Последняя загадка Ивана Грозного - Наталья Александрова

Один из этих парней был наголо бритый, второй в противовес имел весьма буйную темную шевелюру. Он молчал, затравленно оглядываясь по сторонам, бритый же непрерывно ругался и повторял:

– Ну, мужики, вы не знаете, с кем связались! У вас такие будут неприятности… такие неприятности… вы даже не представляете, какие у вас будут неприятности!

– Заткнись! – рявкнул на него старший группы и несильно ударил под ребра. Это подействовало. Разговорчивый тип замолчал и только широко разевал рот, как выброшенная на берег рыба.

Уклейкин отбыл вместе с группой захвата, предварительно проведя с Ларисой воспитательную беседу.

– Вы, это, поосторожнее! Запирайтесь изнутри на задвижку, а главное, замки обязательно поменяйте! – внушал он ей. – Если хотите, у меня есть телефон хорошего мастера. Я его почему знаю – он раньше был вором-домушником, я его лично два раза ловил, но потом он завязал и теперь устанавливает замки. Или вскрывает, если кто ключи потерял или еще что в таком роде… – Капитан увидел испуганный взгляд Ларисы и добавил: – Вы не беспокойтесь – он окончательно завязал, а руки у него золотые… тетка моя в прошлом году ключи потеряла, а дома кот оставался, так этот мастер…

– Да у меня есть знакомый мастер! – заверила его Лариса. – Я ему позвоню…

– Да уж, обязательно! – И капитан удалился.

Оставшись одна, Лариса осмотрела квартиру.

На первый взгляд в ней ничего не пропало, но всюду были следы тщательного обыска – все вещи были передвинуты и переставлены, в ящиках и шкафах явно рылись.

Лариса не сомневалась, что у нее хозяйничали люди из той самой таинственной конторы и что они к ней еще вернутся. Поэтому нужно куда-то переехать, хотя бы на время.

Это была серьезная проблема. Никаких родственников у нее не имелось, не было также друзей, настолько близких, чтобы у них можно было поселиться. Можно, конечно, попроситься ночевать к Алене, она не откажет, но сейчас уже поздно, а у нее ребенок. Да и муж будет недоволен.

И тут Лариса вспомнила про Володю.

Неудобно, конечно, больного человека беспокоить, однако он хоть один в квартире – ни детей, ни родителей престарелых. И место у него найдется, квартира большая.

В конце концов, это ведь из-за него она ввязалась в эту историю! Конечно, кот Мишка будет очень недоволен, но пускай Володя сам с ним разбирается.

Она сложила в сумку самые необходимые вещи и отправилась к Владимиру. Было не так поздно, она успела на последнюю электричку в метро.

Вологодский обоз медленно тащился через густой лес. Возчики настороженно поглядывали по сторонам, прислушивались к лесным шорохам.

Лес этот пользовался дурной славой – пошаливали здесь лихие люди, душегубы-разбойники.

Антип чувствовал себя особенно неуютно, потому что по жребию выпало ему ехать в самом конце обоза. С самых тех пор как обоз втянулся в лес, Антипу казалось, что за его телегой кто-то крадется, вполголоса перешептываясь.

Он то и дело оглядывался назад, крестился и поминал Николая Угодника, просил у святого помощи. И, видно, подсказал святой – вспомнил Антип про книгу, что лежала у него в телеге, достал ее, положил за пазуху, и согрела его та книга, как душа живая, отпустил Антипа страх.

День уже клонился к вечеру, солнце опускалось за верхушки деревьев, когда из чащи донесся свист, и на дорогу перед первой телегой упала огромная сосна.

– Душегубы! – в ужасе проговорил Кузьма Вареный, ехавший на первом возу, и вытащил из-под сиденья топор. – Не сдадимся лихим людям, постоим за себя, мужики!

Возчики в страхе оглядывались, крестились, вооружались кто чем мог. Оружия было немного – на весь обоз одна ржавая пищаль да один бердыш, а так – только топоры, дубины да вилы. Много с таким оружием не навоюешь.

Даже лошади перепугались – пятились, тихо ржали, испуганно косились на хозяев.

Однако разбойники не спешили появляться – видно, ждали, чтобы обозные совсем перетрусили.

Наконец на дорогу из-за поваленной сосны вышел страшный человек – огромный детина с черными густыми кудрями, с дикими цыганскими глазами, в красной рубахе, с серебряной серьгой в ухе и с огромным палашом в руке.

– Зовут меня Васька Леший! – объявил он с гордостью. – Я здешних мест хозяин! На Москве – Грозный царь, а в лесу – я! Кого хочу – казню, кого хочу – милую! Ну что, господа обозные, сами мне налог заплатите али придется силой брать?

Среди обозных началось волнение – кто предлагал откупиться, кто хотел биться с душегубами.

– Ежели мы ему заплатим, с чем домой-то вернемся? – говорил молодой Зосима, первый раз ездивший с обозом в Москву.

– А ежели не заплатим – так и вовсе не вернемся! – возражал ему Вареный.

– Надоели мне ваши разговоры! – рявкнул разбойник, и тут же из-за деревьев высыпали его подручные. Страшные, косматые, до глаз заросшие бородами, разбойники дико кричали и размахивали саблями, палашами, длинными ножами. Один лез прямо на Антипа, метил в него пикой. Антип перекрестился, поднял топор, замахнулся…

Но не успел ударить: разбойник пошатнулся, выронил пику и упал в траву.

Антип удивленно огляделся.

Из-за дерева вышел высокий худой старик с длинной белой бородой, с длинным суковатым посохом в руке. Наклонился над убитым разбойником, вытащил из раны в боку нож, обтер его о траву, спрятал за голенище. Перехватил напуганный взгляд Антипа, прижал палец к губам, схватил Антипову лошадь под уздцы и повел ее в чащу.

С дороги доносились редкие выстрелы, крики, стоны раненых, но с каждым шагом шум боя стихал.

Антип совсем растерялся. Ежели этот старик – разбойник, почему он убил своего?

А ежели не разбойник – так кто ж тогда? И зачем ведет лошадь в самую чащобу?

Старик в его сторону не глядел, высматривал дорогу среди деревьев. Антип подумал, что минута самая подходящая, чтобы разделаться со стариком: тот один да стар…

Вытащив снова свой топор, он замахнулся…

Но старик, не оборачиваясь, проговорил:

– Положь топорик-то на место, а то надаю по рукам!

Антип с перепугу топор выронил, взмолился:

– Батюшка, не губи мою душу! Меня дома деточки ждут…

– Дурак ты, мил-человек! – проговорил старик, по-прежнему не оборачиваясь. – Я тебя от разбойников спас, а тебе все мало! Надо же – зарубить меня хотел!

– А куда ж ты меня сейчас-то ведешь, батюшка? Там же самая глухомань!

– Куда надо – туда и веду! А ты сиди да помалкивай!

Антип и правда замолчал.

От метро до Володиного дома Лариса добежала пешком, маршрутки уже не ходили. По домофону долго не отвечали, и она представила, как человек, с трудом умостившийся на кровати, снова садится и, держась за поручни, сползает в кресло. Однако податься ей было решительно некуда, и она стояла и ждала, слушая гудки домофона.