Вивиана. Наперекор судьбе - Элайн Нексли

Все ожидали, что новоиспеченный супруг увезет августейшую жену во Францию, но не тут то было. Юлий II, не жаля разлучаться с внучатой племянницей, даровал ей и ее мужу самый пышный палаццо в Ватикане, окружив молодожен такой роскошью и богатством, что многие европейские монархи стали выражать недовольство, правда, делая этой в своих дворцах, боясь гнева Папы. Но кто посмеет пойти против воли властелина всего христианского мира? Все корились, опуская головы. Переехав в Ватикан, новобрачных ожидала первая брачная ночь. Все шло, как положено. Жених проводил вечер в окружении аристократов, невесту мыли, наряжали и проводили лекции о том, как девушка должна вести себя в постели первый раз. Все эти наставления юная герцогиню пропускала мимо ушей, ибо знала, что мужчина, нареченный ее мужем, никогда не будет обладать ею. Когда скромный мальчишка, дичась, попытался коснуться руки своей прекрасной жены, Маддалена, оттолкнув его, сказала: «Нет, милорд, даже не старайтесь. Вы стали моим мужем только из-за желания Папы. Запомните, я могу отдать вам все герцогство Брешиа, все земли и замки. Можете забирать все мое имущество и богатство, но ко мне вы не прикоснетесь, никогда, ни за что. Сегодня можете спать в спальне, но завтра вы не переступите порог моих покоев». Как скромный Д'артагнан мог противиться воле этой величественной, хитроумной женщины? Разумеется, он отступил. Молодожены спали в одной кровати, но по разные стороны огромного ложа. Вскоре слухи о том, что новоиспеченная маркиза Ножан-сюр-Марн так и осталась нетронутой девственницей, достигли ушей Юлия II. Папа же, выслушав племянницу, не стал торопить события, сказав, что в супружескую постель она ляжет тогда, когда будет душевно готова. Все, казалось, так хорошо. Герцогиня-маркиза молода, красива и умна. Пусть первая брачная ночь не дала свои плоды, вернее, ее вообще не было, но будут еще другие, пылкие и страстные. Так думала вся Италия, весь Ватикан. Но время шло, дни, недели, месяца… А простыни под Маддаленой после каждой ночи так и оставались белоснежными, критические дни наступали вовремя. Не было ни близости, ни беременности.

Злые языки стали болтать, что внучатую племянницу самого Папы уже кто-то совратил, а муж-болван даже об этом не знает. Что оставалось делать Маддалене? Она противилась натиску своего августейшего дедушки, придумывала отговорки.

Но время делало свое дело. Маддалене хотелось любви, ласки, страсти, а что мог дать замкнутый и неразговорчивый мальчишка? Итальянка боялась прожить все свою жизнь вот так: в узком кругу своих приближенных, без пылких ночей, без материнства… Желание любить и быть любимой взяло вверх над благоразумием и хладнокровием. Заручившись поддержкой иноземных аристократов, девушка решила самостоятельно, без разрешения Папы римского, развестись с маркизом Ножан-сюр-Марн. Когда все нужные бумаги были готовы, Маддалена, поставив свою подпись, принудила к этому и мужа. Юноша, страстно желавший покинуть Ватикан, согласился на развод без лишних хлопот, и, поставив свою подпись, в тот же день уехал в родную Францию. Поскольку развод происходил в Милане, подальше от Папы, в Рим Маддалена вернулась уже свободной женщиной, независимой от супруга. Девушка, отказавшись от роскошного палаццо, хотела вернуться в герцогство Брешиа, но Юлий II, узнав про позорный развод внучатой племянницы, никуда не пустил ее, а запер в ватиканской тюрьме. И вновь молодая итальянка проявила великолепную хитроумность, чудом выбравшись из темницы и представ пред Папой во всем сиянии и блеске. Разве мог подумать властелин всего христианского мира, что ему не подчинится девчонка-сирота, всю жизнь жившая только благодаря двоюродному дедушке? И могла ли Маддалена тогда подумать, что, выбравшись из одного круга ада, попадет в другой? Нет, причиной этому были не титула, не деньги, не владения, а то, что случится через несколько лет в Англии. Папа, пользуясь своей неограниченной властью, лишил девушку титула герцогини Брешиа. Но у итальянки, чья мать была чистокровной англичанкой, оставались процветающие владенья в Норфолке. Когда Юлий захотел и это отобрать у непокорной девицы, взбунтовались теперь и аристократы, поддерживающие прекрасную женщину. Они сказали, что папа – повелитель в Италии, но в Англии, где свой король и своя власть, он бессилен. Многие решились головы за такие опрометчивые слова, но правда оставалась правдой, как ни крути. И когда итальянская держава так и не получила независимость, папе римскому было уже не до строптивой племянницы.

Чувствуя, что силы постепенно покидают его, Юлий решил сделать то, что навсегда разрушит его мечты о беспечном будущем Маддалены, но подарит ей счастье. Итальянка, хоть и достигшая совершеннолетия, все же оставалась во власти Ватикана, и после смерти дедушки ее судьбу будет решать уже другой папа. Чтобы этого избежать, Юлий подписал документ, в котором говорилось, что Маддалена да Романо – теперь свободная женщина, хоть и изгнанная навсегда из Италии. Женщина могла теперь делать, что пожелает, выходить замуж за того, кого полюбит, жить там, где захочет. Единственный минус был в том, что молодая красавица потеряла титул герцогини и больше никогда не сможет вернуться в Италию, из которой была изгнана. Но Маддалена, летя на крыльях счастья и прижимая к сердцу документ о ее полной свободе, последний раз повидавшись с августейшим дедушкой, уехала из Рима, направляясь в самое сердце Англии – Лондон. Дальше жизнь итальянки была наполнена привычным ароматом роскоши и богатства. Из столицы девушка поехала в Норфолк, желая там провести все свои дни. И неожиданно строптивая сеньора влюбилась, влюбилась по-настоящему, так, что сердце замирало под покрывалом нежности. Избранником бывшей герцогини стал урожденный англичанин Томас Круз. В этом браке родилось трое детей – Диана, Чарльз и Эдуард. Но внезапно случилось страшное горе, превратившее безвинную женщину в львицу мести.

Однажды рано утром, когда вся семья еще мирно отдыхала в покоях, раздались выстрелы и выкрики. Дом окружили, вооруженные до зубов люди, с мечами и арбалетами в руках. На вопросы хозяев рыцари ответили, что получили приказ ее величества о немедленной казни семьи Круз. Томас обвинялся в государственной измене, хотя при дворе бывал лишь раз, а его дети, носящие фамилию отца, тоже должны были перестать дышать. Королева миловала лишь одну Маддалену, сказав, что в течение двух часов она должна покинуть Норфолк, иначе ее постигнет та же участь, что мужа и детей. На глазах у кричащей жены Томаса пронзили мечом, а испуганных, заплаканных детей удушили шелковым шнурком. Владения подпалили, и все земли и постройки обуяло огненное пламя, а Маддалена, ничего не понимая от горя, стояла перед разоренным, сгоревшим замком, смотря, как из развалин выносят трупу невинных людей. Несчастная женщина хотела броситься в огонь, но кто-то насильно оттащил ее от пожара. Вмиг овдовевшая и потерявшая детей, Маддалена понимала, что жизнь теперь для нее серое пятно, погруженное в темную бездну. И средь всего этого шума и криков, молодая женщина расслышала слова: «Ты должна жить ради мести. Отомсти тем, кто убил твоего мужа и детей. Отомсти ценой собственной жизни», – итальянка не знала, кому принадлежат эти слова, ибо через несколько секунд лишилась чувств, обмяк в руках незнакомого рыцаря.

Женщина пришла в себя в доме старой знахарки-колдуньи. Старуха, понимая, что сердце несчастной вдовы успокоится лишь тогда, когда убитые будут отомщены, дала ей золотой перстень с огромным топазом в середине. Ведьма поведала Маддалене легенду, повествующую о том, что когда-то этот перстень был на пальце у невинной девы, безумно любившей бедного парня. Когда юношу убили, девушка, желая все своим существом отомстить, обратилась к черным силам, прося их дать ей могущество и власть. Тогда дьяволица, сошедшая с огненных облаков, взяла руку красавицы и накапала на перстень, в самое нутро, Кровь Отмщения, и сказала, что все женщины, носящие это кольцо, будут наделены способностями сильнейших ведьм. С тех пор Маддалена страшно изменилась. Не снимая траурных одеяний, она поселилась на окраине Лондона и стала набирать себе сторонников, понимая, что даже мистический перстень не сможет ей помочь. Под очарование и приворот этой опасной женщины попадались многие аристократы, в том числе и я. Однажды, когда я охотился за пределами столицы, ноги сами понесли меня в скромный дом, хозяйкой которого была немолодая, но красивая женщина в черном платье. Я смутно помню, как оказался в объятиях этой красавицы, но ее слова до сих пор звучат у меня в ушах: «Ты станешь моим рабом, ополчишься против королевы. Ты будешь моим, моим, моим…». Потом, словно во сне, я выпил какой-то напиток, ужасно горький и противный, а после погрузился в беспамятство. Наутро, проснувшись, я обнаружил, что нахожусь в совершенно незнакомом мне месте, пустынном и страшном. Страх был выше моих опасений, выше благоразумия и я бросился бежать, но остановился, почувствовав, как в руку мне вонзились острые клыки. Обернувшись, я увидел волка, чьи глаза были налиты кровью, моей кровью… Боли не было, но был страх, безмерный, ужасный страх. Потом все резко прекратилось. Я вновь потерял сознание, а пришел в себя уже в графстве, в покоях. Мне сказали, что нашли меня в бессознательном состоянии, около заброшенной церкви. Также вся моя одежда была пропитана кровью, а на руке красовалась ужасная, глубокая, разорванная рана. Не желая вспоминать тот кошмар, что со мной приключился, я солгал, что на меня просто напал какой-то дикий зверь.