Сияние твоего сердца - Мария Линде

Мы с Карелом никогда друг друга не любили, ведь мы оба были дискордами. Но мы были, как говорят голландцы, две руки на одном животе [32] – мы стоили друг друга, у нас было схожее отношение к жизни, схожие ценности и интересы. Карел тоже литрами пил кофе, обожал ночные городские тусовки, вкусную еду, секс, терпеть не мог слишком эмоциональных людей и задушевные разговоры.

Поэтому мы хорошо подходили друг другу, получали удовольствие от отношений и никогда не ссорились. Не знаю, сколько влюбленных пар могут похвастаться тем же. Но с тех пор, как Карел исчез из моей жизни, я о нем почти не вспоминала.

То есть мне было не совсем уж все равно – я не пожелала бы ему такой судьбы, но поменяться с ним местами я была не готова. Обычные люди привязываются друг к другу, а лампириды вообще готовы умереть за близкого человека или даже за незнакомого, но дискордам это не грозит. Жизнь и так достаточно опасная штука, так что спасибо, не сегодня.

Что Карел собирался мне сказать или сделать перед тем, как открыл стрельбу на площади? Зачем ждал меня? Этого я уже не узнаю. Я удалила наш последний чат в мессенджере – к счастью, это можно сделать для обеих сторон – и теперь просто надеюсь, что, когда его телефон проверят, никто не пристанет ко мне с вопросами. А между тем у меня самой они только множатся.

Один из ответов приходит неожиданно, пока я пью кофе, сидя на скамейке в кампусе, и Ливень скидывает мне ссылку с новостного сайта. Парень, напавший в кафе на свою подругу, погиб сегодня утром. Причина смерти – самоубийство, детали не раскрываются. Перед смертью он опубликовал пост на своей странице с их последним совместным фото и просил у всех прощения.

Я отправляю в ответ эмоджи с рукой у лица – в знак того, что это все уже как-то слишком, – и решаю наконец поехать домой, чтобы немного передохнуть. Кажется, с тех пор, как я сбежала из своей квартиры, прошел уже целый месяц.

Город плывет мне навстречу огромным сплошным потоком. Амстердам похож на текучую воду даже там, где нет каналов, – он в постоянном движении, и его гладкая сверкающая поверхность обманчива. Под ней таится мутная вода, в которой не слышно звуков, и грязное илистое дно, усыпанное осколками разбитых жизней. Каналы регулярно чистят, вылавливая из них всякую дрянь, а вот с душами людей этого, к сожалению, не делают.

Парень из кафе, сосед Ливня, Лаура, Карел и те, кто устроил погром на римском вокзале, не имели четкого намерения совершить что-то ужасное. После того как их коснулись посланники звартхартов, они просто поддались самому первому деструктивному порыву. И направили его на то, что давно ненавидели, но сдерживались, – на родителей, которые слишком давили, на туристов, на девушку, которую подозревали в измене. То есть общий мотив все же можно найти. Но мой настоящий отец… Его преступление было слишком хорошо спланированным для случайного порыва.

Я пытаюсь вспомнить, где оставила свой велосипед, и, не вспомнив, решаю поймать такси. Но пока выбираюсь из переулков к площади Дам, мне звонит Хэйни:

– Сэйнн, привет. Я получила результаты по твоей ампуле. Решила позвонить, потому что я уже ухожу и не успею написать имейл. Но там особо и писать нечего…

Я останавливаюсь в толпе посреди улицы, будто мне в лоб уперлось дуло пистолета.

– Что там?

Секунда перед тем, как звучит ответ, кажется мне вечностью.

– В основном хлорид натрия, – говорит Хэйни спокойным уверенным тоном студенткиотличницы. – Изотонический раствор плюс витамины – В2, фолиевая кислота и некоторые другие. В целом состав очень похож на тот, который используют в банановых пакетах [33], только чуть другие пропорции, из-за этого цвет не ядовито-желтый, как обычно, а красивый золотистый. Но на свойства это не влияет… Сэйнн, ты там?

Какой-то старик едва не налетает на меня на своем велосипеде и громко ругается, лохматая рыжеволосая женщина с двумя детьми в коляскеприцепе бросает такой взгляд, как будто хотела меня сбить, но в последний момент передумала. Поток людей и велосипедов раскалывается, обтекая меня со всех сторон, как остров посреди бурной реки.

– Что? – отзываюсь я наконец, поняв услышанное. – То есть эликсир – это просто ампуладетокс для алкоголиков, и все?

– Ну вообще-то у этого раствора широкий спектр применения для коррекции электролитного баланса и…

– Черт… Хэйни, ты хоть понимаешь, что это значит?

– Э-э-э… что?

– Что никакого… – Я делаю над собой усилие, чтобы не орать, и отхожу к стене ближайшего дома. – Никакого эликсира на самом деле нет. И никогда не было. Менторы выдумали его, чтобы держать нас на поводке, чтобы мы слушались их и отказались от своей силы. А чтобы мы им верили, они придумали кучу бесполезной теории, целую церемонию устроили. Гребаный эффект плацебо. Не обязательно было летать за ним в Рим, такое волшебство можно купить в любой аптеке…

Глаза заволакивает тьма, от злости сводит скулы. Какой же я была тупой послушной овечкой! Я выполняла правила. Я верила Герцен и никогда не думала, что меня так легко обмануть.

– Давай не будем делать поспешных выводов, – говорит Хэйни после паузы. – Вдруг ты просто взяла не ту ампулу? Асиано же доктор, мало ли что у него было с собой, а такой раствор точно никогда не лишний…

Но я перебиваю ее:

– Нет. Эти ампулы невозможно ни с чем спутать, я их видела много раз. Он обманщик, Хэйни, он просто дешевый фокусник. И Герцен тоже была обманщицей.

– Но другие дискорды, те, кто принимал эликсир… Они же не умирали после двадцати одного года. Значит, это работает.

– Ну… не факт. – Тут мне приходится подумать, но я быстро нахожу нужное объяснение. – Возможно, мы не умираем уже давно. Контракт существует почти два тысячелетия, за это время наши гены могли измениться – мы хорошо приспосабливаемся. И эликсир стал неактуальным. Знаешь, я сейчас сомневаюсь, что он когда-либо вообще существовал. Мало ли что там написали в римских хрониках. Очередная легенда, вот и все.

– Но…

– Хэйни, у менторов нет никакой реальной силы против нас. Поэтому нас кормят сказками, откупаются от нас деньгами. И так боятся.

Хэйни вздыхает, и я понимаю, что она тоже боится. Еще бы, ведь она знает меня лучше всех.

– Сэйнн, я тебя очень прошу, не делай ничего непоправимого, ладно? – просит она тем голосом, каким обычно уговаривала отца взять на прогулку и меня, а не оставлять одну дома. – Возможно, все не так просто, как кажется. Хотя бы поговори с Асиано.