Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

Но я вовсе не ошиблась комнатой, и отсутствие кольца на руке лишь подтвердило то, чего я больше всего боялась: Лондэн вернулся ко мне — и его снова у меня отобрали. Что-то пошло не так. Восстановление не закрепилось.

— Мы с вами не знакомы? — спросила Хоусон, выйдя из комнаты и наблюдая, как я забираю Пятницу из другой спальни, где он оказался под боком у Этель, тетушки Лондэна.

— Нет, — ответила я. — Просто вошла не в тот дом. С кем не бывает!

Позабыв обуться, я сбежала по лестнице, держа под мышкой Пятницу, забрала свой пиджак, висевший на спинке незнакомого кресла в незнакомо обставленной гостиной, и, захлебываясь слезами, выбежала в ночь.

ПЕРНАТЫЙ ДРУГ НАЙДЕН В МАЗУТЕ

Загадочный суиндонский маньяк, макающий птиц в мазут, нанес очередной удар. На сей раз его жертвой пал буревестник, обнаруженный вчера в переулке у Коммершал-роуд. Безымянная птица была покрыта толстым слоем липкого вещества, позднее определенного судебно-медицинскими экспертами как сырая нефть. Это седьмой случай менее чем за неделю, и суиндонская полиция принимает меры. «Это седьмой случай менее чем за неделю, — заявил суиндонский полицейский нынешним утром, — и мы принимаем меры». Таинственный охотник за морскими птицами пока не попадался, но эксперты НОЗП (Национального общества защиты птиц) вчера сообщили полиции, что подозреваемый, вероятно, имеет водоизмещение в 280 000 тонн, покрыт ржавчиной и сидит на ближайших скалах. Несмотря на многократное прочесывание указанного района, полиция пока не обнаружила подозреваемого, подходящего под это описание.

«Суиндонский ежедневный вырвиглаз», 18 июля 1988 г.

На следующее утро я сидела на кухне и тупо таращилась на палец, где полагалось быть кольцу. Оно отсутствовало. Мама расхаживала в халате и бигудях. Она покормила ДХ-82, затем выпустила Алана из чулана, где он сидел все эти дни, и выпихнула дронта-экстремиста шваброй на улицу. Он сердито запликал, затем атаковал железную скобу для чистки обуви.

— В чем дело, милая?

— В Лондэне.

— В ком?

— В моем муже. Прошлой ночью его восстановили, но только на два часа.

— Бедняжка моя! Наверное, тебе было очень неловко.

— Неловко?! Не то слово! Я забралась нагишом в постель к мистеру и миссис Парк-Лейн.

Мама побледнела и уронила блюдечко.

— Они тебя узнали?

— Вряд ли.

— Слава ВСБ! — выдохнула она с огромным облегчением.

Больше всего на свете мама боялась публично оказаться в затруднительном положении, а когда твоя дочь залезает в постель к патронам Суиндонской лиги тостов, большей подставы и придумать невозможно.

— С добрым утречком, котенок, — приветствовал меня Майкрофт, просачиваясь в кухню и плюхаясь за стол.

Мой дядя, непревзойденный изобретатель, видимо, только что вернулся с ежегодной Конференции безумных ученых, или БезКона-88.

— Дядя, — отозвалась я, наверное, с меньшим воодушевлением, нежели полагалось, — как я рада снова тебя видеть!

— И я, милая моя, — тепло сказал он. — Насовсем вернулась?

— Не уверена, — ответила я, думая о Лондэне. — А как тетя Полли?

— В лучшем виде. Мы ездили на БезКон, и я получил награду за вклад в науку по совокупности достижений, но, жизнью клянусь, не знаю, за что именно и почему.

Типичное для Майкрофта заявление. Несмотря на неоспоримый талант, он никогда не считал, будто создает нечто действительно полезное или умное, — ему просто нравилось возиться с идеями. Именно благодаря его Прозопорталу я в первый раз попала в книгу. Спасаясь от «Голиафа», он поселился в рассказах о Шерлоке Холмсе, но не мог оттуда выбраться, пока я в прошлом году не вызволила его.

— «Голиаф» больше тебя не беспокоил? — спросила я. — В смысле, после твоего возвращения?

— Пытались, — мягко ответил он, — но от меня они ничего не получили.

— Ты ничего им не сказал?

— Нет. Все хитрее. Я просто не мог. Понимаешь, я ничего не помню о тех своих изобретениях, о которых они меня спрашивали.

— Но как же так?

— Ну, я точно не знаю, — отозвался Майкрофт, прихлебывая чай, — однако, если логично рассуждать, я, скорее всего, изобрел устройство, стирающее память, или что-нибудь в этом роде и выборочно опробовал его на себе и Полли. Получилось то, что мы называем Большим Белым Пятном. Это единственное возможное объяснение.

— Значит, ты не помнишь, как работает Прозопортал?

— Что-что?

— Прозопортал. Устройство для попадания в литературу.

— Они спрашивали меня о чем-то подобном, теперь вот и ты упомянула. Было бы очень любопытно поднапрячься и изобрести его заново, но Полли говорит, не надо. В лаборатории и без того полно всяких устройств, о назначении которых я не имею ни малейшего представления. Например, овинатор. Видимо, он имеет отношение к яйцам, но какое?

— Не знаю.

— Может, оно и к лучшему. Сейчас я тружусь только в мирных целях. Грош цена интеллекту, если он не облегчает жизнь.

— Тут я с тобой согласна. А что ты представлял на БезКоне?

— По большей части теоретическую Нонетотову математику, — ответил Майкрофт, с радостью переключаясь на разговор о любимом предмете — работе. — Про Нонетотову геометрию я ведь тебе рассказывал?

Я кивнула.

— С нею тесно связана Нонетотова теория чисел, а в простейшей форме она позволяет считать в обратную сторону и выводить исходные числа, давшие конечный результат.

— Э?

— Ладно. Положим, у тебя есть числа двенадцать и шестнадцать. Перемножив их, ты получаешь сто девяносто два, так? В традиционной математике ты не знаешь, из чего складывается конечное число. Точно так же можно помножить шестьдесят четыре на три, тридцать два на шесть или даже вычесть из ста девяноста четырех два. Но, глядя на число само по себе, нельзя сказать, как именно оно получено, верно?

— Думаю, да.

— Неправильно думаешь, — улыбнулся Майкрофт. — Нонетотова теория чисел, в отличие от традиционной математики, работает в обратную сторону и тем самым помогает найти четкий вопрос для имеющегося ответа.

— А каково практическое применение этого?

— Да их сотни.

Дядя извлек из кармана сложенный листок бумаги и протянул мне. Я развернула его и увидела на нем простое число: 2216091–1, или два в двести шестнадцать тысяч девяносто первой степени минус единица.

— Похоже на большое число.

— Нет, это еще среднее.

— И?

— Если я расскажу тебе историю, состоящую из десяти тысяч слов, попрошу присвоить каждому слову и знаку препинания число, а затем написать их одно за другим, ты получишь число, состоящее примерно из шестидесяти пяти тысяч цифр. Остается только найти способ его выражения. Используя отрасль Нонетотовой математики, которую я называю фактором сжатия, любое длинное число можно свести к короткому, индексированному.