Самозванка - Скотт Вестерфельд

аэромобиля. От их подъемных винтов разлетаются радужные брызги.

Они сбавляют скорость. Крадутся подобно дикой кошке перед охотой. Ползут осторожно, раз мы больше не пытаемся сбежать.

Вскоре они подбираются настолько близко, что я могу разглядеть черно-серую расцветку их кораблей и покрывающие корпус боевые царапины. Один из них летит под странным углом – его задний левый двигатель, покрытый копотью, не работает.

Пальцу не терпится нажать на второй спусковой крючок.

Однако строй аэромобилей останавливается на недосягаемом для нас расстоянии. Я тихонько отпускаю проклятия себе под нос. Мне хочется, чтобы бой уже начался.

Один из трех кораблей слегка взмывает вверх. А дальше происходит нечто странное.

В его днище открывается люк, и из него выезжает длинный металлический предмет. Сначала тот напоминает мне антенну или глушитель сигналов.

А потом я вижу: к нему привязан белый флаг.

Белый флаг

– Это обман, – говорю я.

Кол опускает дуло.

– С какой стати им сдаваться?

– Они и не станут. Хотели бы вести переговоры, воспользовались бы радиоприемником, а не флагом.

Прищурив один глаз, я всматриваюсь в прицел своей пушки. Белый флаг потрепан и заляпан грязью. Кажется, будто на такую благую цель пустили чью-то футболку.

Ветра нет, поэтому тряпка безвольно свисает с палки.

– Это наверняка какая-то уловка, – снова говорю я.

– Их трое на одного. Им нет смысла нас обманывать. – Кол тянется к биноклю. – Или же они заподозрили засаду?

Я перевожу взгляд на пойменную долину, где расположился наш аэромобиль. Его солнечные панели беззащитно разложены для подзарядки. Над ним нависают две горные вершины, откуда предполагается вести перекрестный обстрел.

В ответ я пожимаю плечами.

– По тому, как обычно устраиваются засады, нашу незаметной не назовешь.

– Спросим у Зуры. – Кол уже тянется к уху.

Я перехватываю его руку.

– Если мы свяжемся с ней, они узнают, что мы здесь. С таким же успехом можно было тоже выкинуть белый флаг!

– Тогда что нам делать?

– Ждать, пока они подберутся ближе. – Я вновь возвращаюсь к своей винтовке и смотрю в прицел. – А после стрелять.

Кол шумно выдыхает. В конечном счете последнее слово в принятии решений, безусловно, остается за ним. И он всегда чувствует себя обязанным защищать своих солдат.

Однако в этом вопросе я знаток. Обман с флагом капитуляции – абсолютно в духе моего отца.

В моем ухе раздается сигнал, затем голос Зуры: «Воздушное судно Шрива. Пожалуйста, назовите цель ваших действий».

Я киваю. Она специально транслирует сообщение в широком диапазоне, чтобы мы тоже могли их слышать.

В эфире надолго повисает тишина.

«Воздушное судно Шрива, вы меня слышите?»

Снова нет ответа.

«Вы меня слышите?»

– Возможно, у них не работает радиоприемник, – говорит Кол.

– У всех троих? – Я качаю головой. – Это уже не просто хорошая уловка. А бессмыслица какая-то.

– Но что, если…

Кол замолкает – аэромобиль с белым флагом приходит в движение.

Тот неторопливо скользит в сторону острова, направляясь прямиком к равнине. Его маршрут пройдет ровно между нами и чрезвычайниками на соседней вершине.

– Итак, задача становится проще, – произношу я. – А их пилоты – храбрецы, стоит отдать им должное.

– Фрей. Мы не можем просто взять… и убить их.

– Кол, в том-то и вся суть – это же мой отец! Если они обманут нас, мы окажемся мертвы или в плену. Если мы подстрелим их, то усомнимся в себе. – Я смотрю прямо ему в глаза. – Выиграть невозможно. Чистой победы никогда не будет. Смирись с этим!

Я отворачиваюсь. Прицеливаюсь. Мое невыплеснувшееся волнение от предстоящей битвы переросло в злость.

– Фрей. Посмотри на меня.

Я не откликаюсь, мой взгляд прикован к оптическому прицелу.

Во время движения аэромобиля белый флаг колышется на ветру. Он не просто испачкан, кто-то намеренно измазал футболку черными полосами.

Они хотят, чтобы флаг выглядел самодельным.

– В первый день войны, – произносит Кол, – ты не позволила мне застрелить тех солдат.

Прицел загорается – мишень попадает в зону досягаемости. Но я медлю.

Два других аэромобиля остаются на месте. Если я подстрелю первый, они тут же откроют по нам огонь.

– Кол, запрыгивай на доску и улетай отсюда. Я сама со всем справлюсь. – Как только два оставшихся шривских корабля бросятся ко мне, чрезвычайники на противоположной вершине смогут сделать точный выстрел.

И Кол будет в безопасности.

– Именно так поступил бы твой отец, – говорит он.

– Кол, один удар по кораблю Зуры, и мы застрянем здесь! Вдруг ему известно о твоем участии в этой операции и это всего лишь план по твоему захвату?

– Фрей, он не всезнающий.

– Если ты дурак, это не значит, что он тоже. Так что просто…

Я резко замолкаю.

Ветер усилился, и теперь белый флаг растянут на всю длину.

Да, это действительно футболка, но черные следы на ней – не просто грязь. Это символы, которые я уже видела раньше – в руинах.

И слова на английском…

Я опускаю пушку.

– Дай мне бинокль.

Кол передает мне прибор. Я подношу его к лицу и зажимаю кнопку фокусировки.

«Она не придет нас спасти».

Быстро опустив бинокль, я стучу по уху.

– Никому не стрелять.

С губ Кола слетает вздох, когда в ответ слышится голос Зуры: «Назови причины».

– Корабли принадлежат не Шриву. А мятежникам.

Мятежники

Продолжая прятаться на вершине горы, мы наблюдаем за тем, как черно-серый аэромобиль опускается на равнину в ста метрах от нашего корабля.

На дне его корпуса открывается люк, и наружу высыпает экипаж из полудюжины человек.

Я оказалась права: вместо формы или костюмов-невидимок на них собственноручно сшитая одежда. Флисовые куртки, вязаные свитера, обувь из кожи животных. Солдаты Шрива ни за что не стали бы так утруждаться, чтобы обмануть нас.

Я возвращаю Колу бинокль.

– Твое желание наконец сбылось. Похоже, мы присоединимся к мятежникам.

– Или они присоединятся к нам, – отвечает он.

Двух других чрезвычайников мы просим оставаться на месте, а сами на скайборде спускаемся вниз.

Внизу нас на мокром песке ждут Зура и доктор Лейва. Большая часть мятежников похожа на молодых беглецов, которые сражаются за спасение планеты: жилистые тела, лишенные операций лица, поношенные вещи.

Один из них выглядит мне знакомым. По дому? Или Виктории?

Тут до меня доходит, где я видела его в последний раз. Тогда вместо самодельного камуфляжа лесной расцветки на нем было голубое бальное платье с перьями.

– Яндре? – говорит Кол, когда мы сходим с доски.

– Чико! Это ты!

Они обнимаются, а дальше следует поток испанской речи. Но при виде моего лица Яндре замолкает.

– Что за…

Я вздыхаю. Моя