Жнец-3. Итоги - Нил Шустерман

Да не обманут вас обыденные представления – смерть не является нашим врагом, поскольку – и в этом состоит наше убеждение – смерть ко всем приходит в отведенное им время. Этот фрагмент говорит о противоестественной смерти. И это еще одна отсылка к жнецам, которые, вне всякого сомнения, действительно существовали – сверхъестественные создания, которые пожирали души живущих с тем, чтобы обрести магическую силу и власть. То, что Набат способен был сражаться с этими существами, свидетельствует в пользу его святости.

Анализ комментария викария Симфониуса, проведенный Кодой

Нет необходимости спорить по поводу факта существования жнецов во времена, когда Набат обитал на Земле. Мы также знаем, что они все еще могут существовать в местах за пределами того мира. Тем не менее предположение, что жнецы способны пожирать души, является слишком смелым даже для Симфониуса, который свои выводы строит на основе слухов и догадок, а не твердых свидетельств. Важно отметить, что ученые нынче пришли ко всеми разделяемому выводу относительно того, пожирали ли жнецы души своих жертв. Нет, они пожирали их плоть.

Набат не имел права один, без сопровождения, ходить по коридорам и внутренним дворикам «Обителей» – об этом Грейсону постоянно говорили викарии, которые опекали его как малое дитя. Нужно ли было им напоминать, что по периметру аббатства стоят десятки охранников и столько же охраняют крышу? Что за всем в аббатстве внимательно следят камеры Гипероблака? Какого черта они так беспокоятся?

В начале третьего ночи Грейсон встал с постели и надел шлепанцы.

– Что с тобой, Грейсон? – спросило Гипероблако еще до того, как он встал. – Чем-нибудь помочь?

Да, Гипероблако ведет себя более чем странно. Обычно оно не заговаривает первым.

– Не спится, – отозвался Грейсон.

– Наверняка это интуиция, – произнесло Гипероблако. – Вероятно, ты ощущаешь присутствие чего-то неприятного, что не в состоянии контролировать.

– Единственное, что я не могу контролировать – это ты.

На грубость Грейсона Гипероблако не среагировало. Вместо этого оно сказало:

– Если чувствуешь беспокойство, можно совершить дальнюю прогулку, успокоить нервы.

– Что, прямо сейчас? Посреди ночи?

– Да.

– Просто так, встать и пойти?

– Конечно.

– А почему ты думаешь, что это успокоит мои нервы?

– В данной ситуации это будет мудрое решение.

Грейсон вздохнул и двинулся к двери.

– Куда ты идешь? – спросило Гипероблако.

– А ты как думаешь? Пойду возьму что-нибудь поесть.

– Не забудь свои наушники.

– Зачем? Чтобы слушать, как ты капаешь мне на мозги?

Гипероблако мгновение колебалось, после чего сказало:

– Обещаю, что не стану. Но ты должен их надеть. Я не имею права слишком настаивать.

– Хорошо.

Грейсон взял наушники с ночного столика и вставил в уши – просто для того, чтобы Гипероблако замолчало.

Большинство персонала, обслуживавшего аббатство, держалось от Набата подальше. Моррисон подозревал, что пророку никогда не удастся узнать, сколько человек обслуживают эту «простую» жизнь, потому что при его приближении они, словно мыши, ныряли в только им известные норы. А потому аббатство, население которого составляли не десятки, а сотни людей, казалось Набату безлюдным и пустынным. Так решили викарии.

– Набат нуждается в уединении, – говорили они. – Ему нужен покой и чтобы ничто не нарушало течения его великих мыслей.

Моррисон ежевечерне надолго оставался в кухне, готовя соусы, взбивая тесто для утренних пирожных. Но действительной причиной его вечерних бдений было то, что он ждал, когда Набат придет в кухню за своим ночным лакомством.

Наконец на пятый день это случилось.

Закончив готовить тесто для утренних блинов, Моррисон выключил свет и укрылся в углу, борясь с дремотой, когда кто-то одетый в пижаму спустился в кухню и открыл холодильник. В неясном свете, который струился из недр холодильника, Моррисон увидел молодого человека, примерно своего возраста – лет двадцати двух, не больше. В нем не было ничего необычного. Ничего от «святого человека», о котором все шептались и которого боялись. Моррисон ожидал увидеть спутанную бороду, дикую шевелюру и безумные глаза библейского пророка. А здесь – всклокоченные волосы и заспанный взгляд какого-то юнца. Моррисон вышел из темноты.

– Ваша Сонорность! – сказал он.

Набат вздрогнул и едва не выронил тарелку с чизкейком.

– Кто здесь? – спросил он.

Моррисон вышел вперед, на свет, идущий из холодильника.

– Это всего-навсего кондитер, Ваша Сонорность. Я не собирался вас пугать.

– Все в порядке, – сказал Набат. – Вы просто застали меня врасплох. Но я действительно рад нашей встрече. Я хотел поблагодарить вас за отличную работу. Вы готовите гораздо лучше, чем прошлый кондитер.

– Спасибо, – отозвался Моррисон. – Я учился несколько лет.

Трудно было поверить, что Гипероблако могло избрать этого ничем не примечательного, непритязательного юнца в качестве голоса Земли. А может быть, скептики правы и все это действительно жульничество? Тем больше причин освободить его от этой позорной роли.

Моррисон подошел ближе, открыл ящик и, вытащив вилку, протянул ее Набату. Это, как он знал, будет воспринято в качестве жеста искренности. И позволит ему приблизиться к жертве, схватить ее и сломать шею.

– Я очень рад, что вам нравятся мои десерты, – сказал Моррисон, протягивая Набату вилку. – Ваши слова многое значат для меня.

Набат погрузил вилку в чизкейк, отделил кусочек и отправил в рот.

– Я рад, что вы рады, – сказал он, после чего поднял вилку и воткнул ее Моррисону в глаз.

* * *

Грейсон все понял.

Понял, даже не задавая вопросов. Понял не потому, что Гипероблако сказало то, что нужно. Понял все по молчанию Гипероблака.

Все для Грейсона неожиданно встало на свои места. Последнее время Гипероблако его от чего-то предостерегало, ни слова не сказав, от чего. Эти его предложения… Уехать… Конечно же, дело было не в путешествии, а в бегстве, в спасении. А эта ванна! Слишком горячая вода – настолько горячая, что обычный человек выскочил бы, ошпаренный, и бежал куда глаза глядят. Намек, и прозрачный. Бежать куда глаза глядят… Гипероблако не имело права предупредить его открытым текстом – это было бы грубым нарушением закона о разделении жнеческого сообщества и государства. Гипероблако способно на многое, но оно не может нарушить закон. Все, на что оно было бы способно – это беспомощно наблюдать, как жнец убивает Грейсона.