Первомайские мальчики - Евгений Бузни

Грамотеев хотел повторить кадр, но Михальский запротестовал, уверяя, что он для истории не так важен, а шампанское греется на столе и потому пора садиться.

Возражать никто не стал, и начали рассаживаться по назначенным местам. Открывать бутылку и разливать шампанское доверили Роману, но первый тост попросил разрешения произнести Мак Алистер.

– Я очень рад, что случайно попал на такую замечательную встречу. – Мак Алистер подчеркнул интонацией слово «случайно». – Здесь такие красивые женщины. Хозяйка восхитительна.

Русским языком американец владел дейтвительно хорошо, но акцент, выражавшийся в произношении некоторых согласных звуков, и несколько иная интонация в речи всё же выдавал в нём иностранца.

Людмила Викторовна расцвела радостной улыбкой. Американец продолжал:

– Но я хочу предложить тост за новую звезду в науке.

– Давайте, не будем об этом, – недовольно сказал Роман.

– Нет, я не могу не сказать. Мы американцы любим таланты. Они у нас не пропадают, как случается в России. Я знаю, что в вашей стране есть много интересных изобретений, но они лежат на полках бюрократов, а учёные получают гроши за свою работу. Америка страна дела. Мы умеем делать деньги даже из воздуха, но для этого надо крепко потрудиться. Талантливому учёному этого не требуется. Сиди в своей собственной лаборатории и думай, а деньги потекут, как говорят русские, в карманы рекой. Я просто журналист. Но наш журнал самый популярный в США. Тираж более семи миллионов экземпляров. Его даже президент читает. Я кое-что могу в Америке и готов помочь нашему юному гению. С его чудесной головой можно спокойно сидеть и собирать деньги. Предлагаю выпить за его успех.

– Ура! – закричала Людмила Викторовна.

– Ур-ра! – поддержала её Ася.

Но Роман встал и поднял свой бокал с шампанским над головой, призывая к вниманию:

– У нас принято иногда говорить тост алаверды. Мне хочется ответить на добрые слова гостя. Спасибо большое за предложение поехать в Америку. Но есть такая сказка. Китайский император прослышал, что живёт где-то маленькая птичка, которая замечательно поёт, и потребовал доставить её во дворец. Птица эта была соловей. Ему построили большую золотую клетку и давали вволю еды, но соловей не пел, потому что он поёт только на воле в лесу. Так вот я соловей в науке.

Роман сделал паузу, а сидевшие за столом зааплодировали.

– Но я хочу добавить, – продолжал Роман, – уже не сказку, а реальность. Почти четыре столетия назад итальянский учёный Галилео Галилей под пытками инквизиции вынужденный отказаться от своих взглядов, говорят, бросил свою ставшую крылатой фразу о земле «И всё-таки она вертится». Спустя два столетия, французские учёные Мария и Пьер Кюри, не смотря на своё относительно бедное существование, отказались разрешить коммерческое использование открытого ими радия, полагая, что их открытие принесёт миру больше вреда, чем пользы. Я последователь изобретателей радиации и хочу использовать её исключительно в добрых для людей целях. А для этого лучше России я места не знаю. Вообще мне кажется, что настоящие учёные каждой страны те, кто думают о своём народе и работают для него, учёные, которыми народ может гордиться. За таких учёных и за такую науку я и предлагаю выпить.

– Давайте хором крикнем троекратное ура и выпьем, наконец, – сказала Ася, поднимаясь и стала дирижировать рукой, по знаку которой все и прокричали:

– Ура! Ура! Ура!

Бокалы сдвинулись, звеня.

Коньяк был открыт, но пить его даже мужчины отказались, видя Массандровский мускат. Ещё больше его захотелось попробовать, когда Грамотеев, вынимая штопором пробку из бутылки, рассказал, как однажды на международном конкурсе вин, где вина дегустируют «вслепую», то есть, не зная марок вина и изготовителей, попробовав один из очередных образцов, председатель международной ассоциации виноделов, француз, Рене Протен сказал: «Я не знаю, что это за вино, и где оно произведено, однако позволю себе предположить, что оно приготовлено в Советском Союзе, и это вино настолько восхитительно по своему качеству, что я предлагаю выпить его стоя».

– Дегустаторы всех стран-участниц встали и выпили образец. Это был мускат белый Красного камня, приготовленный в Массандре, который мы и собираемся сейчас пробовать, – заключил свой рассказ Александр и разлил вино по рюмкам.

Горячих блюд по случаю неожиданности пирушки не было, но на столе стояли овощи, рыбные консервы, бутерброды с красной икрой, салаты, так что голодными особенно никто не был.

Людмила Викторовна решила устроить настоящий праздник, включила магнитофонную запись музыки и предложила желающим потанцевать, уговорив Мак Алистера быть её первым партнёром. Ася, сказала, что поскольку первый танец получается белым, когда дамы приглашают кавалеров, то она просит в партнёры Александра. Комната была большая, места для двух танцующих пар оказалось вполне достаточно.

Михальский заявил, что танцам, к сожалению, не очень обучен, но хотел бы покурить и, если можно, на кухне. Прихватив с собой бутылку не початого ещё коньяка, он предложил Роману составить компанию, если не курить, то выпить по чуть-чуть не менее чудесного крымского коньяка.

Роман согласился, взял с собой три рюмочки с учётом присоединившейся к ним сразу Алины, которая не забыла взять с собой и коробку конфет.

Квартира капитана была большая просторная, состоящая из четырёх комнат. Окна гостиной и спальни выходили на наполненную теперь весенней зеленью лесопарковую зону. Вид из них открывался замечательный. А окна кухни и кабинета капитана смотрели на улицу, находясь почти над самым подъездом.

У окна кухни стоял небольшой стол с пепельницей посередине – хозяин квартиры был заядлым курильщиком. Михальский достал пачку сигарет, позволив Роману, отказавшемуся от сигарет, самому разлить коньяк в рюмки. Пачка с куревом продолжала оставаться в его руке, когда он спросил Романа, не открыть ли форточку, чтобы не было дыма. Форточка оказалась со стороны Романа. Он легко достал до неё.

Михальский сказал:

– Алина, смотрите, как весна смеётся в окна. Сейчас в форточку залетит какая-нибудь птица. А интересно, что здесь у нас под окном, тоже лес?

Девушка подошла поближе к окну, но оно было закрыто, и видеть, что находится внизу, не представлялось возможным при её росте.

Михальский же воспользовавшись оконной ситуацией, достал из сигаретной пачки ампулку и, зажав её в руке, быстро что-то влил в рюмку с коньяком.

Роман, открывая форточку, заметил, что внизу вся улица запружена машинами, вокруг которых толпится много людей с кино и фотокамерами.

Содом и Гоморра

Получив команду, омоновцы покинули свою машину и последовали за майором к подъезду интересовавшего их дома. Это было вытянутое четырёхэтажное строение с пятью подъездами и чердачной крышей домиком. Не успели силовики подойти к подъезду, как на большой скорости к нему подъехали и