Призрак музыки - Александра Маринина

– Слушай, как в тебя столько влезает? – сказала Настя,задумчиво оглядывая его с ног до головы. – Ума не приложу. Ты же на целуюголову ниже меня ростом, у тебя внутри должно быть меньше места, чем во мне, аешь ты раз в десять больше. Где ты все это размещаешь?

– Я тебе потом объясню, – пообещал он. – Вотдоем, мы с тобой сядем в машину, поедем, и я все-все тебе расскажу на темуразмещения и правильного распределения продуктов питания в сыщицком организме.

Настя безнадежно махнула рукой:

– Доедай уж скорее.

Однако стоило Николаю сесть в машину, он мгновенноперестроился. От веселого балагура и шутника не осталось и следа, он дажесловно подобрался, как перед прыжком.

– Значит, так, Ася Павловна. С нашим покойным адвокатомпроисходит нечто абсолютно непонятное. Навещаю я подружек мадам Дударевой,которые рассказывали следователю Ермилову про разгульную жизнь Елены Петровны икоторые, по замыслу Храмова и Дударева, должны были изменить свои показания.И что я от них слышу?

– И что же ты слышишь? – нетерпеливо спросилаНастя.

– От одной подруги покойной Елены Дударевой я слышу, что уЕлены была бурная личная жизнь за спиной мужа. А от двух других – чтоничего такого конкретного они Ермилову не говорили. Во всяком случае, о том,что у Елены был любовник и она собиралась за него замуж, они точно якобы неговорили, потому что сами ничего про это не знали. А на мои удивленныевопросы про первую подругу дружно сказали, что она стерва и лгунья, всемизвестно, что она была влюблена в Дударева и при каждом удобном случае намекалаему про неверность Елены, чтобы их поссорить.

– А что же они говорили?

– Они говорили… Даже не так, они не говорили сами, аотвечали на вопросы следователя. Елена Петровна была привлекательной женщиной?Да, безусловно, она была очень красива. Пользовалась Елена Петровна вниманиеммужчин? Конечно, пользовалась, а как же иначе? Были у нее серьезные романы дозамужества с Дударевым? Опять же не без этого. Любила она своего мужа? Да кто жего знает, наверное, любила, но в чужую душу ведь не влезешь. Высказывала онахоть когда-нибудь недовольство супругом? Ну естественно, в какой же семье безэтого обходится. И так далее. Ответы были искренними и при желании вполнемогли интерпретироваться именно так, как их записал в протокол Ермилов.

– А как-нибудь иначе они интерпретироваться могли?

– Могли и иначе. Я, натуральное дело, дамочек спрашиваю, ане был ли у вас адвокат по фамилии Храмов? Был, говорят. Так, может быть,спрашиваю, то, что вы мне сейчас рассказываете, есть результат работы адвоката?Сколько он вам заплатил за такие обтекаемые показания и за обвинения вашейподружки в том, что она стерва и лгунья? А они мне чуть ли не морду битькинулись. Все как одна. Мы, говорят, и Храмова этого почти что за дверьвыставили, потому как он нам деньги пытался предложить ни за что. Мы, говорят,Жору Дударева выгораживать не собираемся, потому как он порешил нашу любимуюподружку Леночку и нет ему за это прощения, но, однако же, врать следствию ненамерены, как есть, так и говорим, и следователю так говорили, и адвокату, ивам повторяем: не было у Лены никакого серьезного романа, из-за которого онасобиралась бы уйти от Жоры. Во как!

– Интересно, – протянула Настя. – Но объяснимо.Конечно, у Ермилова не могло быть в тот момент обвинительного уклона,направленного лично на Дударева, поскольку он тогда еще ничего не знал пролюбовные похождения своей жены, но профессиональная деформация могла сказаться.Есть такой близкий и доступный подозреваемый, что просто грех не собрать противнего улики. В таких случаях иногда инстинкт срабатывает.

– Да? – хитро прищурился Селуянов. – Умная тыбольно. Ты дальше послушай, что было.

– И что же было?

– А дальше я отправился к подружкам мадам Ермиловой.Этих подружек числом три адвокат Храмов должен был охмурить, подкупить изаставить сказать на суде, что Ермилов давно знал об измене жены, но изгордости и благородства скрывал. Поэтому в первые сутки расследования онпроявил пристрастность, необъективность и недобросовестность. Это они линиюзащиты такую выработали, чтобы дело на дослед вернуть.

– Разумно, – кивнула Настя. – И что, все триподружки должны были выдать на суде это вранье?

– Нет, зачем все три, одной хватит. Ольга назвала адвокатутри имени, а уж он сам должен был лично познакомиться с претендентками ирешить, кто из них подойдет для такой махинации. Так вот, одна из этихочаровательных дамочек смотрит на меня круглыми глазами, хлопает ресницами ирассказывает совершенно душераздирающую историю. Однажды, примерно три месяцаназад, к ней пришел Ермилов собственной персоной и спросил, знает ли она, что уОльги есть любовник. Дамочка, конечно же, в полном отказе и в чистойнесознанке, потому как подруга же все-таки. С чего, говорит, Миша, тытакую глупость взял? Оля тебя любит и верна тебе до гробовой доски. А Мишаей на это отвечает, что знает точно, своими глазами видел, и теперь простоинтересуется, в курсе ли подруги и проявляют ли они нечеловеческуюбезнравственность, покрывая и поощряя свою подгулявшую подружку. Дамочкаупирается и клянется всем святым, что, во-первых, ничего не знает, а во-вторых,тут и знать нечего, Оля чиста перед мужем и ни с кем ему не изменяет.Ермилов в ответ на эти клятвы усмехнулся и сказал, что пошутил. На прочность,дескать, проверял. Ольге попросил ничего не говорить, чтобы не расстраивать ее.А для подкрепления своей просьбы намекнул дамочке, что ее муж в рамкахторговых операций имеет дело с фальсифицированной водкой, что милиция обэтом знает и в любой момент может дать материалу ход. Дамочка намек поняла иподруге Оле ничего о подозрениях супруга не сказала. Но на ус намотала, чтоМиша Ермилов все знает. Поэтому, когда к ней пришел адвокат Храмов, она ему всеэто и вывалила. Подруга-то нормальной женщине завсегда дороже, нежелиподругин муж, и ежели представилась возможность подруге Оленьке помочь вытащитьлюбовника из тюрьмы и при этом напакостить зловредному мужу Михаилу, то она этосделала с легким сердцем. Даже собственного мужа, торгующего поддельной водкой,не пожалела. Вот какая история получилась, Настасья Павловна.

– Да, история, – протянула Настя. – Выходит,Ермилов давно знал про Ольгины похождения. Ну что ж, хорошо, что мы вовремяспохватились, надо Гмыре рассказать, он этих свидетельниц передопросит иподстрахуется, чтобы дело из суда не вернули. А еще что интересного этидамы рассказали тебе?

– Больше ничего.

– То есть не дали никаких наметок по поводу контактов ипередвижений Храмова?

– Никаких, – подтвердил Селуянов. – В этомсмысле можно считать, что день прожит впустую.

– А что насчет бабульки Романовой?

– Насчет бабульки я дал задание человеку, завтра он передомной отчитается. И знаешь, что еще я хотел тебе сказать?

– Пока не знаю.

– Ермилова какая-то странная. Убитая, что ли. Говорит, чтоне верит в невиновность Дударева. Что бы это означало?