Принцесса в академии - Варя Медная

Происхождение камня: точно не установлено. Согласно источнику ***, представляет собой окаменевшую кровь определенного вида магических существ, вернее всего ***.

Месторождения: встречается везде, где пролилась кровь магических существ *** (см. Происхождение камня). Ограничено территорией Затерянного королевства.

Свойства: точно не установлены. По некоторым данным, эти камни позволяют видеть будущее, приносят удачу и притягивают друг друга.

Области применения: используются при производстве ювелирных украшений, в качестве магических амулетов, протезов, реквизита прорицателей, разменной валюты у гномов и для игры в камешки.

Более неуверенного автора я ещё не встречала. В качестве иллюстрации был приведен красный кружок. Я повертела книгу и так и сяк. Что ж, если включить фантазию, в нём и впрямь угадывался «Рубин фортуны» и образчик, принесенный Рудольфо. Как и множество других круглых вещей красного цвета, например яблоко.

Я погасила фонарь, и строки исчезли. Пожалуй, от этого книга не много потеряла. Самой ценной её частью являлись обложка и застежка. Но небольшое дополнение к уже имеющимся данным я всё же получила: если происхождение камня не выдумки, то своим существованием он обязан крови какого-то конкретного вида магических существ. Возможно, если бы я знала, какого именно, то смогла бы нащупать следующую ниточку, ведущую к наложенному на папу заклятию (я чувствовала, что оно связано с рубином-кровеитом), но осторожный автор вымарал даже собственное предположение.

И второе: эти камни притягиваются друг к другу. Размышляя над тем, как всё это может помочь отцу, я подскочила от ошеломительной догадки: а что, если я сама оказалась в Затерянном королевстве, потому что «Рубин фортуны» притянуло к «собрату»? Может, приземлившись в первый день на площади, я стояла в какой-то паре шагов от суженого, в кармане которого был спрятан амулет из кровеита? Но сейчас это уже не проверишь. В голове все окончательно спуталось. Я вернула книгу на место и направилась к выходу из библиотеки. Господин Буковец даже не поднял головы, когда я прощалась с ним, – не услышал, погруженный в работу. Тарелку я решила забрать потом.

Перед магической дипломатией я заглянула-таки на театральное мастерство у ученых мужей. Зря не послушалась Озриэля. Место репетиции пришлось покинуть уже через десять минут. А я и не знала, что храплю во сне…

Занятие по магической дипломатии значилось последним пунктом на сегодня. На нём собрались учащиеся двух факультетов – ранимых романтиков и доблестных защитников. Озриэль и тут оказался прав – мне понравилось.

Когда трубы отзвучали и все расселись, в аудиторию зашла мадам Лилит. Она заняла своё место и обвела всех спокойным взглядом серых глаз, ни на ком его долго не задерживая. Лицо, как всегда, невозмутимо-безмятежное, руки сложены на поясе. Оранжевая змейка ожерельем обвивает тонкую шею, тихонько покачивая кончиком хвоста.

– Ливи, думаю, впереди вам будет удобнее. Во втором ряду как раз есть свободное место.

Я поспешно собрала вещи и прошла к указанной скамье. По совершенной случайности, упомянутое свободное место располагалось между Озриэлем и Индриком. Ну надо же!

После этой маленькой заминки урок начался. Сегодняшнее занятие было посвящено дворцовой дипломатии.

Что первое приходит вам в голову при слове «дипломатия»? У меня это потная лысина первого советника, которую он усердно полирует платком, зачитывая трехчасовой доклад, и мухи, пытающиеся протаранить окно и вырваться на свободу.

Так вот, истинный преподавательский талант проявляется тогда, когда вы забываете, что находитесь на занятии.

Мадам взмахнула рукой, и стена за её спиной превратилась в туман, а потом из него открылась дверь, явив нам богато убранную залу, в которой проходило совещание. Его возглавлял огорченный король, рядом что-то безостановочно строчил писец, то и дело поправляя спускающийся до пола свиток, а вокруг суетились советники, о чем-то ожесточенно споря.

У окна, спиной к участникам совета и вполоборота к нам, стояла королева. Её голову украшала изящная диадема, а платье – ворот-веер, усыпанный жемчугом и опалами, и длинный шлейф. И хотя лицо прикрывала легкая вуаль, расшитая крошечными розочками, чувствовалось, что она молода и хороша собой.

В дискуссии её величество не участвовала, отрешенно глядя на пейзаж за окном. Время от времени её супруг поднимался с места, делал несколько задумчивых танцевальных па и, бросив на неё печальный взгляд, возвращался на место. По краям зала была слегка размыта, и лишь это обстоятельство, вкупе с едва заметной прозрачностью всех участников действа, напоминало о том, что перед нами ненастоящие люди.

– Это воспоминание, – пояснила мадам Лилит. – Однажды мне довелось мельком наблюдать эту сцену. Перед вами король Терезий, известный также как Танцующий Король. Этот почетный титул носил до него отец, а ещё раньше дед и так далее.

Мадам Лилит указала на висевший на стене гобелен с раскидистым фамильным древом. Его усыпали имена предков, и рядом с каждым росли бальные туфли. Похоже, автор гобелена был настоящим фанатом танцев – фасоны башмаков ни разу не повторялись, а сами они были вышиты даже ещё более тщательно, чем имена.

– Недавно, – продолжила ректор, – ему бросил вызов сосед, король Настурций. Он много лет тренировался и твердо вознамерился оттанцевать у него этот титул. Тогда Терезий предложил организовать бал и провести на нём соответствующее состязание. Согласно условиям, оба короля обязывались выступать на нём со своими супругами. Однако вечером накануне бала жена Терезия, прекрасная Камесинна, внезапно наотрез отказалась в нём участвовать без объяснения причин, и никакие доводы придворных и советников не смогли заставить её изменить решение. Прежде такого не случалось – они с королем составляли прекрасную танцевальную пару. Сами понимаете, ситуация сложилась нешуточная, поэтому Терезий так опечален.

Наша задача заключалась в том, чтобы помочь советникам его величества придумать такую убедительную причину для отмены бала, чтобы это не выглядело признанием поражения.

Каждому студенту на попытку отводилось ровно полторы минуты. Время отмеряли огромные песочные часы, парящие в воздухе. Их мадам Лилит вызвала из ниоткуда так же непринужденно, как и комнату, полную людей. Как только последняя песчинка касалась дна, они сами собой переворачивались, и следующий учащийся получал возможность попытать счастья.

Мы могли свободно обращаться к любому из участников совещания, включая его величество, разумеется, не забывая о должной почтительности (король не перестаёт быть королём, даже если он полупрозрачный и сидит в стене). Воспоминания воспринимали это как должное. Когда кому-то из них задавали вопрос, человек на минутку отвлекался от совещания, чтобы ответить на него, а потом как ни в чем не бывало возвращался к обсуждению. Остальные этого даже не замечали. Некоторые из предложенных принцами вариантов советники потом выносили на рассмотрение, но все они были отвергнуты.