Битва за Лукоморье. Книга I - Роман Папсуев

– Волколаками Охотники занимаются. – Казимирович время от времени обожал сообщать очевидные вещи. – Не богатырское это дело.

– Богатырское дело – землю русскую защищать и людей, на ней живущих, – напомнил Добрыня. – А волколаки… Ну да, обычно с ними китежане разбираются, ведь нечисть колдовская…

– Вот именно…

– …Да только ничего там сложного нет, – закончил Никитич.

– Откуда ты знаешь? Ужель сталкивался?

– Нет. Сам знаешь, я все больше со змеевичами… Но про волколаков знаю немало, в том числе из трудов Ведислава-писаря. Он для Владимира большой том про дивных чудищ написал. Читывал?

– Делать мне нечего, – фыркнул Василий, не любивший, когда его уличали в невежестве. – Ну и чего там понаписано?

– Волколаками колдуны становятся – то правда. И был бы здесь именно колдун, я бы не раздумывал – послал бы в Китеж, чтобы Охотника побыстрее прислали. С черными чародеями, особенно сильными, богатырям воевать и впрямь несподручно, волшбу волшбой бьют, а не булатом. Да только при обращении в волколака теряют колдуны чародейскую силу, по крайней мере на некоторый срок. В волчьей шкуре они творить волшбу не могут, разменивают ее на телесную мощь. А значит…

– А значит – это просто зверь, – закончил мысль Казимирович.

– Так. Большой, зубастый и клыкастый, но просто зверь, которого нам с тобой одолеть – по плечу. К тому же напомни, кто не дале как утром ныл про охоту? Вот тебе и охота, сама пришла.

Василий невольно улыбнулся. Грядущее приключение начинало ему нравиться. Добрыня же задумчиво почесал щеку, глядя на сгрудившихся поодаль рабатчан, что бросали в их сторону взгляды, полные беспокойства и надежды.

– Но сперва надо убедиться, что не с шаманом волколаков дело имеем, – напомнил скорее себе самому Добрыня. – Тогда и в самом деле придется в Китеж гонца гнать. Короче, следует нам во всем разобраться да к охоте подготовиться.

– Чего ждем? – ретиво вскочил Василий, звякнув кольчугой. – Пойдем! Вон смотри, как народ мнется, ответа нашего ждет!

Добрыня хмыкнул, качнул головой и неспешно поднялся.

– Экий ты неугомонный. Кликни-ка мне для начала Ваню, – велел он. – Надо решить, как с делом нашим главным поступим…

* * *

С делом решили просто: до обеда все отдыхают, потом продолжают путь в Алырское царство, а отряд поведет Иван Дубрович, он порядок знает. В деревне же остаются Добрыня с Василием – лучшие охотники во всем посольстве. Может, стоило еще и Молчана Данилыча при себе оставить, он и лекарь знатный, и в волшбе неплохо разбирается, да Добрыня решил, что при отряде он надобнее. Если в дороге посольство по случайности нарвется на волколака или еще каких лиходеев – богатыри отобьются, в этом Добрыня не сомневался, а потому был спокоен. По его прикидкам зверя они с Казимировичем выследят и убьют за пару дней, после чего останется лишь догнать соратников, пустив богатырских коней галопом по тракту – те скачке только рады будут.

Раздав указания, Добрыня наконец обрадовал местных, чьи лица сразу просветлели. На душе у воеводы тоже стало тепло, правда, ненадолго… Люди кланялись, плакали от счастья, некоторые даже пытались целовать руки богатырей, но те не давали. В конце концов пришлось прикрикнуть:

– Люди добрые, угомонитесь! Мы дело свое делаем, только и всего. Вот изведем волколака, тогда и благодарите, а пока – рано еще.

Доводы подействовали, и народ малость поутих.

– Посольству моему отрядите припасов, сколько сможете, – уже тише велел Добрыня краснолицему старосте. – Им путь неблизкий, да вы и сами знаете: хлеб в пути не тягость.

– Чем сможем – поможем, – вышел вперед боярин Олех, разве что не отпихнув Игната в сторону, и немедля пригласил остающихся богатырей к себе, добавив от предков положенное: – Мы, рабатчане, народ гостеприимный, уважим дорогих гостей.

Добрыня приглашение принял. Взял Бурушку под уздцы и, вместе с Василием и какими-то местными, отправился за Брониславичем. Двор с конюшней у Олеха оказался широким да богатым – хозяйство тут велось на совесть, сразу видно – важный дом. И банька своя у боярина имелась, и домик для слуг, и амбар, и гумен, и конюшня с пятью широкими стойлами. Конюх обомлел от вида богатырских скакунов, засуетился, щеточки достал да всё приговаривал, что и овес найдется, и воды вдоволь, круты бока помоем, густу гриву расчешем, только лестницу бы взять, чтоб дотягиваться, да помощников половчей сыскать, чтоб споро вышло…

Вместе с богатырями, хозяином и старостой в хоромы зашли еще двое, верно, уважаемых в деревне людей – здоровенный мужик, похожий на кузнеца, да пышнотелая бабка. В горнице Олех указал Добрыне и Василию на красный угол[26], приговаривая:

– Хорошие гости хозяину в почет. Присаживайтесь к столу, добры молодцы. Сейчас накроем, накормим, напоим…

Его бормотание слишком уж напоминало восторженные причитания конюха, и Василий невольно рассмеялся.

– Погодь с угощением, Олех Брониславич, – остановил боярина Добрыня. – Обычаи ведаю, да время не терпит. Сначала беседу поведем. Расспросить хочу про волколака, понять повадки его, да откуда он тут у вас взялся.

– Будь по-твоему, богатырь, только в ногах правды всё одно нет.

– Так!

Гости сняли пояса с оружием и опустились на жалобно заскрипевшие под богатырским весом дубовые лавки, застеленные нарядными вышитыми полавочниками. Сели и остальные. Олех пристроился возле Добрыни, положив жилистые руки на столешницу.

– Расскажем всё, как есть, – твердо сказал он. – Нам скрывать нечего.

– Добро. Когда всё началось?

Рабатчане переглянулись.

– Ну, – свел густые с проседью брови Брониславич, – у нас-то началось с гибели Трухановичей, неделю тому назад. Да только волколак еще раньше, где-то с месяц, может, чуть поменьше, мужиков из соседнего села задрал – Акима-мельника и троих его работников-поденщиков…

– А до того, – встрял староста Игнат, – колдун в наших краях объявился.

Добрыня и Василий переглянулись.

– Колдун? – напрягся воевода, вспоминая недавние свои слова. – Ну-ка, подробнее давайте.

Олех значительно кивнул старосте, дозволяя продолжать.

– Дак подробнее-то нечего сказывать, – растерялся Игнат. – Пришлый он, объявился в наших краях аж три года назад. Сидел себе в лесу, в глухомани, видать, колдовал потихоньку…

– Только у нас все ладно было, молоко и то не кисло, – встряла бабка, которую Олех шепотом представил Авдотьей.

– Все так, – подтвердил Игнат. – Мы к нему не лезли, он – к нам… Пока Митьку Рябого, Фому Сапогова да Егора Трухановича не похитил.