Алая Завеса. Наследие Меркольта - Роман Александрович Покровский

временами произносил не то, что планировал заранее.

Возможно, дело в искренности?

Краем глаза из-за плеча Пенелопы Юлиан посмотрел на герра Лютнера. Он явно был не в восторге, но в его глазах Юлиан видел, что он понимает и принимает всё происходящее.

Аарон же еле держался. Этот факт радовал Юлиана и заставлял его душу ликовать. Не каждый день случается победа – пусть и такая локальная.

– Как прекрасно, – произнесла Флеерта Лютнер. – Это так… Эмоционально.

Пенелопа отпустила Юлиана, и он выдохнул.

Присев обратно, Юлиан сделал большой глоток вина, но это не позволило ему полностью расслабиться. Грозный и томный взгляд герра Лютнера преследовал его – несмотря на то, что Юлиан стеснялся поднять свою голову и посмотреть в его лицо, он знал, что отец семейства не сводит с него глаз.

Пенелопа поставила Юлиана в затруднительное положение.

Прошёл ещё час – или больше, потому что после того, что случилось, Юлиан потерял счёт времени. Он всё ещё ни с кем не разговаривал, хотя и ожидал, что вскоре должен состояться какой-то серьёзный разговор с герром Лютнером.

Юлиан боялся этого, поэтому не отказывался от вина, которое, пусть и на время, придавало ему смелости.

– Я думаю, нам пора в наш сад, – оповестила всех фрау Лютнер. – Настало время для танца.

Юлиан никак не ожидал, что застолье перетечёт ещё и в танцы. Он понимал, что ему придётся принимать в них участие, потому что он являлся возлюбленным самой именинницы, но совершенно не был к этому готов.

– Хорошая мысль, – поддержал жену герр Лютнер.

Ещё учась в школе, Юлиан записался на занятия по танцам, но посетил их ровно один раз, потому что понял, что это явно не его признания. Он оттоптал все ноги своей партнёрши, и едва не споткнулся, пытаясь выполнит пируэт – а был тогда абсолютно трезв, в отличие от сегодняшнего вечера.

Но выбора не оставалось – никто не позволил бы Юлиану сослаться на важные дела и сбежать.

Приподнявшись со стола и удостоверившись, что всё ещё стоит ровно на ногах, он проследовал вместе со всеми в сад.

Сад Лютнеров находился с задней стороны двора, поэтому его не было видно с лицевой. Несмотря на всё ещё холодное время года, этот сад цвёл и пах – под ногами была трава, все стены были украшены белыми розами, а в воздухе пахло маем.

Юлиан скучал по этому запаху – запаху беспечности и спокойствия.

Пенелопа положила свои руки на его плечи, и заиграла музык Иоганна Штрауса.

– Я не умею, – прошептал Юлиан.

– Тебе и не нужно, – ответила Пенелопа. – Я всё сделаю за тебя.

Юлиан сомневался, что из этого выйдет что-то стоящее, но доверился ей. Пенелопа и впрямь умела танцевать вальс – её движения были плавными и грациозными, а техника безупречной. Юлину, который неловко переставлял ноги в такт её движениям, оставалось лишь позавидовать и в очередной раз признать, что он её не заслуживает.

Он видел, как недовольный Аарон пригласил на танец одну из школьных подруг Пенелопы – худую девушку с торчащими плечами, а Йохан был приглашён другой подругой.

Это в очередной раз задело самолюбие Юлиана, потому что и Аарон, и Йохан неплохо танцевали. Не настолько, как Пенелопа, но и на их фоне Юлиан выглядел примерно как бегемот.

– Ты мне на ногу наступил, – пожаловалась Пенелопа.

– Прости.

– Почему ты всё время смотришь на него?

– На кого?

– Не притворяйся дураком – на Аарона, конечно.

Юлиан мгновенно отвёл глаза в сторону, сделав вид, что совсем не понимает, о чём идёт речь.

– Я случайно, – сказал он.

– Случайно? Думаешь, я верю в то, что такое происходит случайно? Вы снова выясняли с ним отношения?

– Что? После того случая я ещё ни разу с ним не разговаривал.

– Тогда к чему всё это? За столом вы с ним устроили состязание, кто лучше меня поздравит. Я ведь правильно поняла?

– Я не знаю, что он там задумал, но я поздравлял тебя от чистого сердца.

– Поговори мне ещё. Он сказал, что мы знакомы с детства, а ты сказал, что знакомы совсем недолго, но дело не в годах. Потом он сказал, что будет рядом со мной всю жизнь, а ты парировал тем, что не только всю жизнь, но и вечность?

Юлиан не осознавал тогда, что делает, но доводы Пенелопы было сложно оспорить.

– Это надумано, – сказал он. – Аарон неравнодушен к тебе – думаешь я не замечаю этого?

Пенелопа закрыла глаза.

– Что с того, Юлиан? Я встречаюсь с тобой, а не с ним…

– Ты проводишь с ним так много времени. Я не могу это принять.

– Я знала, что этот разговор настанет. Но почему именно сейчас, на мой день рождения? Мы же с ним просто друзья. Я не имею права общаться с кем-то помимо тебя? Тебе не кажется, что это пахнет эгоизмом? Я не твоя игрушка, а человек со своим мнением и со своими желаниями.

Юлиан ощущал её холод.

– Вы не просто друзья, – сказал он. – Я знаю, что ты встречалась с ним.

Пенелопа остановилась, несмотря на то, что вальс ещё не был закончен. Трудно было надеяться на то, что никто этого не заметит, но и заставить её двигаться дальше Юлиан не смог.

– Кто тебе сказал? – сухо произнесла она.

– Разве это имеет какое-то значение? Такие вещи невозможно скрыть – всегда найдётся какая-то ниточка, ведущая в прошлое.

– Если ты будешь много думать о прошлом, там навсегда и останешься, – сказала Пенелопа.

– Я лишь хочу быть уверенным, что с Аароном у вас действительно только дружба.

Юлиан бросил взгляд на танцующего Аарона. Его рука спускалась всё ниже и ниже по спине партнёрши, и уже начинала достигать точки невозврата.

– Мы должны доверять друг другу, – ответила Пенелопа.

– Я доверяю тебе, но не доверяю ему.

– Это предрассудки. Аарон неплохой парень. Возможно, он пытается таким показаться, но я-то вижу его насквозь.

Юлиан тоже считал, что видит Браво насквозь, потому был уверен в том, что всё, о чём он думает – как увести Пенелопу у него.

– А что, если и ты всё ещё что-то испытываешь к нему? – осторожно спросил Юлиан.

– Я так больше не могу, – сказала Пенелопа. – Тебе сложно проявить уважение ко мне хотя бы в этот день?

– Прости.

– Если хочешь обсудить это, то давай покинем это место. Я не хочу вызывать подозрений у отца.

Это было очень хорошей идеей, потому что Юлиан невероятно устал от общества людей. То, что для них был весельем,