Патруль Времени - Пол Андерсон

— А как дела у остальных индейцев? — спросил Эверард. — Я о них почти ничего не знаю.

— Новая Империя майя переживает расцвет. Крепкий орешек, зато весьма многообещающий. Мне кажется, стоит монголам закрепиться в Мексике, как их уже не остановишь. В Перу сейчас культура выше, а порядка еще меньше по сравнению с тем, что увидел Писарро: в данный момент на власть там претендуют множество племен, а не только кечуа-аймара, то есть инки… А кроме того, земли! Представляешь, во что монголы превратят Великие равнины?

— Вряд ли они будут эмигрировать сюда целыми ордами, — возразил Эверард. Что-то в интонации Сандоваля его встревожило. — Слишком далеко: Сибирь, Аляска…

— Преодолевались и не такие препятствия. Я не думаю, что они устремятся сюда все разом. До начала массовой иммиграции пройдет несколько веков, как у европейцев. Могу представить, как в течение нескольких лет вереница кланов и племен расселяется по всему западу Северной Америки. Захватят и Мексику с Юкатаном — они скорее всего станут ханствами. По мере роста населения и прибытия новых иммигрантов скотоводческие племена будут двигаться на восток. Вспомни, меньше чем через сто лет династия Юань будет свергнута. Это послужит для монголов дополнительной причиной, чтобы убраться из Азии. А потом сюда придут и китайцы — за землей и за своей долей золота.

— Ты только пойми меня правильно, — мягко перебил его Эверард, — мне кажется, что кому-кому, а тебе не следует торопить завоевание Америки.

— Это было бы другое завоевание, — возразил Сандоваль. — Я не беспокоюсь об ацтеках: если ты их изучал, то согласишься, что Кортес сделал для Мексики доброе дело. Другим, ни в чем не повинным племенам, тоже придется несладко — но лишь на первых порах. Монголы не такие уж дьяволы во плоти, ведь так? Просто над нами тяготеет предубеждение западной цивилизации против них. Мы забываем, что в Европе тогда тоже с большим удовольствием пытали и убивали — и ничуть не меньше… В действительности монголы во многим напоминают древних римлян. Действуют они точно так же: истребляют население регионов, которые сопротивляются, и уважают права тех, кто подчиняется. Этим они дают компетентное правительство и защиту.

Тот же самый национальный характер: отсутствие воображения, неспособность к творчеству и в то же время смутное благоговение перед истинной цивилизацией, зависть к ней. Pax Mongolicanote 12 на данный момент объединяет огромную территорию, способствуя взаимовыгодным контактам между множеством различных народов; чепуховой Римской империи такое и не снилось. А индейцы… Не забывай, что монголы — скотоводы. Здесь не будет ничего похожего на то неразрешимое противоречие между охотником и земледельцем, которое и толкнуло белых на уничтожение индейцев. Расовых предрассудков у монголов тоже нет. Поэтому, немного повоевав, рядовой навахо, чероки, семинол, алгонкин, чиппева, дакота будет рад подчиниться, став союзником монголов. Почему бы и нет? Они получат лошадей и овец, научатся ткать и выплавлять металлы. Они будут превосходить этих захватчиков числом, да и оставаться на равных с монголами им будет куда проще, чем с белыми фермерами и машинным производством. А потом, я уже говорил об этом, сюда придут китайцы. Они будут влиять на всю эту пеструю компанию, приучать их к цивилизации, изощрять их ум… Господи, Мэнс! Когда сюда приплывет Колумб, он найдет свою Индию! Величайшего Хана сильнейшего государства на свете!

Сандоваль замолчал. Эверард вслушивался в зловещий скрип ветвей и долго смотрел в ночную тьму. Наконец он заговорил:

— Это могло бы произойти. Значит, нам необходимо остаться в этом веке, пока критическая точка не будет пройдена. Иначе нашего собственного мира не станет. Будто его никогда и не было.

— В любом случае этот наш мир не так уж и хорош, — как во сне отозвался Сандоваль.

— Подумай о твоих… ну, о родителях. Они бы никогда не появились на свет.

— Они жили в дырявой развалюхе. Однажды я увидел своего отца плачущим

— он не мог купить нам обувь на зиму. Мать умерла от туберкулеза.

Эверард сидел неподвижно. Сандоваль первым стряхнул с себя оцепенение и с деланным смехом вскочил на ноги.

— Что я тут наболтал? Это же обычный треп, Мэнс. Давай ложиться. Я первый покараулю, ладно?

Эверард согласился, но еще долго не мог уснуть.

5

Роллер перенес их на два дня вперед и теперь парил на большой высоте в ледяном разреженном воздухе, невидимый с земли не вооруженным глазом.

Эверард, ежась от холода, настраивал электронный телескоп. Даже при максимальном увеличении караван представлял собой группу пятнышек, еле-еле ползущих по бескрайнему зеленому пространству. Но во всем Западном полушарии больше никто не мог ехать на лошадях.

Эверард обернулся к своему спутнику:

— Ну и что теперь делать?

Широкое лицо Сандоваля осталось непроницаемым.

— Значит, твоя стрельба не сработала…

— Это уж точно! Клянусь, они движутся раза в два быстрее, чем прежде! Но почему?

— Чтобы правильно ответить, Мэнс, мне нужно познакомиться с этими людьми поближе и лучше узнать их. Но дело, видимо, в том, что мы бросили вызов их мужеству. Ведь единственные непреложные добродетели военизированной культуры — это выдержка и отвага. Поэтому у них не было другого выбора — только вперед… Если бы они отступили перед угрозой, то просто не смогли бы жить после этого в ладу с собой.

— Но монголы же не идиоты! Они никогда не идут напролом, едва завидев неприятеля, а добиваются победы за счет превосходства в военном искусстве. Тохтаю следовало бы отступить, доложить императору обо всем увиденном и организовать экспедицию побольше.

— С этим могут справиться и люди с кораблей, — напомнил Сандоваль. — Теперь-то, поразмыслив, я вижу, насколько мы недооценили Тохтая. Он наверняка приказал, чтобы корабли отправлялись домой без него, если экспедиция не вернется к определенному сроку, скорее всего в течение года. А встретив в пути что-нибудь интересное, вроде нас, он может послать в базовый лагерь индейца с письмом.

Эверард кивнул. Ему пришло в голову, что в этом деле его слишком торопили: у него даже не было времени, чтобы как следует спланировать операцию. Вот и наломали дров. Но сыграло ли какую-то роль в этой неудаче бессознательное сопротивление Джона Сандоваля? Немного поразмыслив, он сказал:

— Они вполне могли заподозрить нас во вранье. Монголы всегда знали толк в психологической войне.

— Может быть. Но что нам делать дальше?

«Спикировать на них сверху, выпустить несколько зарядов из установленной на роллере энергетической пушки сорок первого века, вот и все… Боже упаси, меня могут сослать на отдаленную планету раньше, чем я сделаю что-либо подобное. Существуют ведь какие-то границы дозволенного…»