Мокрый мир - Дмитрий Костюкевич

Кардинал зашелся в кашле. «Да он болен, – впервые с должным вниманием подумал об этом Дамбли, – и, может, болен смертельно». Его это не волновало. Если на то пошло, он пришел к мысли, что недуг кардинала есть возмездие. Природа отомстила кардиналу за упорство в сексуальных уродствах. Его тело разрушилось: мускулы и мышцы превратились в требуху, дыхание смердело гнилью и порченой кровью.

Галль поклонялся деньгам и порочным желаниям. Дамбли – власти. Власть была его средой обитания, как вода для рыбы.

– Что вы хотите от меня? – прямо спросил Дамбли.

– Мне нужны ваше влияние и возможности, – прямо ответил кардинал. Блеклые покрасневшие глаза старика вдруг прояснились. На Дамбли смотрели колючие глаза хищника – без возраста, холодные и безжалостные. – Мы используем их для коммерческих целей. Станьте моим партнером, Томас. И когда закончится война, разделите со мной богатство.

– Но война даже не началась.

– Вы оглянуться не успеете, как все закончится. Как рухнет старое и поднимется новое. Но, чтобы подняться, надо быть готовым. Надо понимать… кха-кха… Чего захотят люди больше всего, когда снова смогут без боязни выйти из дома?

Дамбли помедлил.

– Я не могу прийти к одному выводу.

– Позвольте в это не поверить. Ну же, Томас, скажите мне! – вскричал кардинал простуженным басом. – Чего они возжелают сильнее всего?

– Тратить золото, – ответил Дамбли.

– Безупречно! Безупречно, как яйцо, из которого вылупилась Вселенная!.. Кха-кха…

Дамбли подождал, когда кардинал закончит кашлять и отнимет от лица платок, и будь он проклят, если не заметил на шелковой ткани кровь.

– Именно, они захотят тратить золото… – продолжил кардинал полузадушенным шепотом, – захотят забыть о войне… накупить кучу красивых тряпок и вещей… И мы должны быть готовы заранее, готовы удовлетворить их желания…

– Я понимаю…

– Вместе с вами мы откроем лавки по всему городу и наполним их товарами. Но нам нужны корабли. Одного паломнического судна, которым владеет церковь, слишком мало для моих планов… кха-кха… для наших планов. Нам нужен торговый флот. Ну, что думаете? Справится ли с этим казна?

– Для этого потребуется уйма золота.

– Уверен, вы что-нибудь придумаете. А еще нам понадобится собственное производство. Фабрики и мастерские. Мы сыграем по-крупному, Томас! Когда ставки столь высоки!..

Кардинал снова захрипел.

Дамбли не сдержался:

– А разве церковь формально не осуждает стяжательство?

У кардинала дернулась щека.

– Имеешь ум, имей и достаток, – сказал Галль, глядя прямо в глаза Дамбли. – Меру богатства определяет положение и одаренность. Господь никогда не отвергал торговлю. Любое дело, даже нечистое в глазах завистников, способно засиять под крыльями Создателя. Каждый должен следовать своему призванию.

Дамбли хотел уточнить, что это за призвание, но на этот раз смолчал. Глупо злить хитрую больную лису. Глупо раскачиваться на трухлявой балке. Глупо и опасно.

– Успех в торговле есть проявление добродетели, в нем кроется благословение Господне. Разве вы не видите? Все эти люди за стенами… кха-кха… они страдают в нищете и болезнях, потому что грешны перед Господом. А мы… кха-кха… распорядители Божьих даров…

Дамбли уже пожалел о своих словах, но кардинала было не остановить.

– Вам надо чаще бывать в храме, Томас. Посетить богослужение. Знаете, из чего состоит богослужение? – спросил кардинал, и тут же ответил сам: – Из проповедника, слушателей и певцов. Так было на Реке, в которой утонул Распятый Человек. Утонул ради искупления всех, в умилостивление за грехи человеческие. Так пожелал Господь, ибо Распятый Человек есть птенец Бога-Голубя; ибо все на небесах, в воде и на земле создано Им. Искупитель и Творец едины. Бог одновременно Голубь и человек… Там, на Великой Реке, на тридцать третий день после Потопа, проповедником был белый голубь, вестник Господень, слушателями были люди на большом плоту, а певцами – хор чаек. Белый голубь спустился с черных небес и сказал: «Терпите!»

«Какая короткая проповедь». Дамбли взял лежащее на ручке сиденья перо и покрутил перед лицом, глядя на кривой, загнутый книзу нос кардинала сквозь пушистое белоснежное опахало. Тяжелые синие веки кардинала были опущены.

– Людей на плоту испугала сияющая белизна перьев птицы, их праведность. Немногие приняли Распятого. Человек-птенец плыл на кресте, прибитый к нему. И те, кто уверовал, бросили плот и поплыли за Учителем. Распятый Человек искупил людской грех в Открытой Воде и подарил нам Новый мир…

«Болезнь и старость пошатнули разум Галля, – подумал Дамбли. – Остатки здравомыслия поддерживает только его алчность…» Тем не менее в словах кардинала о будущем и коммерции звучали пророческие нотки, казначей уловил их. «Я должен тщательно взвесить предлагаемый им союз». Он тоже закрыл глаза, и голос кардинала отдалился, истаял.

Из глубин раздумий Дамбли вытянул дважды повторенный вопрос. Кардинал интересовался, будет ли казначей на банкете в честь маркиза Алтона. Дамбли кивнул.

Не высказанное прямо слово «предательство» плавало в воздухе, как плесень, и оба вдыхали эти серые волокна, ветвящийся яд… или противоядие.

Когда Томас Дамбли шел через двор, голуби колотили крыльями о стены голубятни. Перья, повсюду были эти чертовы перья.

* * *

Кипяток ошпарил сознание.

Лита захлебнулась видениями. У ванной не было дна, и в бездонных глубинах под комнатой, под башней, под миром плавали мертвецы. Они повернули к ней свои одутловатые лица, розовато-синие, с комковатой пеной вокруг рта и ноздрей. Протянули разбухшие руки, покрытые бледными, с красноватым оттенком пятнами.

Лита рванулась вверх – и упала на керамический пол, руки заскользили по плитке. Вокруг был черный пар. Хмарь похитила ванну, столик, госпожу Борэ, стены комнаты. Но мертвецы остались – они бродили в этом тумане. Лита поднялась на колени и вытянула перед собой руки. Туман охватил ее со всех сторон, черный и жидкий, как плевок каракатицы. Девушка прислушалась…

– Кто здесь? – сказала она. – Что вам надо?

Голос отразился от черной дымки.

Позади Литы, совсем рядом, послышался негромкий стон.

Она обернулась…

В тумане проковылял седовласый здоровяк Томас. Тело матроса было изломано, под подбородком зияла страшная рана. Томас прятал руки за спиной и мотал головой, словно пытался что-то ей этим сказать. Лита потеряла призрака из виду. Дернула головой вправо… Там был чернокожий матрос Ндиди, он удалялся, клубы пара скрадывали его фигуру – последней исчезла освежеванная рука.

– Что ты туда подсыпала? – спросил кто-то. Откуда? Кто? Лита почти узнала голос.

Мимо промелькнули мальчики-мотыльки. Лита покачнулась, черный пар теперь был в ее голове, в ее груди, в ее горле… Она подавилась им, закашлялась, в глазах потемнело, Лита стала заваливаться вперед… оказывается, она стояла на ногах – и вот пол стремительно приближается к лицу…