Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

Говоря о внешней политике ВКП(б), Маленков подчеркнул главный принцип: «Мы исходим из факта неизбежности сосуществования на длительный период двух систем — капитализма и социализма — и придерживаемся курса поддержки лояльных добрососедских отношений со всеми теми государствами, которые проявляют желание к дружественному сотрудничеству при условии соблюдения принципов взаимности и выполнения взятых на себя обязательств».

Выступление Маленкова от имени ЦК ВКП(б) на крупнейшем форуме представителей коммунистических партий разных стран бесспорно свидетельствовало о том, что Сталин считает его верным своим соратником. Ему был поручен доклад, декларирующий основные идеологические принципы государственной политики Советского Союза.

Обосновавшись после войны в столице, сплоченная ленинградская группа партийных и государственных деятелей быстро превратилась в наиболее влиятельную силу в руководящих органах СССР. Это должно было насторожить Сталина. Не потому, что он утрачивал личный авторитет или свою власть. Об этом ему не приходилось заботиться. Беспокоило явное проявление групповщины — основы коррупционных связей.

Формально все началось с того, что A.A. Кузнецова, которого многие считали одним из самых перспективных в новом поколении партработников и даже рассматривали как возможного преемника Сталина, 13 августа 1949 года арестовали в кабинете Г. М. Маленкова. По странному стечению обстоятельств в конце того же месяца умер от инфаркта Жданов.

Георгий Максимилианович вернул утраченные позиции в Секретариате ЦК. Это событие оказалось судьбоносным не только для него, но и для всей страны. Он фактически стал вторым человеком в партии, по заданию Сталина отвечая за работу парторганизаций. В его подчинение перешли партийные функционеры. После смерти Жданова он уже единолично, хотя и по указаниям вождя, определял идеологическую политику ЦК, а также курировал сельское хозяйство. Все это вместе взятое позволяло Маленкову влиять на кадровые перестановки в партаппарате. И он сполна воспользовался такой возможностью.

Для того чтобы упрочить свое положение и подняться к самой вершине власти, Маленкову надлежало избавиться от представителей ленинградской партократии. Правда, нет веских оснований обвинять его в стремлении ради своей карьеры целеустремленно устранять конкурентов. Маниакальной жажды власти у него не было. Вне зависимости от его устремлений, на них уже были накоплены серьезные компрометирующие материалы.

…О «ленинградском деле» известно довольно много. Почти все получившие по нему сроки заключения выжили и были реабилитированы уже в 1954 году. Но до сих пор наиболее популярна простая схема: Маленков и Берия устранили соратников и выдвиженцев Жданова как своих соперников в претензиях на наследство Сталина.

Однако ситуация, пожалуй, была значительно сложней. Судя по всему, Л. П. Берию следует считать главным организатором спровоцированного «дела Госплана». Удар направлялся в первую очередь против Н. А. Вознесенского. Он был деятелем одного с Берией уровня: член Политбюро, во время войны введенный в ГКО; первый заместитель Сталина по правительству. Отношения между конкурентами, как отмечалось в мемуарах Микояна, обострились после войны. Молва считала H.A. Вознесенского очень вероятным преемником вождя в руководстве правительством. Это заставляло Лаврентия Павловича искать пути к устранению соперника.

Алексей Александрович Кузнецов был яркой и сильной личностью, но как политик значительно уступал Берии. Кузнецов не был даже кандидатом в члены Политбюро, а перебрался в Москву только в 1946 году, тогда как Вознесенский (другой выдвиженец Жданова) работал в центре с 1938 года.

Конечно, и Кузнецов отчасти перебежал дорогу Берии, сменив его (осенью 1947) на посту куратора спецслужб. Вдобавок он был близок к министру госбезопасности B.C. Абакумову — выдвиженцу самого Сталина. Хотя Абакумов предпочитал не портить отношения с Лаврентием Павловичем, по некоторым сведениям, он нередко перед докладами Сталину советовался с Берией.

За Кузнецовым стояла мощная ленинградская партийная организация. Еще при Ленине она получила в некоторой степени привилегированный статус, который сохранился при Сталине. Он упрочился и вырос в годы страшной и героической блокады. При Жданове — заместителе Сталина по партии — парторганизация стала резервом руководящих кадров в Москве. Есть версия, что в начале сентября 1941 года, когда немцы замкнули блокадное кольцо, а Жданов свалился с инфарктом, Сталин позвонил Кузнецову и сказал: «Алеша, спасай Ленинград!»

Чтобы устранить Кузнецова, нужно было приложить немало усилий, в частности разгромить партийное руководство Ленинграда. Были слухи, будто Сталин после войны называл Кузнецова своим преемником на посту руководителя партии. Неизвестно, насколько соответствовали такие домыслы истине. Но бесспорно — они подливали масла в огонь маленковской неприязни к ленинградским партработникам и их лидеру.

Был еще один деятель, сыгравший важную роль в разжигании ленинградской трагедии. Это Хрущев. В мемуарах Никиты Сергеевича рассказан интересный эпизод. Как-то после войны, отправляясь на юг, Жданов остановился в Киеве, где встретился с Хрущевым. Тогда в непринужденной обстановке Андрей Александрович доверительно поделился с ним планами создания Коммунистической партии РСФСР.

Никита Сергеевич был начеку. Он быстро смекнул, что идея организации отдельной компартии в самой крупной и многолюдной республике СССР вряд ли понравится Сталину. Судя по всему, будущий борец с культом личности не замедлил «просигнализировать» о ждановских планах вождю. Не с этого ли начали накапливаться сведения о подозрительных политических взглядах руководящих партийных кадров Ленинграда? Очень вероятно, что было именно так.

Однажды на квартире Кузнецова собрались: Вознесенский, предсовмина РСФСР М. И. Родионов и Первый секретарь Ленинградского обкома B.C. Попков. Угощение было обильным, спиртного тоже вдоволь. Начались разные разговоры на опасные темы. А квартира прослушивалась. Вскоре записи разговоров легли на стол Сталина.

Собеседники выражали недовольство тем, что РСФСР — единственная союзная республика, которая не имеет ни своей компартии, ни своей столицы. Прозвучали предложения сделать столицей РСФСР Ленинград и создать компартию РСФСР с местопребыванием ее ЦК в этом городе. Обсуждалась и кандидатура на пост Первого секретаря ЦК КП РСФСР. Решили, что им должен стать Кузнецов.

Сталин усмотрел в этих разговорах посягательство на прерогативу центра; сепаратизм, противопоставление Ленинграда всесоюзному руководству. Особенно возмутил его тайный раздел руководящих должностей за его спиной. Он мог простить прямые откровенные высказывания, даже неприятные для него, но только не тайные сговоры, угрожавшие расколом в партийном руководстве.

Но дело не только в этом. Только на поверхностный взгляд кажется, будто отсутствие республиканской компартии России ущемляло права русского народа. В действительности было как раз наоборот: утверждалась ведущая роль в руководстве русских коммунистов. Так же как отсутствие Академии наук РСФСР показывало, что основное место в АН СССР принадлежит российским ученым.