Псы - Виктор Мишин

– Нет, – видя мое недоумение, лейтеха пояснил: – Во-первых, любой план идет в задницу после первого выстрела, во-вторых, такому учат годами, а как ты, наверное, слышал, все равно бывали промашки. В-третьих, спецами вас быстро все равно не сделать, а сейчас если продолжить заниматься, только портить уже усвоенное.

– Почему портить? Сам говорил, что годы нужны.

– Потому что нет у нас в запасе нескольких свободных лет жизни. А за ту неделю или две, что ты выделишь, нового вы все равно усвоить не успеете. Вы без меня тут главное уже вбили себе в рефлексы, действуете вполне слаженно, страхуете хорошо, единственный косяк, что вижу, с учетом короткого времени на обучение, это время. Все нужно делать быстрее, ходить, стрелять, прятаться. Но это, скорость я имею в виду, появляется только со временем. Это как стрельба, я видел, как ты из винтовки, отличной, надо сказать, винтовки, не спеша с пяти сотен весь магазин в спичечный коробок укладываешь, но там и не нужно скорости. А вот когда с пистолетом работаешь, результат-то хороший, но времени у тебя уходит… За то время, что ты выпустишь один магазин, я отстреляю полтора минимум, заметь, кучность не хуже твоего.

– Да видел уже. Пробую, пробую, а никак быстрее не получается. Если стреляю очень быстро, то из десяти два точно мимо цели.

– Потому что ты торопишься. Ты разве с винтовкой спешишь?

– Зачем с винтовкой спешить, верный путь к тому, чтобы остаться в дураках.

– Вот и тут так же. Торопиться нужно не спеша. Я тебе объяснял про возвращение ствола после каждого выстрела на место, а ты все пытаешься его заставить занять правильное для тебя положение и теряешь на этом время. Ведь винтовку не опускаешь принудительно?

Мы долго еще обсуждали предстоящую вылазку. Раннее утро выглядело самым подходящим временем для операции.

– В работе снайпера главное умение это ожидание. Пересидел врага, половину дела сделал. Выстрел это на самом деле всего лишь десятая часть того, что должен сделать снайпер. Кстати, отлично, что у вас такое количество бесшумных винтовок. Патроны-то есть?

– Дофига. Даже если каждый день шмалять, на год хватит, потом еще найдем. Спецчастей в Подмосковье до чертиков.

– Это да. Сам с чем пойдешь?

– Да хотел бы с «Ремом», но грохотать будет нельзя, поэтому, как и все, с «Винторезом».

– Пусть все возьмут магазины от «Валов», все-таки патронов в два раза больше влезет.

– Да и так уже распорядился. Ты уверен, что мы подойдем на двести метров?

– У тебя все в «леших» пойдут, подойдем, подползем точнее. Только беспилотник не запускай до тех пор, пока не проникнем в крайние дома. Потом уже, я думаю, будет пофигу. Один выстрел с их стороны, и на скрытность можно наплевать.

Сосредотачивались в той заброшенной деревеньке, где сидели в прошлый раз. На этот раз нас было очень много. Технику оставили вообще за двадцать километров, всю, и БТРы, и БМП, и два танка, что привезли на тягачах. Загнали в лес на всякий случай, экипажи внутри, радио у нас с ЗАС, хрен нас прослушаешь. Всего в штурме будет участвовать двадцать групп по четыре человека. Вокруг поселка рассредоточено десять снайперов. Экипажи бронетранспортеров не в счет, думаю, что задачу, которую мы сами себе поставили, выполнить сможем. Вопрос, конечно, только один – какой ценой?

Выдвинулись с первыми лучами солнца. Продвигаясь к поселку ментов, прибили только трех каких-то залетных псов. Прибили тихо, «Винторез» штука классная, только затвор лязгает, зараза, как у «калаша». Я занял позицию на еще не очень густом клене. Начало мая на дворе, листва вовсю распускается, но я выбрал деревце с жиденькой кроной. Место выбирал с учетом видимости одной из улиц, которую Смирнов обозначил как главную. Именно на ней в центре поселка жили местные боссы. Всего коттеджей в посёлке было двадцать четыре штуки, они были построены двумя улицами по шесть штук в ряду. Заборы основательные, но у каждой группы были заготовлены легкие алюминиевые лестницы. Снайпера вначале будут только наблюдать, страхуя штурмовиков от внезапных появлений противника.

Я удобно устроился на ветвях, подложив под зад коврик. «Рем» тоже взял, положив рядом и закрепив между сучками. В бинокль еще раз оглядел поселок, спят еще. По улицам никто не шлялся, только по краям поселка сидят в укрытиях из бетонных блоков часовые. На каждом блоке по четыре бойца. Что ж, сейчас начнем.

К стенам наши ребята подошли очень осторожно и, главное, незаметно. Их могли увидеть только с блоков, но там уже все трупы. «Винторез» с двухсот метров шансов не дает. Лестницы приставлены, и первые номера начали подъем. Через пять минут, если по плану, группы должны быть в полном составе возле домов. Пока стрельбы не было, начинались по одному короткие доклады о первых убитых противниках. Видимо, бойцы сталкивались на подходе с неосторожно вышедшими боевиками и с ходу работали их. Первый выстрел прозвучал в утренней тишине как гром, началось. Почти сразу появились доклады о первых раненых и даже двух убитых. Начали работу снайпера. Все, кто попадал в зону видимости снайперов, а таких хватало, тотчас уничтожались. Сам застрелил двоих. После начала стрельбы во всех домах зажигался свет, поэтому мы стреляли через окна, едва заметив, что на том, кто появился в окне, нет наших знаков. У всех наших штурмовиков есть белая тряпка на каске. Да и вообще в касках тут одни наши и были. В первом доме на углу поселка по левую руку дудукнул пулемет. Кажется, что-то большое, на ПК совсем не похоже. Ищу противника, ага, на балконе засел, а перед ним на треноге здоровая такая дура стоит. То ли ДШК, то ли «Утес», нет, на «Дашку» все же не похож. Выстрел из моей тихой винтовки звучит как из духовушки. Противнику хватает одной тяжёлой девятимиллиметровой пули, и он оседает на пол балкона. Вместо него никто на балкон не суется. То тут, то там слышу цоканье «Винторезов» и «Валов», работают люди, отлично работают. Когда какая-нибудь группа заканчивает чистку дома, то вывешивают из окна белую простыню. Все четыре дома с моей стороны только что были зачищены, надеюсь, что с противоположной то же самое. Мне просто не очень хорошо видно отсюда. В ментовском поселке давно грохочет стрельба, и нам скрываться больше смысла не было, вызываю броню. Им до нас идти минут пятнадцать, надо окружать поселок, не давая никому уйти.

– Девятый! – в гарнитуре слышится голос Смирнова.

– Слушаю тебя, первый! – отвечаю я.

– Захват заложника, урод прикрывается двумя девочками, двигается к машине. Я не достану, он сейчас будет у тебя как на ладони, – кричит Смирнов, а я беру в руки «Ремингтон». Тонкая работа, это как раз для этой винтовки. Найдя через пару секунд цель, понимаю, что это будет тяжело. Ушлепок грамотно закрывается девчатами, им с виду лет по двенадцать. Детина, что пытается уйти, очень высокий, то и дело спотыкаясь, он выглядывает поверх голов девочек. Вижу, куда идет, «Гелендваген» стоит возле ворот, а те закрыты, ему придется их открывать. Навожу ствол на ворота и жду. Мент, да, без сомнений мент, подойдя к воротам, приказывает девочке их открыть. Та, потянувшись вперед и берясь за засов, чуть отходит от боевика, открывая мне его голову и грудь. «Ремингтон» сочно хлопает, а я уже тяну затвор. Вместе с вылетевшей из винтовки гильзой оседает на землю враг. Девчонки в ужасе визжат и бросаются на улицу через открытую створку ворот. Им вслед никто не стреляет, и девчатам удается уйти. Слева от меня на земле грохочет пушка, поворачиваюсь и смотрю вниз, БМП долбит куда-то, по одной ему известной цели. Вижу, как кирпичная пыль окутывает один из коттеджей, и кто это там такой был?