Что за чушь я сейчас прочитал? - Дэвид Вонг

– Он существует, мы видели его вблизи, – сказал Джон. – Очень и очень близко. Но не думаю, что он детей ест.

– На костях мало мяса, – сказал я.

– Тогда, возможно, он послужит темой для другого эпизода. С момента нашего разговора ситуация не изменилась? Две личинки в городе, и десять должны вот-вот появиться? – спросил Маркони.

– Насколько нам известно, да, – ответил я. – И Эми против их убийства, потому что они похожи на детей.

Эми смерила Маркони взглядом и спросила:

– А вы бы смогли выстрелить в голову ребенку, потому что кто-то настаивает, будто на самом деле перед вами чудовище?

Маркони надел очки для чтения в проволочной оправе и сказал:

– Вы живете в жестоком мире, мисс Салливан. Видите тот дуб у парковки? Это дерево-убийца, если бы оно могло, то совершило бы геноцид. Его листья служат двум целям: они поглощают солнечный свет, чтобы питать дерево, и не дают питаться солнечным светом растениям под дубом. Его высота – результат конкуренции: вырасти выше соседей, встать между ними и солнцем. Заморить их голодом. Когда вы безмятежно гуляете по лесу, вы буквально идете по полю боя – просто растения атакуют и защищаются слишком медленно и тихо, чтобы вы могли осознать, насколько они безжалостны. Вам нравится запах свежескошенной травы? Этот аромат – поданный химическим путем сигнал бедствия, который каждая травинка посылает в момент, когда ее рассекают пополам. Такова природа нашей Вселенной. А потому, когда человечеству угрожает другой вид, у нас не остается выбора.

– Вот именно, – сказал я.

– Однако, – продолжил Маркони, – очень легко впасть в заблуждение, в которое верит каждый жестокий фанатик и коррумпированный полицейский в мире, – что из любой ситуации есть лишь два выхода: неконтролируемое насилие или трусливое бездействие. Реальная жизнь предоставляет нам огромный выбор обусловленных контекстом решений. Что касается меня, то я стараюсь во всех обстоятельствах придерживаться одного основного правила – ничего не предпринимать, не изучив ситуацию.

– Ну, я бы тогда даже из постели не вылезал, – сказал я.

– Исходя из этого, – добавил Маркони, – нам нужен надежный способ разглядеть маскировку роя рабочих, который не потребует от смотрящего употребления чрезвычайно опасных веществ. Я хотел бы проверить один такой метод, но мне понадобится образец.

– Это как та анкета для антропоморфных роботов из «Бегущего по лезвию»? – спросил я.

– Тест Войта-Кампфа, – сказала Эми.

– Я помню наизусть речь Рутгера Хауэра, если это поможет. Что касается образца, думаю, можно попытаться привлечь девочку Ноллов, если родители не против.

Маркони пожал плечами, всем видом изображая, что ничуть не волнуется.

– Разумеется. Но если вы не возражаете, я хотел бы проверить его сейчас, просто чтобы получить общее представление о процессе. На присутствующих. Определить приблизительные показатели нормы, прежде чем приступать к работе с реальным образцом. Никакого нагромождения каверзных вопросов, лишь несколько камер и зрители из числа друзей, работающих удаленно.

Мы сидели не шелохнувшись. Просто молча смотрели на Маркони.

– На проверку потребуется лишь несколько минут, – произнес он.

Я повернулся к Джону.

– Маркони считает нас двойниками, – сказал я.

Эми, нервничавшая, кажется, больше всех, предупредила:

– Это, кстати, тоже часть проверки. Узнать, не откажемся ли мы ее пройти.

– И это, как ни странно, должно вас успокоить, – заметил Маркони. – Если бы вы имели неземное происхождение, существовал бы значительный риск того, что вы придете в ярость при одном упоминании теста. И, как видите, я не принял никаких специфических мер предосторожности на такой случай.

И тем не менее он явно сомневался.

– Хорошо, но если уж делать, то делать с толком, – сказал Джон. – Я не хочу повторения той херни, которую учинил Курт Рассел в фильме «Нечто», когда всех связали и оставили в одной комнате с чудовищем, готовым показать свой истинный облик. Мы заходим по одному, запираем дверь, а остальные ждут снаружи и, если нужно, убегают.

– Именно это и предложил бы рой монстров-оборотней, – заметил я.

– Вот и посмотрим. – Джон перевел взгляд на Маркони. – Полагаю, для проверки придется раздеться?

* * *

Не пришлось. Джон вызвался быть первым. Маркони принялся расставлять на столе разнообразные камеры, направленные на его кресло.

– В подобных случаях, – говорил он, – я добивался некоторого успеха, работая с разными слоями отдаленного восприятия. Ранее вы упомянули, что маскировка двойника Майки Пейтона отображалась и на экране во время прямой видеотрансляции из номера мотеля. Но возможности любого живого существа имеют свои ограничения. Я подготовил четыре различных устройства: цифровую камеру, тепловизор, ультрафиолетовую камеру и датчик глубины из устройства вывода для видеоигр, который при помощи технологии, аналогичной гидролокатору, создает 3D-карту физических объектов в комнате. Материалы с каждого устройства отслеживаются десятками пользователей интернет-форумов, живущих в разных частях мира, каждый из которых сможет наблюдать за показателями и фиксировать увиденное в виде текста. Пользователи не увидят записи друг друга, а потому на них не сможет повлиять мнение группы.

– Моя гипотеза заключается в том, что перед нами своего рода маскировка, работающая со стороны наблюдателя, но, как говорится, всех на свете надолго не обманешь. Итак, идея состоит в том, чтобы снабдить организм избыточным количеством наблюдателей из огромного числа мест, которые будут смотреть за ним через избыточное количество устройств, фиксирующих разную длину волн, чтобы его ухищрения не сработали. Поддерживать благовидный образ для сотен незнакомцев, когда одновременно с этим на него смотрим и мы трое, будет слишком сложно. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Джон сел за стол, а Маркони перешел из кабинета в тесную комнату отдыха, где стоял ноутбук, на который в режиме реального времени должны были поступать отчеты. Он жестом велел мне закрыть дверь в кабинет.

Я посмотрел Джону в глаза и сказал:

– Просто хочу, чтобы ты знал: если окажется, что твою личность внедрили в мою память искусственно, смысла в моей жизни будет гораздо больше.

– Сам сижу – о том же думаю.

Я запер дверь – довольно прочную, как оказалось, – и мы втроем примостились на неудобном маленьком раскладном диване, чтобы всем было видно ноутбук Маркони. Сам он пах одеколоном и дорогим трубочным табаком. Сработали ассоциации, и…

с дивана стекает поток засохшей рвоты

Я поймал себя на том, что стараюсь не дышать.

Изображение на экране ноутбука делилось на секторы, по одному для каждой камеры. Мы не видели, что они снимают, – мы смотрели на бегущие строки комментариев от пользователей форума. Примерно такого плана.