День гнева - Ольга Герр

Алекс привел Еву к очередной двери. Судя по внушительному налету пыли на ручке, ее давно не открывали. Парень достал из кармана медный ключ и долго ковырялся им в ржавом замке. Наконец, он справился с замком и плечом надавил на дверное полотно.

Из-за двери пахнуло гнилыми яблоками − запах ацетона напополам с ржавчиной. Ева терялась в догадках: что там? Котельная или кладовая?

Некоторое время Алекс возился в темноте, но вот послышался щелчок зажигалки, и разгорелся масляный фонарь. Он поднял его над головой, освещая путь себе и спутнице.

Естественно, за дверью их ждал коридор. Иногда Еве казалось, что Дом полностью состоит из коридоров, сотни тысяч которых тянутся в разные стороны с одной целью: запутать и свести с ума решившего пройти по ним. Нынешний был прямым и шел под откос. Стены располагались настолько близко друг к другу, что Ева могла одновременно коснуться их руками. Потолок был на пару сантиметров выше головы Алекса. Ева не страдала клаустрофобией, но здесь ей стало не по себе, так узок был проход.

По мере спуска запах ржавчины усиливался. Под ногами хлюпало − земляные стены сочились водой. Кроме нее и Алекса здесь не было ни единой живой души. Пауки с крысами и те держались подальше от этого места.

- Еще долго? - спросила Ева.

- Мы почти у цели, - отозвался Алекс. - Потерпи немного.

Зачем прятать книгу глубоко в подвале? Она думала, Алекс приведет ее в уютную библиотеку, а он тащил ее в непроглядную темень, где воняло так, словно они внутри гнилой трубы.

- Мы пришли, - Алекс остановился, и Ева чуть не налетела на него.

Экстренно затормозив, она чудом устояла на ногах и не упала в жидкое месиво, заменяющее пол.

Алекс обошел тесное помещение кругом, зажигая факелы. Они попали в пещеру, в центре которой рос кривой пень. В корнях, тянущихся через весь грот, копошились черви и жуки. На пне лежала книга. Тут Алекс не обманул: он действительно привел ее к книге. Огромная, как энциклопедический словарь, она пульсировала, как если бы между страниц билось живое сердце.

- Подойди ближе, - пригласил Алекс. - Рассмотри ее как следует.

Ева, как загипнотизированная, шагнула к импровизированному постаменту.

С переплета книги стекала вязкая жидкость, пропитывая пень и почву вокруг. С трудом сдерживая рвотный позыв, Ева поняла: книга сочится кровью, именно она источник неприятного запаха. Кроме того переплет книги был из кожи. И не из чьей-нибудь, а из человеческой.

- Что за мерзость?! - Ева попятилась.

- Книга Судного дня.

- Та самая?

- Да, Ева, - кивнул Алекс, - та самая.

- Что в ней написано?

- В ней нет текста. Книга лишь форма, - пояснил он.

- Форма чего?

- Сосуда, тюрьмы. Называй, как хочешь. Ангелы низвергли демонов в ад, но те устраивали бунты, пытаясь освободиться. Тогда ангелы вырвали сердце повелителя ада и заковали в переплет из кожи мучеников, к которому не в состоянии притронуться не один демон. Пока сердце спрятано там, Красный Дракон лишен силы, и демоны не могут покинуть ад. Видишь печати? Тебе предстоит их сорвать.

Проследив за рукой Алекса, Ева обнаружила семь круглых оттисков, скрепляющих переплет. Они не позволяли книге раскрыться. Печати украшали рисунки и надписи на незнакомом Еве языке.

- Где ключи?

- Ты должна их найти. В этот и состоит твоя задача. Заперев книгу, ангелы раздали семь ключей-медальонов семи заблудшим душам и велели их стеречь. Души не могут ослушаться приказа. Только рожденному от демона и человека, тому, в чьей душе живет Тьма, они передадут ключи.

- Почему демоны ждали так долго?

- Думаешь, просто создать подобную тебе? Для этого необходимо соблюсти кучу условий.

- Например? - разговор коснулся темы ее рождения, и Ева хотела выяснить, как можно больше.

- Не каждая женщина способна выносить ребенка от столь сильного демона, как твой отец. Подходящая мать для Тьмы рождается раз в тысячу лет.

- И все равно я не понимаю. Сердце заперли давно, а я появилась только сейчас.

- Ангелы наложили еще одно ограничение, - вздохнул Алекс.

- Какое?

- Свобода выбора. Звучит бредово, правда? - он усмехнулся. - Благодаря этому маленькому 'но' демоны до сих пор сидят взаперти. И матери необыкновенного ребенка, и рожденному от ее союза с демоном предоставляется свобода выбора. Они всегда могут сказать 'нет'. И с этим ничего нельзя поделать.

- Женщина может отказаться родить от демона, - пробормотала Ева. А ее мать не отказалась. Она продалась со всеми потрохами.

- Верно. До тебя было четыре всадника по имени Тьма, и все они сказали 'нет'.

- Что с ними стало?

- Они погибли, но мир не изменился.

- Вот как, - она покосилась на книгу. Рома утверждал, что в случае отказа ей ничего не грозит. Обманул или не знал правды? Ева не чувствовала в себе сил погибнуть ради спасения мира. - Их убили?

- Нет. Все дело в Тьме. Они не пожелали принять ее по доброй воле, и она силой завладела ими.

- Вика упоминала, что в этом случае стирается сознание.

- А ключи способен взять лишь всадник, а не сосуд с Тьмой, - сказал Алекс. - Ангелы позаботились, чтобы люди получили то, что сами выберут. Всадник по имени Тьма представитель человечества. Если он выпустит демонов и тем самым уничтожит привычный мир, значит так тому и быть.

- Зачем ты привел меня сюда?

- Ты должна знать все, чтобы сделать правильный выбор. Таковы условия.

- Правильный для кого? - слезы подступили к глазам, и Ева часто заморгала, чтобы не разреветься. - Что это вообще за выбор: умереть или убить?

- Он называется естественным отбором. Кто-то погибает ради выживания других, а кто-то убивает, чтобы жить самому.

- А какой выбор сделал ты?

- Я не имею на него права. Это твоя привилегия.

- Но если бы мог выбирать, как бы ты поступил?

- Я убил твою мать, - произнес Алекс. - Разве не ясно, на чьей я стороне?

Ах да, мать. Ева скрипнула зубами при ее упоминании. Вот кто во всем виноват! Не продайся она демону, ничего бы не было. 'И тебя в том числе', − напомнила она себе и тут же ответила: 'Ну и пусть!'. Лучше вообще не рождаться, чем стоять посреди вонючей пещеры рядом с книгой из человеческой кожи и выбирать между собственной смертью и гибелью человечества.

- Она заслужила смерть, - отчеканила Ева.

- Раньше ты думала по-другому, - напомнил Алекс.