Герцогиня-самозванка - Рут Райан Ланган

Лана потянулась к ножу, который прятала в поясе, а Джесс стиснул ее запястье с такой силой, что она была вынуждена отпустить рукоятку. Ей показалось, что ее кости вот-вот треснут, словно тонкие прутики.

– Ты мерзкий, тупоголовый, чванливый сукин сын!

Несмотря на выступившие на глазах слезы, она продолжала стоять прямо перед ним, изливая привычный поток оскорблений, которые после стольких лет работы в «Синем гусе» приходили к ней с невероятной легкостью.

– Ты права. Я – все это и еще больше. Но у меня есть душа, Лана. Я не допущу, чтобы ты отдавала свое тело за этого мальчика. Тогда ты будешь ничем не лучше Верны Ли.

Оба тяжело дышали от ярости и были напряжены до предела.

– Ты не имеешь права диктовать мне, что делать. Ни сейчас, ни потом.

– Ты права, конечно же. – Джесс говорил отрывисто. – Ладно, побудь наедине с Уилтоном Ван Энделом. А когда он узнает правду – что у тебя нет денег и связей с британской королевской семьей, – что он, по-твоему, сделает? О, не сразу, конечно! Сначала он должен будет наказать тебя за то, что ты ему лгала. И когда он будет тебя избивать и заставлять делать такое, за что ты убила бы любого пьяницу из «Синего гуся», винить ты будешь только себя. А когда тебя публично унизят, то не жди, что маленький Колин поблагодарит тебя за принесенную тобой жертву. Но конечно, ты больше не увидишь этого паренька. Я уверен, что Эвелин Ван Эндел об этом позаботится.

Его слова произвели нужный эффект. Лана побледнела и отступила назад, вся ее воинственность тут же улетучилась.

– Извини, Лана. – Увидев ее в таком состоянии, Джесс почувствовал себя ничтожеством. Больше всего ему хотелось притянуть ее к себе и хоть как-то утешить, но сейчас был неподходящий момент, чтобы нежничать. – Я слишком к тебе привязался, чтобы допустить что-либо подобное. Если с тобой случится несчастье, я никогда себе этого не прощу. Хоть я и не хотел, чтобы такое произошло, ты стала… мне очень дорога. Пока нам обоим надо идти тем путем, который мы выбрали, и я уверен, что уже очень скоро ты получишь Колина. – Джесс отвернулся и рывком открыл дверь, спеша уйти. – А теперь я пожелаю тебе доброй ночи.

Шагая по коридору, Джесс боролся с отвращением к себе. При виде боли, отразившейся в ее взгляде, у него чуть не остановилось сердце. Почему он просто не дал ей оплеуху? Это было бы милосерднее, чем то, что он только что сделал. Но ему отчаянно необходимо было, чтобы она посмотрела на ситуацию трезво, пока не поздно.

Он стремительно вошел к себе и направился прямо к графину виски, стоявшему на столике. Схватив его и рюмку, он забрал их с собой в спальню. Сорвав с себя фрак и рубашку и злобно запустив туфлями в стену, он рухнул в кресло перед камином, налил рюмку до краев и выпил обжигающий горло напиток одним долгим глотком.

Дождь, стучавший по окнам, только усилил его уныние.

Он решил, что постарается как можно сильнее напиться – и сделает это как можно быстрее.

У Ланы подгибались ноги и дрожали колени. Она с трудом добралась до кровати и присела на ее край. Она была настолько потрясена, что даже не могла плакать. Развязав шнурки туфелек, она отставила их подальше.

Конечно же, Джесс прав. Нельзя было даже и думать о том, чтобы пытаться морочить голову Уилтону Ван Энделу. В глубине души она это понимала с самого начала. Однако ее настолько потрясло предложение Эвелин, что она разрешила себе помечтать о немыслимом – всего на несколько мгновений.

Ей так отчаянно хотелось увидеть Колина! Спасти его.

Тем не менее Джесс с особым наслаждением отверг ее идею. Она и не подозревала, что в ним скрывается такая жестокость. И после такого злобного нападения он еще смеет называть Уилтона чудовищем! Почему Колетт, Надя и остальные обожествляют Джесса? Видимо, этой стороны его характера они просто не видели!

Он словно обезумел, когда она рассказала ему о предложении Эвелин. Если уж на то пошло, то он изменился буквально на глазах: в мгновение ока из доброго и внимательного он превратился в насмешливого и полного презрения. А потом еще оправдал свое возмутительное хамство, заявив, что говорил все эти неприятные вещи для ее же блага.

Для ее блага! Ха! Этот человек – лгун, обманщик и, как выяснилось, еще и грубиян.

Лана попыталась вспомнить в точности, что он ей говорил. «Ты стала… мне очень дорога».

Она очень ему дорога?

Странно же он это демонстрирует!

Вспоминая сейчас его слова, Лана вспомнила еще кое-что. Он очень неохотно сделал это признание, словно, даже произнося эти слова, каким-то образом демонстрировал свою слабость.

Слабость? Скорее даже отвращение. Казалось, будто он испытывает отвращение к себе из-за того, что признается в подобном.

Начиная что-то понимать, Лана вскочила и начала расхаживать по спальне. Неужели он невольно продемонстрировал глубину своего чувства к ней? Или она по глупости придает происшедшему слишком большое значение просто потому, что ей самой так отчаянно хотелось бы, чтобы это было действительно так?

Ах, если бы она могла с кем-то говорить откровенно! Она не смела обратиться к Марии, Колетт или Наде. Они сочтут ее невежество просто смешным. Она так мало знает об отношениях между мужчинами и женщинами!

Лана прекратила метаться по комнате. Она была уверена в одном – гнев Джесса возрастал пропорционально ее решимости рассматривать Уилтона Ван Эндела в качестве возможного мужа.

Он был уверен в себе и почти весел, пока говорил о проблемах Ван Энделов. Он небрежно и снисходительно отозвался об Эвелин Ван Эндел. И только услышав, что Лана подумывает о том, чтобы подольститься к Уилтону, рассвирепел.

Он признался, что она ему дорога. Не является ли это признанием в любви?

Она должна это выяснить, обязательно должна. Всю жизнь ей приходилось быть благоразумной. Но на этот раз Лана решила поддаться порыву. Не дав себе времени передумать, она выбежала из своих комнат и устремилась по коридору.

Настойчивый стук заставил Джесса поднять голову и раздраженно крикнуть:

– Вы мне сегодня не нужны, Уизерс!

Стук повторился снова, но на этот раз он был громче. Джесс нахмурился, прошел через комнату и сердито распахнул дверь:

– Я же сказал…

Слова замерли у него на губах, когда за дверью он обнаружил раскрасневшуюся и запыхавшуюся Лану.

Не говоря ни слова, она проскользнула мимо него и, войдя, в комнату, прошла к камину.

Джесс привалился к двери, безуспешно стараясь выглядеть равнодушным.

– Тебе не хватило? Я забыл добавить еще пару оскорблений? Или ты явилась мстить? – Он сделал глоток виски, надеясь смочить внезапно пересохшее горло. – Тогда действуй, вонзи свой нож мне в сердце. Наверное, я этого заслуживаю.