Вавилонские сестры и другие постчеловеки - Брюс Стерлинг

На лице Шелли появилось смущенное выражение.

– Рэнд очень добрый. Он ласков со мной. Этого нельзя отрицать. А еще он такой обаятельный. Но в Брюстере есть нечто такое, что притягивает меня к нему как магнитом. В нем есть сила, властность, и это меня почти пугает.

– Я бы советовала тебе быть с ним поласковее. Говори, что уважаешь его, восхищаешься его силой.

– Я стараюсь, но мои мысли вечно уносятся куда-то еще. – Шелли прикусила нижнюю губу и неожиданно спросила: – Фабиола, а ты часто вспоминаешь свою смерть?

Ее собеседница беззаботно рассмеялась.

– Мою смерть? Да я же жива, вот она я, сижу рядом с тобой. Разве я мертва?

– Но ведь ты умирала! Ты тонула. У тебя останавливалось сердце. Оно перестало биться и заработало снова лишь после того, как ангел его оживил.

Не обращая внимания на слова подруги, Фабиола тряхнула гривой мокрых волос.

– Сауна всегда портит мои волосы! Надо обязательно поговорить с контролерами химического состава, пусть изменят протеиновую смесь в ополаскивателе.

На другом конце сауны Рэнд и Брюстер разглядывали обеих девушек сквозь молочную завесу густого пара, из-за которого все, кто находился здесь, скорее напоминали бесплотные тени Елисейских полей. Рэнд стоял, прислонившись к стене в расслабленно-небрежной позе, скрестив руки на безволосой груди. Брюстер, напротив, энергично разминал верхнюю часть туловища – поигрывая внушительной мускулатурой, выполнял замысловатые гимнастические упражнения.

– О, праматерь Гея! – воскликнул он. – У меня тотчас встает, стоит мне взглянуть на Фабиолу! Ты только посмотри на ее грудь, когда она выгибает спину, поправляя волосы. Вот это кайф!

– В нашем классе вы с ней, пожалуй, лучше всех подходите друг другу. Ты собираешься встречаться с ней после окончания школы?

Брюстер перестал размахивать руками и приступил к бегу на месте.

– Вряд ли. У Фабиолы есть один существенный, на мой взгляд, недостаток – слишком она умная. Собирается и дальше получать образование. В мои планы такое не входит.

Рэнд отделился от стены и с любопытством посмотрел на товарища.

– В самом деле? Это для меня новость. Я не знал, что у тебя уже есть четкие планы на будущее. Поделись, если не против.

– Я уже подписал контракт с Институтом восстановления дикой природы. Меня пообещали взять, но только после краткосрочных подготовительных курсов. Наверное, махну в тропический лес Сакраменто.

– Благородная миссия.

– Благородная, как моя задница! Просто я уже по горло сыт этими нашими зонами безопасности! Осточертело. Хочу жить на лоне природы, чтобы почаще работать мускулатурой, а не мозгами.

– Но ведь дикая природа там тоже искусственно создана. К тому же там за тобой и твоими коллегами будут постоянно присматривать ангелы.

– Не напоминай мне о них! – взревел Брюстер, словно разъяренный минотавр. – От их навязчивой опеки деться некуда. Для меня эти чертовы серафимы что смирительная рубашка для душевнобольного. Причем заметь, мнение нашего с тобой поколения никто даже не спросил – нужны нам они или нет.

– Интересное сравнение, – улыбнулся Рэнд. – Большинство людей сравнивают их с сеткой безопасности, которую натягивают под куполом цирка.

– Большинство людей – ленивые самодовольные придурки. Теплый автономодом, беспрерывные развлечения, сытый гогот стаи отпрысков. Им для счастья этого вполне достаточно.

– Ну спасибо.

Брюстер прекратил бег на месте.

– Можно подумать, тебе неизвестно: тебя я к этой массе не причисляю. Ты хороший друг, Рэнд. Мы с тобой, Шелли и Фабиола – между нами существует особая связь, мы что-то вроде единого целого. И мне почему-то кажется, что мы всегда будем крепко держаться друг за друга.

– Сентиментальность и реверанс в сторону будущего. Видимо, это и есть та самая «зрелость», о которой я так часто слышал.

– Ладно, хватит прикалываться. Кстати, о твоих планах на будущее мне пока еще ничего не известно. Может, вы с Фабиолой втихаря заключили соглашение о совместной жизни?

– Ничего подобного. Но в следующем году мы будем учиться в одном университете.

– Ага! Только не говори мне, что и ты тоже собираешься изучать этих склизких инопланетян.

– Нет, если ты, конечно, не относишь к ним юпитерианские испарения.

Брюстер одобрительно крякнул и шлепнул Рэнда по спине, причем весьма чувствительно, потому что Рэнд покачнулся.

– Значит, это все-таки будет горное дело! Поздравляю! А я уж буду и дальше восторгаться моей тепличной дикой природой! Работа в космосе – да, это классная вещь.

Рэнд не стал кривить душой.

– Вообще-то большая часть работы производится на Земле, через спутники связи, – пояснил он. – Все остальное на месте делают машины. Сомневаюсь, что стану летать в космос чаще, чем пару раз в год.

– И все равно чаще, чем кто-то из нас. Эх, если бы не мое желание ощущать на лице ветер земных странствий, я бы не раздумывая махнул в космос вместе с тобой.

– Каждый ищущий да найдет себе проводника, – процитировал Рэнд с некоторой долей лукавства высказывание из мирской библии.

Как он и ожидал, Брюстер откликнулся широко распространенной пародией на него:

– Каждый охотник за сокровищами да найдет себе андрогина.

* * *

Доступ на крышу школы в общем-то был запрещен. Впрочем, и сама притягательность этого места представлялась весьма сомнительной: отсюда можно было разве что кидать на голову ничего не подозревающих прохожих стручки перечных деревьев, любоваться роскошной панорамой окультуренного городского ландшафта и рекой, в которой Фабиола когда-то чуть не рассталась с жизнью. Соответственно, столь же слаб и сомнителен был и соблазн нарушить запрет. Однако нынешним вечером, когда выпускной бал завершился, прелесть запретного плода заставила десяток выпускников, не желавших признать тот факт, что праздник уже закончился, нарушить школьное предписание.

Рэнд был занят тем, что пытался «расколоть» интеллект школьного здания – с тем, чтобы школа пустила их на заповедную крышу. За его спиной негромко перешептывались празднично наряженные выпускники. Парочка влюбленных, Тристан и Алана, целовались с профессиональной страстностью. Парень по имени Юэн шумно выпустил кишечные газы, сопроводив это действие комментарием:

– Любимой школе для лабораторного анализа!

Рэнд не оставлял своих попыток, несмотря ни на какие помехи.

– Черт побери этих упрямых искусственных уродов!.. Кажется, удалось! Путь свободен!

После этого все присутствующие разразились радостными криками, не заботясь о том, что их проделка может быть обнаружена. Все эти юные мужчины и женщины находились на самых разных стадиях амигдалоидного опьянения – ничего противозаконного, ну, чуть больше, пожалуй, чем разумная доза дозволенных веществ. Примерно половина будущих нарушителей школьного закона бросилась вверх по лестнице, ведущей на крышу, пытаясь опередить тех, кто собрался подняться туда на лофтере. В конечном итоге обе компании оказались на ней почти одновременно. В ночном небе сияла роскошная россыпь звезд. Июньский ветерок доносил запахи воды и травы. Счастливые злоумышленники бросились к низкому парапету, окружавшему крышу по периметру. От земли их отделяла десятиметровая высота. Внизу мирно спал ярко освещенный городок.