно ответил мой учитель, честно дождавшись, пока я выдохнусь. – Я ничего не имею против бульварной литературы, но опасаюсь, что неокрепшие головы могут счесть её некой инструкцией, руководством к действию. Как ты сейчас.

– Но, сэр, это же очевидно…

– Кому? – не хуже меня вспыхнул он. – Благодаря дурачащим детективам тебе ясно, что на старинной башне в центре города можно установить автоматическое оружие, стреляющее по часам с точностью до минуты, так? И что же, кроме тебя, этого никто не читал? Ни один, как ты выражаешься, «преступный ум» во всём Лондоне не додумался купить ту же дешёвую книжку? И этим самым «преступным умам» почему-то не взбрело в голову воплотить в жизнь этот гениальный, придуманный литератором план. Почему же?

– Я не…

– Отвечай, мальчишка! Почему?!

– Потому… потому что это известно всем? – рискнул я, и Лис мгновенно сменил тон:

– Браво. Ты пошёл путём логики, использовав «бритву Оккама». Если ты не в курсе, то это значит отсечь все лишние детали, дабы увидеть главное. Однако кроме этого стоит учитывать и другие моменты. Здесь слишком много людей, туда-сюда снуют толпы народа, а смысл преступления не в убийстве невинных, а скорее в сокрытии тела нужного человека.

– Но в книге…

– Майкл, в твоей книге устраивали покушение на королеву Великобритании. Не спорю, что это само по себе возможно. Официально в ближайшие три месяца нет никаких общегосударственных праздников на Трафальгарской площади, в которых непременно должна была бы принимать участие её величество. Следовательно, цель не она.

– Я не понимаю, – честно признался я, разводя руками. – Такая хорошая и целостная версия. Может, всё-таки вы с кем-нибудь поговорите и выясните, что тут на чём завязано?

– Что ж, быть может, ты и прав.

Лис поправил щегольской цилиндр на голове и отважно прошёл прямиком к семье русских медведей. Лично меня ещё за десять шагов уложил бы на тротуар один запах их перегара вкупе с отрыжкой чеснока у самого младшего, но частный консультант Скотленд-Ярда, видимо, не был подвержен таким мелочным слабостям. По крайней мере, не здесь и не сейчас.

– О, дружище! Сколько лет, сколько зим?!

– Маманя, ко мне лиса… лис клеится, – начал было медвежонок, но отец отвесил ему воспитательный подзатыльник балалайкой.

– Подходит к тебе старшой, так и скажи: «Здравствуй, дядя!» А ты чего хотел, лисий сын?

– Да я живу здесь, – широко распахнул лапы мой учитель. – Рад хоть кого из своих повидать! Сам-то ужо сколько лет не был на родной Брянщине, Смоленщине, Псковщине!

– Ох, да вы шутите, поди, – засмущалась медведица, кокетливо покачивая подолом мешковатого платья в стиле sarafan. – Такой весь из себя… быть не может!

– Эх, развернись, душа, нараспашку! – Лис вырвал балалайку у могучего медведя. – Балалаить не могу, пальцы сами гнутся, от любви к родной Расее мне б не задохнуться-а!

И совершенно профессионально исполнил что-то очень зажигательное и, несомненно, русское, но на своеобразный, какой-то даже валлийский манер.