📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПриключениеВторая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

Вторая Пуническая война - Михаил Борисович Елисеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 144
Перейти на страницу:
эффект разорвавшейся бомбы, поскольку никто из представителей власти и не подозревал, что опасность настолько близка. Несмотря на экстремальность ситуации, члены совета решили проверить полученную информацию. И хотя расследование велось в страшной спешке, некоторые факты, свидетельствующие о виновности заговорщиков, вышли наружу. Этого оказалось достаточно, чтобы архонты приняли решение действовать на опережение.

Когда на следующий день Адранодор и Фемист вошли в здание государственного совета, то стоявшие у дверей стражники внезапно на них набросились и прикончили на месте. Когда весть об их насильственной смерти облетела Сиракузы, тысячи возмущенных людей устремились на городскую агору, угрожая расправиться с убийцами. Момент для архонтов был очень опасный, но власти ловко вышли из создавшегося положения. По их приказу из зала заседания вынесли окровавленные тела Адранодора и Фемиста, положили у входа в здание, после чего к возбужденной толпе обратился один из убийц Гиеронима, а ныне архонт Сопатр. Он вкратце обрисовал положение дел, произнес необходимые заклинания о свободе и демократии, а затем предложил истребить весь род Гиерона. Особенно оратор напирал на то, что именно женщины царской крови убедили своих мужей составить этот заговор. Искусно изменив вектор направления народной ярости, Сопатр достиг сразу двух целей – отвел от государственного совета обвинение в убийстве и чужими руками расправился с неугодными людьми. Народ единодушно постановил уничтожить всех родственников убитого царя.

Первыми жертвами козней Сопатра стали жены Адранодора и Фемиста – дочь Гиерона Дамарата и дочь Гелона Гармония. Тетка и племянница, их убили люди, посланные архонтами. После этого пришел черед другой дочери Гиерона – Гераклии. Трагедия заключалась в том, что она никаким образом не была связана с заговорщиками, а её муж Зоипп в это время находился в Александрии в качестве посла. Но убийц это не остановило, Гераклию схватили в собственном доме и перерезали горло, несмотря на мольбы женщины. После чего столь же цинично расправились и с её молодыми дочерями. Но не успели их тела остыть, как явился гонец и передал слова архонтов: «Не убивать их – передумали и пожалели» (Liv. XXIV, 26). Однако было уже поздно.

Это запоздалое решение резко изменило настроение толпы, уже жалевшей о скором и неправом судилище, послышались крики о том, что надо бы избрать новых членов государственного совета вместо убитых Адранодора и Фемиста. Властям очень не хотелось этого делать, но, опасаясь очередного возмущения, они пошли навстречу требованиям народа.

В назначенный день, когда граждане Сиракуз собрались выбирать архонтов, кто-то неожиданно прокричал имя Гиппократа. Затем прозвучало имя Эпикеда, и толпа восторженно стала их скандировать. Это было настолько неожиданно, что члены городского совета растерялись и не знали, что предпринять. Между тем помимо собственно граждан на площади находилось немало солдат, хорошо знавших братьев. Эти люди и задавали тон. Власти попытались было затянуть дело и перенести выборы, но в итоге были вынуждены уступить и объявить Гиппократа и Эпикида архонтами. Это была большая победа сторонников союза с Карфагеном, но до поры до времени новоизбранные архонты своих намерений не обнаруживали. Прежде чем перейти к открытым действиям против римлян, братья хотели укрепить свои позиции в городе. Осложняло обстановку и то, что курсировавший недалеко от Сиракуз римский флот из 100 боевых кораблей в один прекрасный день бросил якоря у городской гавани. Достаточно было малейшей искры, чтобы произошел мощный взрыв антиримских настроений и разрушил хрупкое равновесие в Сиракузах.

5. Начало противостояния

Пока все эти события происходили на Сицилии, Марцелла одолевали совсем иные заботы. Как следует из текста Тита Ливия (XXIV, 9), в 214 г. до н. э. Марк Клавдий в третий раз был избран консулом. Полководец находился в войсках под Нолой и на выборах не присутствовал, но сенат и народ всё равно оказали ему высокое доверие. Коллегой Марцелла по должности стал Квинт Фабий Кунктатор, и таким образом, на высших государственных постах республики оказались люди, успешнее всех воевавшие против Ганнибала. Плутарх сделал сравнительную характеристику дуэту знаменитых римских военачальников: «Среди полководцев самыми знаменитыми были Фабий Максим и Клавдий Марцелл, которые стяжали почти одинаковую славу, хотя и держались взглядов чуть ли не противоположных. Марцелл, как об этом говорится в его жизнеописании, отличался неукротимою предприимчивостью и гордостью, был могучий боец, по самой природе своей один из тех, кого Гомер называет «бранелюбивыми» и «доблестными»; дерзкому и неустрашимому Ганнибалу он противопоставил собственную дерзость и с первых же стычек повел дела отважно, без оглядки. Между тем Фабий, верный своим прежним расчетам, надеялся, что Ганнибал, без всяких битв и столкновений, сам нанесет себе непоправимый урон и окончательно истощит в войне свои силы – подобно борцу, который от чрезмерного напряжения очень быстро изнемогает. Поэтому, как сообщает Посидоний, римляне прозвали его “щитом”, а Марцелла “мечом”; по словам того же Посидония, твердость и осторожность Фабия, соединившись с рвением Марцелла, оказались спасительными для Рима. И верно, Марцелл был для Ганнибала словно бурный поток, и встречи с ним не раз приводили карфагенянина в трепет, сеяли смятение в его войске, меж тем как Фабий изнурял и подтачивал его незаметно, будто река, которая непрерывно бьет в берег, бесшумно и понемногу его подмывая, и в конце концов, Ганнибал, утомленный боями с Марцеллом и страшившийся Фабия, который от боев воздерживался, оказался в весьма затруднительном положении. Ведь почти все время его противниками оказывались эти двое, которых сограждане выбирали то преторами, то проконсулами, то консулами: каждый из них был консулом пять раз» (Fab. Max. 19).

В аналогичном ключе высказывается и Тит Ливий: «на пятом году Второй Пунической войны [214 г.] вступившие в должность консулы – Квинт Фабий Максим в четвертый, а Марк Клавдий Марцелл в третий раз – особенно занимали внимание граждан; давно уже такие люди не были одновременно консулами» (XXIV, 9). При этом писатель считает необходимым сделать оговорку относительно того, как было встречено назначение Кунктатора консулом в четвертый раз: «Военное время требовало своего, положение страны было угрожающим, и никому не приходило в голову искать подвоха или подозревать консула во властолюбии» (XXIV, 9). Но даже если кто-то и хотел в чем-то обвинить Фабия, то это было бы пустым сотрясением воздуха. Закон о выборах консулов, принятый после смерти Гая Фламиния, продолжал действовать.

Как историк, Тит Ливий хорош тем, что, используя документы государственных архивов, может по годам назвать количество римских легионов, задействованных на различных фронтах Второй Пунической войны. На 214 г. до н. э. писатель приводит следующие цифры: «Решено было выставить восемнадцать легионов: консулам – каждому по два; в Галлии, Сардинии и Сицилии разместить по два легиона; двумя командует в Апулии претор Квинт Фабий; двумя добровольческими

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 144
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?