И аз воздам - Андрей Готлибович Шопперт

надо полевую кухню, чтобы не опрокинулась, с телегой, из брички переделанной, хуже всего, она гружённая продуктами и перетаскивать её через булыжники это квест. Приходится спешиваться гусарам и плечо подставлять. Черкесы в этом подвиге участия не принимают, не мужское дело – телеги таскать. Брехт с брички своей слез и взгромоздился на орловского жеребца, который прозывается «Карим». Ну, конь не плохой, правда всё время с аргамаками местными кусаться лезет. Почему ему местные представители его вида Equus caballus (Домашняя лошадь) не нравятся, гусарских же жеребцов или кобыл не кусает? Аргамакофоб.

Аскер (это имя) Эльбуздуков выслал вперёд пару аскеров в разведку и позади отряда арьергард из пары черкесов имеется. Только дорога идёт по дну впадины с заросшими лесом склонами и пальнуть, если что, из этих зарослей запросто можно. Это не ущелье. Едут по равнине, почти по равнине. Чуть поднимается местность справа, и холмы время от времени встречаются. Вся надежда на гонца, что отправил сразу из Нальчика сюда Марат Карамурзин. Должен поведать местным власть имущим, что русский генерал хочет набрать двадцать лучших воинов для службы в Санкт-Петербурге в охране самого императора, ну и описание всех стрельб соревновательных и борьбы с выявлением самых достойных.

Пока почётной встречи не видно. На обед встали на берегу небольшого ручья. Вообще такое ощущение, что едешь по совершенно безлюдным местам, за те пятнадцать примерно километров, что проехали, ни одного аула не встретили, и ни одного путника или всадника. Пустыня, хоть и зелёная. До будущей крепости Грозный километров сто. Там-то точно должны быть люди, как-то засело в голове, откуда-то почерпнутая информация, что на месте города Грозный было шесть аулов. В непосредственной близости Терек. Слышно, как слева шумит вода, перекатываясь через камни. Терек это граница, там Российские земли и почти спокойно. Бывают набеги, но казаки и сами не промах, тогда ответный визит нанести, потому, по рассказам того же коменданта крепости Моздок полковника Истомина, ситуацию можно назвать терпимой. Ну, для Кавказа терпимой.

После обеда въехали в первый аул. Дорога делит его на две половины. Брехт хотел было к нескольким старикам, что выстроились вдоль дороги или улицы пристать с вопросами, где представители власти, и где тут добывают земляное масло, но пщы Эльбуздуков его одёрнул. Так нельзя. Это Кавказ. Остынь, граф. Все дома или сакли глинобитные, заборы сложены из камня и глины, крыши домов из тростника, пасутся козы, лают собаки. Мирное село. Только людей не видно кроме этих пятерых спокойно стоящих у одного из заборов аксакалов.

Полковник Истомин, а затем и пщы Эльбуздуков поведали Брехту неожиданные вещи. Он по наивности считал, что сейчас Чечня и не отделившаяся пока от неё Ингушетия – это феодальное общество с князьями и более менее чёткой структурой, как и в Кабарде. Оказалось, что хрена с два. Пятнадцать лет назад местный Ленин, он же шейх Мансур практически полностью уничтожил всех князей. Наверное, Брехт историю Чечни не изучал, и говорить за историков не мог, в будущем его сделают предводителем народно-освободительного движения сразу и против захватчиков русских и против местных поработителей – князей. Наверное, так и есть. Вот только Ленина немецкий Генштаб с соратниками привёз в Финляндию в опломбированном вагоне и денег дал и дальше помогал. Кем считать Ленина? Борцом за свободу или немецким шпионом. Потомки рассудят. Так и шейх Мансур. Да, поднял восстание, да перебил почти всех князей. Только делал это на деньги Турции или Порты и боролся против русских, чтобы зачистить поляну для турок. В отличие от Ленина проиграл, и потому мученик. И, правда, умер в плену в России. То ли в Шлиссельбургской крепости помер, то ли на Соловках. По-разному пишут.

Это в том восстание не главное, главное, что теперь в Чечне вообще никакой централизованной власти нет. Каждый аул сам по себе. Кое-где остались князья с десятком нукеров, но их власть тоже дальше одного аула не распространяется. Как тут с кем-то и о чём-то можно договариваться. В селениях тоже нет централизованной власти. Есть уздени, есть чанка, это не бедные люди. Ну, типа, кулаков. Но есть и старейшины. А ещё есть муллы, кадии и муфтии. Эти тоже имеют вес в аулах. И тоже не дальше своего аула.

А ещё чеченцами они себя не называют. Живут тут вайнахи, которые только-только стали делиться на нохчий (будущие чеченцы), ингушей и тушинцев – бацой – это небольшое количество вайнахов, что проживает в горной Грузии.

Нет здесь и своих денег. В ходу Ахча, от тюркского – акче (беловатый) серебряная монета, которая чеканилась в Османской империи. Есть Сомы тоже с тюркского (сом – чистый), изначально название денежной единицы Золотой Орды в виде серебряных слитков. Орды давно нет, а слиточки остались и ими пользуются. Есть Эппазы это небольшие серебряные монетки чеканившиеся в Персии при шахе Аббасе, и которые потом стали по такому же образцу чеканить в Грузии. Там их абаз называют.

А ещё в Чечне (пусть будет это название, привык же к нему) девяносто девять процентов населения это крестьяне, ну – землепашцы и пастухи. Причём про пастухов тоже не верно думал. Овцеводство далеко не главное здесь занятие. Основное – это земледелие. Овец разводят только высоко в горах. И их не больно и много. И населения мало. Полковник сказал, что и ста тысяч на всю Чечню не наберётся. В последнее время идёт повальное переселение горцев с этих самых гор на равнину, сюда на берега рек Терек и Сунжа.

Из всего этого Пётр Христианович сделал вывод, что найти здесь воинов настоящих для конвоя императора Александра не удастся. Крестьянин, даже сильный и смелый, даже имеющий ружьё доисторическое – плохой воин. Дисциплины – это главное в войске, а не смелость отдельных бойцов.

Ошибся. Нашлись и воины и князья. Неожиданно причём нашлись.

Событие шестьдесят седьмое

Бил наугад – попал невпопад,

Делал наспех – получилось на смех.

Валентин Петрович Рычков

Проехали мимо старейшин, а те ни привета, ни пока. Стояли, теребили бороды и молча смотрели на отряд разномастный мимо них следующий. Пётр Христианович с трудом сдержался, чтобы не спрыгнуть с коня и спросить бабаев, чего не так, где встреча, фанфары. Цветы где с дивчулями их в тебя кидающими. Но покачивающийся в седле своего вороного красавца аргамака черкесский князь в чёрной черкеске сидел и головой чуть покачивал из стороны в сторону, слепней чёрной бородой отгоняя, дескать, генерал-ака не надо суетиться.

Проехали селение из конца