Курильская обойма - Сергей Кулаков

– Очень хотел бы, Света…

– Вечером хоть будешь? – спросила другим тоном жена, почуяв по голосу, что супруг чем-то сильно расстроен.

– Постараюсь, – выдавил депутат.

– Сережа, ты бы поменьше работал. Немолодой уже, здоровье поберег бы.

Сергей Ильич подавил всхлип, чтоб не пугать жену, взял себя в руки.

– Все нормально, Света. Ты не волнуйся. Я позвоню.

– Я пельменей сделала, как любишь. Езжай домой…

Сергей Ильич нажал «отбой», вытер глаза. Совсем ослаб от всех этих тревог, от страха, а пуще всего от неизвестности.

«Надо быстрей кончать, пока концы не отдал», – невесело скаламбурил он, набирая номер Милки.

Но Милка не отвечала. Видно, шалава, опять куда-то сорвалась, подумал без злобы Сергей Ильич. Ладно, черт с ней, пусть гуляет. Если все обойдется, он ей мозги вправит. А если не обойдется…

А если не обойдется, то все это уже не важно.

Он осторожно вздохнул, чувствуя режущую боль под ребрами, и вылез из «Мерседеса». Громада МИДа нависала над ним воплощением имперской мощи, грозила раздавить, как таракана.

– Коля, – слабым голосом сказал Сергей Ильич, – ты пока можешь покататься.

Ему на прощание, как перед смертью, захотелось быть добрым и великодушным.

– Ага! – оживился Коля, отшвыривая окурок и уже прыгая за баранку.

– Я позвоню, когда понадобишься.

– С вами все нормально, Сергей Ильич? – на миг задержался Коля, сочувственно глянув на шефа.

– Ничего, нормально.

На ватных ногах Демидов вошел в здание, показал пропуск, двинулся к лифту. В голове стучало, сердце летело в пропасть. Случайно глянув на себя в зеркало, оторопел. Пожилой, осунувшийся дядька. И это всего за сутки? А что дальше будет…

Но отступать было поздно.

Он поднялся на двенадцатый этаж, где находился отдел внешней разведки. Хорошо, в лифте один ехал. Соглядатаи в таком деле ни к чему.

Вышел, огляделся в оба конца. Коридор был пуст, что внушало некоторый оптимизм. От принятого решения Сергей Ильич немного ободрился, в походке появилась нужная твердость.

«Вперед», – приказал он себе, ибо чувствовал, что вот-вот побежит назад.

В приемной начальника отдела сидела пожилая секретарша. Глянула на Демидова так, что у него опять затряслись поджилки.

– Добрый день, – вымучил он из себя обязательную улыбку.

– Добрый день, – без улыбки отчеканила секретарша.

Она сидела здесь с тех еще времен и, казалось, за версту видела, кто с чем пришел. Эдакий устаревший, но безотказный полиграф в юбке.

– Дмитрий Петрович на месте?

– Да, на месте.

– Я хотел бы попасть на прием. Это срочно.

– Пожалуйста, подождите. У него срочное заседание.

Деваться некуда. Сергей Ильич вынужден был, как рядовой посетитель, сесть на стул и смиренно дожидаться приема.

Но надолго его не хватило. За пять последующих минут он весь изъерзался, отчего секретарша, быстро щелкавшая клавишами компьютера, уже раза два недовольно покосилась в его сторону.

– Простите, но я очень тороплюсь, – не выдержал Демидов. – Я депутат Государственной думы и председатель комитета по…

– Я знаю, кто вы, – ответствовала железная дама.

– Может быть, вы спросите, когда Дмитрий Петрович сможет меня принять? Это действительно очень срочно.

Его твердый тон подействовал (знала бы она, чего ему этот твердый тон стоил). Она покачала головой, дескать, что за люди, но все-таки поднялась со стула и вошла в кабинет. Файл, в котором работала с документами, она предварительно закрыла.

От этой мелочи у Сергея Ильича участилось дыхание. Вот, вот оно, начинается…

Через полминуты секретарша вышла, глянула в упор сквозь прямоугольные очочки:

– Через пять минут.

Пять минут Сергей Ильич провел в некой прострации. Мыслей не было, лишь плавали обрывки фраз: "…надо бежать» и «везде достанут…».

Из кабинета вышли два человека, не глядя на посетителя, быстро покинули приемную.

«Они уже все знают, – пронеслось в голове, – оттого и не смотрят. Этого второго я знаю, видел в посольстве раза три, но он мне даже не кивнул. Для них я уже вне закона».

– Прошу вас, – сказала секретарша.

Оторвав от стула залипшее тело, Сергей Ильич вошел в кабинет. Дверь с легким щелчком закрылась. Он вздрогнул.

– Здравствуйте, Сергей Ильич, – поспешил к нему навстречу невысокий, лысоватый начальник отдела Рюмин, протягивая руку. – Какими судьбами?

– Вот… – беспомощно выдохнул Демидов.

– Да вы проходите, – изображал радушного хозяина Рюмин, – располагайтесь. Чаю, кофе? Или – коньячку?

В другой раз Сергей Ильич благодушно пошутил бы, что в рабочее время не полагается, и с удовольствием выпил бы рюмочку, а то и две. И от кофе не отказался бы. Но сейчас, боком сев на стул, он лишь отрицательно помотал головой.

– Что-то случилось?

Рюмин сел за свой стол, напротив гостя, и сразу принял тот вид, который и должен иметь начальник отдела разведки. Глаза настороженно уставились на преступного депутата, пальцы рук крепко сцепились между собой.

«Вот и меня так, – глядя на эти пальцы, подумал Сергей Ильич, – в бараний рог…»

– Да вам нехорошо. Может, валидольчику?

– Не помешает…

Рюмин дал ему таблетку, посоветовал, как лучше держать. Смотрел он вроде сочувственно, но желваки под скулами прыгали нетерпеливо.

– Ну, Сергей Ильич, что стряслось-то?

– Д-диверсия, – протолкнул сквозь зубы шершавое слово Демидов.

– Та-ак, – пригнул плечи Рюмин, как бы собираясь через стол броситься на гостя. – Слушаю вас.

Он сделал, не глядя, какое-то быстрое движение.

Включил магнитофон, понял Сергей Ильич. Но ему было уже все равно. Сказав первое, самое страшное слово, он вдруг почувствовал несказанное облегчение. Как будто доктор удалил ему нарыв, мучивший безумной болью. Боль еще не прошла, еще саднило и кровоточило, но кошмар остался позади.

Глядя в серые, требовательные глаза, он заговорил сначала медленно, затем все быстрее и быстрее и вскоре уже не мог остановиться.

Роман шагал с Митей по широкой улице, залитой светом фонарей и неоновых вывесок. Несмотря на глубокую осеннюю ночь, было светло как днем. Кафе, рестораны забиты до отказа, на тротуарах – кучки смазливых девиц азиатской и славянской внешности. Встречались и мулатки, и даже негритянки, и вот про них-то Митя и говорил с пылким энтузиазмом.