Последняя тайна Распутина - Олег Шишкин

– Ах, грех, грех… Ишь, как я распалил-то себя… А ты знай понимай, мужик-то ведь всех вас кормит, а вы у него где? Вот тут, на горбушке, сидите. – И он похлопывал себя по затылку… (…)

– Умрешь – все равно, что тебе, что мне – одну сажень дадут, больше не пола-га-ат-ца!.. Или ты и за смертью оттягаешь земли-то больше и там расширишься?.. А?»[368]

Такова емкая политическая и житейская парадигма Распутина, и остается только пожалеть, что мы знаем о ней исключительно в пересказе его врагов.

Ну а кем же предстают в монологе Хохен-Эстена Юсупов и Пуришкевич?

Предателями и злобными интриганами.

«Именно поэтому группа Пуришкевича и Юсупова, как сказал Хохен-Эстен, предала этот дворцовый переворот и убила Распутина, рассчитывая сорвать этим движение за сепаратный мир. В связи с этим Хохен-Эстен рассказал, как удалось убить Распутина.

Так как в кругах царизма знали о готовящемся покушении на Распутина и не особенно доверяли полиции и охранке, формально охранявшей Распутина, то Распутину были даны три телохранителя секретно от охранки. Этими тремя телохранителями были Эльвенгрен, расстрелянный теперь ГПУ, капитан егерского полка Езерский и корнет атаманской сотни Пхакадзе. Эти три лица никогда не покидали Распутина, и случилось лишь как-то так, что в вечер убийства Распутина эти три лица были не с Распутиным вместе. Хохен-Эстен рассказывает, что в вечер убийства Распутина последний вместе со своими телохранителями были в гостях у него и в 1 Р/г час вечера поехали домой, причем Эльвенгрен, который в этот вечер был дежурным при Распутине, хотел за ним через пять минут последовать. Однако за эти пять минут произошло непредвиденное обстоятельство. Будучи пьяным, Пхакадзе неудачно покушался на самоубийство, и это задержало на один час Эльвенгрена, отсутствием коего воспользовались Юсупов и Пуришкевич, увезли с собой из дому Распутина и там его и убили. Хохен-Эстен окончил свой рассказ тем, что, по его мнению, Эльвенгрен виновен косвенно в убийстве Распутина и этим самым – в срыве подготовлявшегося дворцового переворота и сепаратного мира.

Само собой разумеется, нельзя ни с какой стороны поручиться за правильность всего этого, что здесь изложено. Хохен-Эстен человек авантюрного типа. В случае нужды способен врать, и кое-что в его рассказе звучит фантастично. Однако, возможно, что как сырой материал рассказ этот может иметь для нас применение.

Райвид»[369].

3.

Эльвенгрен? Опять Эльвенгрен!

Да!

Есть такой человек и в материалах прокурорского дела об убийстве Распутина! И он действительно находился 16 и 17 декабря в доме Распутина, как и сообщает весьма осведомленный Хохен-Эстен!

Вот что говорит об этом документ: «В дополнение к представлению моему от 31 января сего года за № 127, имею честь донести Вашему Превосходительству, что 1-го сего февраля по делу об убийстве крестьянина Григория Распутина /Новых/ допрошен в качестве свидетеля поручик запаса Гвардейской кавалерии Георгий Эльвенгрен, который показал, что 17-го декабря минувшего года, когда он находился в квартире Распутиных, туда явился офицер в нетрезвом состоянии, пожелавший по секрету переговорить с дочерью Распутина Матреной. Последняя пригласила его в приемную, где он заявил ей, что он приехал из ресторана «Медведь», получив сведения об убийстве Распутина. Однако, поведение явившегося офицера было настолько непристойно, что семья Распутина обратилась к нему, Эльвенгрену, с просьбой удалить его из квартиры. Выйдя в приемную к названному офицеру, Эльвенгрен узнал в нем прапорщика, приходившего около месяца тому назад на прием к Распутину просить защиты ввиду угрожавшего ему наказания за скандал, произведенный им в нетрезвом виде в Москве»[370].

Мы еще вернемся к этому чрезвычайно важному и, как кажется, анонимному посещению квартиры Распутина таинственным знакомым этого Эльвенгрена.

Любопытно, что Хохен-Эстен правильно называет грузинскую фамилию (Пхакадзе) жениха дочери Распутина, хотя многие русские, знавшие этого человека, в том числе и сам Распутин, часто не могли ее выговорить.

Упоминание о корнете Пхакадзе, женихе дочери Распутина, также есть в прокурорском деле: «Явившись к Распутину утром 16 декабря, Симанович застал его в очень нервном состоянии, которое сам Распутин объяснял предстоящей свадьбой своей дочери и говорил, что не допустит ее брака с Хакадзе, считая его „партией“ не подходящей для своей дочери»[371]. «Особенно же встревожился Распутин 15 декабря сего года, получив сведения о покушении на самоубийство жениха своей старшей дочери корнета Семена Ивановича Хакадзе»[372].

Речь, конечно, идет о Пхакадзе. Вот что сообщает о нем охранное отделение в справке от 28 мая 1916 года: «По наведенным справкам, в Петроградской военной гостинице, бывшая „Астория“, помещающейся в д. № 12–39 по Морской улице, оказалось проживал Пхакадзе Семен Иванович, 22 лет, православного вероисповедания, прапорщик 17-го гусарского Черниговского полка по службе»[373].

Создается ощущение – либо Хохен-Эстен был знаком с документами прокурорского дела, либо он действительно участвовал в секретных переговорах о мире Германии и России. Заметим, что в полицейских материалах по поводу смерти Распутина, в отличие от прокурорских, имя Эльвенгрена не упоминается вовсе.

Нас же должен интересовать важный момент: значит, в это же самое время параллельно с подготовкой убийства фаворита Юсупов и Пуришкевич были вовлечены в план подготовки дворцового переворота, главным двигателем которого был сам Распутин. И в этом рассказе Хохен-Эстена все выглядит логично.

6 декабря 1916 года как дата возможного переворота выбирается не случайно – это так называемый день тезоименитства царя, попросту день ангела. (Напомним, что в этот день Распутин ночью прислал телеграмму царю.) Надо было придать какое-то символическое значение государственному событию.

В этот день по традиции гофмаршалы, церемониймейстеры, скороходы, егеря, камер-фурьеры, конюхи, метрдотели и шоферы ожидали подарков. Обычно это были золотые портсигары с императорским вензелем из бриллиантов, золотые портсигары, броши и кольца. Фон праздника как нельзя кстати подойдет к объявлению мира и государственного переворота. Но все-таки в результате некоторых трудностей заговорщики решили перенести событие с 6 декабря 1916 года на 27 декабря (10 января) 1917 года.

Эта дата заставляет нас вспомнить о так называемом пророчестве Распутина, которое впервые было опубликовано в книге Жуковской: «Я пишу это письмо, последнее письмо, которое останется после меня в Санкт-Петербурхе. Я предчувствую, что умру до 1 января 1917 года. Если я буду убит обычными убийцами, особенно русскими крестьянами, то ты, Папа, не должен бояться за Детей своих, – они будут править в Рассей еще одну сотню лет. Но если я буду убит боярами и дворянами, если они прольют мою кровь, и она останется на руках их, то двадцать пять лет им будет не отмыть моей крови со своих рук. Им придётся бежать из Рассей. Братья будут убивать братьев, все будут убивать друг друга и друг друга ненавидеть, и через двадцать пять лет ни одного дворянина в России не останется»[374].