Андрогин - Юрий Иванович

После чего только оставалось нагнуться, набрать мха в ладонь и работать, мысленно восклицая: «Ура – мне!» Но! Посмотрев на мелькающие руки других женщин, Жармин сразу засомневалась, что её диверсия окажется достаточно заметной. Ну упадёт один шакал во время боя, ну трое свалятся. Общей победы это «своим» не принесёт. А вот если свалится с ног хотя бы половина берсерков!..

Поэтому Чернова осторожно оглянулась по сторонам и перешла на шёпот:

– Ты знаешь, кто я такая, почему подружилась с Саигавой и почему побывала даже на Ведьмовской горе? – обращалась она в первую очередь к женщине из своего клана. Та на этот вопрос пожала плечами и вопросительно выгнула брови. – Потому что мне ведомы тайные силы большинства растений. И если бы не поспешное, совсем неожиданное для меня замужество, я бы стала травницей, ведьмой.

Женщина нервно сглотнула и выдавила из себя:

– Ты меня хочешь испугать?

– Наоборот! Настаиваю, чтобы ты и все они мне поверили безоговорочно. Но вначале скажите мне, на что вы готовы, чтобы хоть частично уничтожить болотных шакалов и помочь воинам наших кланов?

– На всё! – хором, без промедления ответили все пять подруг по несчастью. И так это прозвучало уверенно, торжественно и весомо, что у землянки не осталось ни единого сомнения: на смерть пойдут, но гадость представителям киюри устроят.

На всякий случай можно ведь и не рассказывать всю глубинную суть предстоящего действа. Достаточно поставить правильно задание и дать надлежащую отговорку, если вдруг тюремщики что-то заметят и начнут строгие допросы.

– Тогда слушайте, смотрите и делайте, как я! – потребовала Жармин проникновенным голосом. Затем сгребла рядом с собой горстку мха, размяла его пальцами в кашицу и уже в этой кашице продолжила возню с фильчиками. – Как только жижа кончается, набираем новую. Причём старайтесь всеми силами, чтобы наше действо никто из врагов не заметил. А если вдруг такое случится, просто скажите, что это помогает смыть белый сок и избавиться от пятен на коже.

Последнее утверждение вызвало самые большие сомнения:

– И вот эти пятна пройдут? – Они оказались у всех четверых женщин, хоть и разной величины. Особой уверенности по этому поводу Чернова в себе не чувствовала, но ответила твёрдо:

– Надеюсь, что пройдут. К концу дня – будет видно.

И шесть пар женских рук заработали с ещё большей скоростью. И хоть тела их вздрагивали от холода, в сердцах разгоралось тепло, согревающее не только кровь, но и душу. Сознание того, что, находясь в плену, они помогают своим, дорогого стоило.

Ориентировался в здешнем времени Арис по всеобщему запаху готовящихся блюд. А так как они пока отсутствовали, да и возле общих котлов особой активности не наблюдалось, он понял, что до обеда ещё достаточно времени. Поэтому сразу заторопился к кузнецам. Причём не для рисования чертежей, а для присмотра за выполнением первого заказа, данного ещё вчера вечером.

Точнее говоря, он просто коротко переговорил с кузнечных дел мастером и дал ему два болта в виде образца. При этом настаивал на изготовлении аналогичных болтов как можно в большем количестве. Кузнец про тысячи не поверил, от сотен отмахнулся, а вот десяток-два выковать обещался.

Хорошо, что рядом с «сошедшим» находился постоянный гид, знаток местных реалий, личный ученик и настоящий боевой товарищ. Стоило только сказать Гюту: «Веди меня к кузнецам!», как тот тут же устремился в нужном направлении. Ещё и активно нагружал попутными сведениями:

– Кузни у нас на севере поляны. Во-о-он там! А всё потому, что ветер постоянно либо с юга, либо с юго-запада, и вся вонь сносится в лес. И только два дня в году ветер северный. Тогда вся община разбегается кто куда.

– Неужели так кузня чадит дымом?

– Если бы только кузня! – хмыкнул малой. – Смотри! Вон там три сарая старейшины Щепки. Порой из труб такая вонь идёт, что дым из кузни ароматом кажется. А ещё дальше – сараи для выделки кож и покраски тканей. Так кожевников у нас вообще героями сродни себя считают. Там специальный талант надо иметь, чтобы в том смраде работать и в обморок не падать.

– Не столько талант, сколько полностью атрофированное обоняние, – пробормотал себе под нос Шенгаут, уже входя в помещение кузни.

Двух ковалей, работающих над болтами, они нашли сразу. А вот итогами их работы Арис не впечатлился. Мало того, что изделия получались корявыми, шероховатыми, требующими подгонки на камне, так ещё и количество оказалось смехотворным. Всего шестнадцать штук сделали.

С досадой озираясь по сторонам, выходец с Земли подумал:

«Плавить железо они здесь не умеют. А способ горячей штамповки – тоже не освоят. Для него жутко большой пресс нужен или невероятно огромный молот. Не-е, не потянут… А уж как они рессорное железо калить собираются для дуг арбалета – вообще ума не приложу…»

Он скорей для очистки совести рассказал кузнецам, что такое литьё в готовые формы и что такое способ горячей штамповки. Затем опять потребовал резкого увеличения производства, посмотрел в глаза кивающих с готовностью кузнецов и отправился прочь. Даже раздражение почувствовал:

«Чего кивают? Если понятия никакого не имеют, о чём я им толковал!..»

Правда готовые пятнадцать штук захватил, печально вздыхая и сожалея, что здешние кузни ох как далеки от промышленной революции.

– Может, этих пятнадцати нам пока для первых тренировок хватит, – жаловался он юному воину. – А к вечеру ты за остальными сбегаешь.

Место для стрельб имелось рядом с посёлком. Там обычно тренировались лучники, и оно лучше всего подходило в целях безопасности. Срикошетивший болт, улетевший в сторону, может и прибить кого ненароком.

Ростовые мишени тоже были. Арис укрепил одну из них широкой доской. Ему понравились волокна древесины, тянущиеся словно широкими лентами. В такой древесине болт и глубоко не завязнет, и извлекаться будет легче.

А затем началось непосредственно учение. В памяти Черновой прекрасно сохранились дни, когда она сама впервые взялась за арбалет. Правда, тогда она уже была зрелой, сильной женщиной, но… Жилистый Гют играючи управлялся с новым оружием и с рычагом натяжения. Недаром силы в мышцах накачал, перетаскивая корзины чуть ли не наравне со взрослым мужчиной.

Начали с дистанции пяти метров. Потом сдвинулись на десять, затем на двадцать. Вот тогда и подтянулись первые зрители, болельщики и завистники. Человек двадцать собралось, и преимущественно молодые девушки, специально оголившие плечи, чтобы видно было только одно имя. Иначе говоря – незамужние.

Вначале стояли, просто присматривались, а потом посыпались излишне наивные, порой глупые вопросы. Зазвучали просьбы типа «Дай и мне раз стрельнуть!». Подначки: «Если бы он мне так руки и плечи поправлял, я бы сразу всему научилась!». Ну а пределом наглости и откровенной попытки оплести новичка женскими чарами стали действия одной симпатичной девчушки лет семнадцати на вид. Она неожиданно подошла сбоку, цепко ухватила учителя за руку и с томным придыханием напомнила: