Счастливый торт Шарлотты - Эва Гринерс

Как хорошо, что Чарльз, наконец, приехал…Но, нужно было вернуться к торту. Несколько дней назад я определилась, каким он будет. Коржи были уже испечены, это будет бисквитный торт с пропиткой и сливочным кремом. Но дизайн…Я точно знала, что его пока не существует и, скорее всего, я буду причастна к его изобретению, которое станет традицией.

В своей прошлой жизни мне не приходилось его готовить, тем интереснее стояла передо мной задача.

— Томас, это будет настоящий королевский торт! — объявила я, входя на кухню, — только обещай мне не сильно охать и ахать, когда я всё тебе расскажу.

— Госпожа, вы не сможете уже меня удивить сильнее, чем вам уже удалось! — Томас только махнул рукой. Но глаза у него, как у истинного мастера, загорелись. И я видела, что он сгорает от нетерпения.

Когда я объяснила Томасу мою затею, он сначала стал отмахиваться от меня, как черт от ладана.

— Госпожа Шарлотта, но ведь это равно что кошку рассмешить!

Я мысленно перевела: курам на смех. Но дала ему возможность выговориться и выпустить пары. А сама тем временем взяла перо и стала схематично набрасывать эскиз нашего королевского торта.

Замахнулась я, конечно, на такое…Предстоит очень-очень много тонкой работы, можно сказать филигранной. А пока стоило подразнить Томаса.

— Госпожа, но как это вообще — торт с рогами???

— Томас, но ведь будет охота, будет символ трофея — сказала я, едва сдерживая смех, старательно вырисовывая оленью голову, венчающую последний ярус. Уж пугать бедного Томаса, так пугать. — И вообще, опасно это пропасть в два прыжка пытаться перепрыгнуть, а мы так — тортик печём.

Взглянув на мой рисунок, повар взвыл.

— Госпожа Шарлотта, сжальтесь надо всеми нами, вас, может быть просто заточат в темницу, а бедного Томаса вздёрнут, как пить дать!

— Томас, ну хватит, успокойся, с головой оленя я пошутила. Хотя, на Рождество…Но не в этом столетии, ладно. Это будет торт с рогом изобилия, который будет символизировать сам праздник Сбора урожая и вообще процветание и роскошь. Можно, конечно было бы, украсить короной, но это банально. Рыцарским шлемом — будет выглядеть как голова на торте, — я хихикнула, представив.

Томас немного успокоился. Рог изобилия звучало не так страшно.

— Смотри, вот, примерно, как это будет выглядеть, — и я уже без шуток набросала рог, из которого сыпались разные фрукты, ягоды и овощи. — Всё сделаем в осенних тонах, оранжево-красных.

— Ну это другое дело, госпожа, — Томас недоверчиво покачал головой, — неужели мы сможем это сделать?

— Еще как, дорогой, еще как! Причем приступаем прямо сейчас.

Томас замесил тесто, а я стала разводить краску для глазури — замороженную малину и смородину для красной, облепиху для желтой, сок мяты для зелёной.

А вот сами украшения я собиралась сделать по подобию британских королевских кексов. Вообще-то они готовятся, как правило за месяц до торжества. Для их приготовления требуется огромное количество сухофруктов — изюма, чернослива, вишен, орехов и прочих — всего этого у меня здесь было в избытке, а после выпечки кексы ежедневно пропитываются ромом и коньяком. Благодаря этому торт может храниться очень долго, буквально десятилетия — и это совершенно не шутка.

Такие торты — кексы обычно изготавливались на свадебное торжество. Кусочек торта оставляют и извлекают на рождение ребенка. Эти кусочки сохраняют в специальных закрытых коробочках.

Именно такой я хотела бы приготовить на нашу с Чарльзом свадьбу. Ну а пока попрактикуемся на тыковках и яблоках и грушах для королевского подарка.

Конечно, возни будет предостаточно — каждую штучку придется изготавливать отдельно, буквально вырезать из готового бисквита, а потом покрывать глазурью и расписывать.

— Госпожа, как вы только придумываете это всё, — спросил Томас с восхищением, разглядывая наши миниатюрные очаровательные тыковки и груши.

— Томас, человек еще и не такое может придумать, — вздохнула я, думая, как же мне не хватает в хозяйства миксера, — всё, пожалуй. Пусть подсыхают, а завтра будем собирать уже готовый торт. Мы едем послезавтра.

Я подумала о том, что перед отъездом у нас с Чарльзом целых два дня наедине и сладко вздохнула в предвкушении.

— Пойду посмотрю, что герцог делает, раз мы закончили, — объявила я, — до завтра, Томас, я приду пораньше.

— Доброго дня, госпожа.

Мне не терпелось убедиться, что Бронуин покинула замок. Когда я вышла в зал, она, однако, еще только прощалась с герцогом.

— Чарльз, еще раз очень прошу не совершать… — увидев меня она осеклась, — О, как мило, что ты отвлеклась от своих ужасно важных дел на кухне и вышла проводить меня, перед тем, как отправиться возглавить стирку в прачечной, — и рассмеялась, очень довольная своим чувством юмора.

— Ну как же, — ответила я любезно, — я должна была убедиться, что ты уехала, а то пока ты здесь, почему-то молоко киснет и куры не несутся. “Ведьма” — добавила я про себя и от души улыбнулась.

Герцог же свою улыбку тщательно скрыл и церемонно поклонился Бронуин.

— До скорой встречи, Чарльз, — пропела она и скрылась за дверью.

— Дорогой, что она имела ввиду, до какой еще скорой встречи? — слегка скривилась я, и, пользуясь тем, что в данный момент мы были одни, прильнула к нему.

Чарльз обнял меня, откровенно полюбовался и чмокнул в нос.

— Нам предстоит встретиться на приёме у короля, — невозмутимо ответил он, — кстати, я так и не завтракал, а уже и время ужина прошло, может…

— Стоп, — перебила я его, — она тоже там будет?

Он пожал плечами.

— Конечно. Приглашения рассылаются всем знатным особам королевства, она всегда посещала эти приёмы.

Эта новость могла бы испортить мне настроение, но когда я находилась в объятиях герцога, всё остальное казалось таким незначительным.

— Ну и черт с ней, — успела я прошептать, прежде, чем он меня поцеловал.

К выбору нарядов для королевского приёма нужно было отнестись не менее серьёзно, чем к изготовлению торта.

Я откинула все насущные дела и решила погрузиться в иные хлопоты — наконец-то тщательно изучить свою гардеробную. Стоя перед высоким, в полный рост зеркалом, я вплывала то в пепельно-розовый шелк, то в бледно-голубой батист, то в серебристого цвета парчу.

Да уж, эта девушка явно любила себя и в частности любила себя украшать — это я отметила уже давно. Однако, как могла, внутренне сопротивлялась этому. Мне казалось это чем-то неглубоким, несерьёзным. А может, это были отголоски меня прошлой — быть незаметной, неприметной, стесняться красивой одежды и себя самой.

Конечно, с вызывающе очаровательной внешностью, которая мне досталась, быть незаметной оказалось невозможно. То ли Шарлотта всё-таки отвоевала в моём сознании какую-то часть себя, то ли я сама стала сильнее и уверенней в себе, но я вдруг почувствовала себя красивой, поверила в это. А может, это любовь была виновата…